— Вот и первые враги подоспели! Они думают, что тридцать вата-монахов смогут остановить нас. Как глупо!

Послышались смешки в полку. Воины переглядывались между собой, ехидно улыбались, и с презрением поглядывали на бойцов Химая.

— Десять самых смелых, за мной! — Лияна вновь развернула лошадь и та поскакала в направлении гордо ожидающих монахов.

Очень быстро воины страны Луны определились. Следом за ней поехали те всадники, что были в первых рядах полка.

Сакда улыбнулся и громко попросил вата-монахов приготовиться. Служители храма Говад не напугались чужестранцев, а наоборот, они с нетерпением желали начать сражение, чтобы побыстрее вернуться домой.

— В вашем случае лучше развернуть войско обратно, — скривив улыбку, обратился Сакда к Лияне, когда та остановилась в метрах пятнадцати от него вместе с сопровождающими себя воинами.

Из земли вырвались водные фонтаны, мгновенно преобразовавшиеся в прямоугольные широкие столбы. Лошади тревожно зафыркали и поднялись на дыбы, но все всадники удержались в седлах. Мелкие капли освежили наколенный жарким днем воздух.

— А в вашем случае не благоразумно было не послушаться моих добрых просьб, — сказала Лияна, с абсолютно каменным выражением лица.

Раздался громкий хохот среди вата-монахов. Сакда шикнул, требуя тишины и порядка.

— Ты совсем дура, погляжу, — смело сказал он. — Тебе ведь нужен был Соломенная Шляпа, вот и следовало по-тихому идти за ним да не покушаться на жителей Химая.

— Это же скучно. — В голубых глазах Лияны блеснул огонек озорства. — А теперь, когда ты смеешь оскорблять меня, мне еще больше хочется крови.

— Вот и напьешься собственной сполна, — съязвил Сакда.

Водные столбы пошли волнами, а затем вовсе завихрились, возвышаясь в небо. Подул ветер, поднимая в воздух сухую траву и пыль. Лияна убрала с лица локон волос и вытянула на тридцать градусов вверх руку, в которой, вслед за ярким светом, появилось нечто, что мгновенно шокировало всех служителей храма Говад. Они растерянно смотрели на Лияну, иногда озадаченно поглядывая на своего командира.

Сакда оторопел. Он никак не мог представить такой поворот событий, отчего удивленно воскликнул:

— Быть не может!

Если бы Башмак и Шляпа были в курсе того, что происходит снаружи, то возможно поспешили бы на подмогу. Шляпа уж наверняка рванул бы на встречу с Лияной Саньли. Он считает своей обязанностью с ней расправиться, и не позволил бы никому себя опередить. У Башмака тоже есть к ней претензии, о которых пока ему неизвестно.

***

Почесывая затылок, Башмак задумчиво смотрел на плоский продолговатый каменный постамент, очень похожий на стол. На нем, очевидно, что-то должно было лежать и скорее всего — скипетр Хвалы, но его ни на нем и вообще нигде рядом не наблюдалось.

Шляпа для пользы дела прошелся вдоль стен, осматривая помещение, освещенное солнечными лучами, проникающими через круглые проемы на потолке. Он заглянул в узкий ров для огня, но ничего там не обнаружил.

— Ради чего мы сюда пришли? — спросил Шляпа, изображая искреннее непонимание.

Башмак в ответ тяжело вздохнул, а затем принялся постукивать костяшками пальцев по ровной каменной глыбе — она плотная, цельная, крышки нет, из нее ничего не выезжает. Тогда он применил духовную энергию. Постамент затрещал, по нему побежали извилистые трещины и в следующий миг он обратился в быстро осевшую пыль.

— Значит, Амура был прав, — заключил Башмак, а затем, притопнув ногой, грубо выругался.

— Тебе пора поведать мне правду, — сказал Шляпа, медленно приближаясь к нему. — На седьмом испытании я сражался с Лияной, а ты с кем? Откуда тебе столько известно о храме Семи стихий да и о Химае в целом? Зачем ты пришел сюда за артефактом силы?

— Тем мужчиной был Ахриман, — удивил Башмак, отводя задумчивый взгляд в сторону.

— Почему ты с ним сражался? — из-за неполного ответа Башмака у Шляпы появилось еще больше вопросов. Он запутался окончательно.

Башмак выпрямил спину, гордо приподнял подбородок, даже стал выглядеть более серьезным и собранным.

— Хорошо, — сказал он так, словно делая одолжение. — Точно хочешь знать всю суть моего стремления?

— Давай уже, не тяни! — нетерпеливо фыркнул Шляпа и машинально взялся за рукоять меча. Башмак заметил это движение, хмыкнул, и начал речь, которая с первых слов показалась Шляпе дико нелепой:

— Стремление достичь величия, не прилагая к этому особых усилий, пагубно влияет на разум. — Он с важным видом начал ходить из стороны в сторону. — Я рос в достатке, в процветающей стране, и обучался науке, которая должна была дать мне силы. Однажды, я повстречал человека, с такими же амбициями как у меня и искренне был этому рад. Время шло, цель была достигнута, но я продолжал быть не доволен результатами. Вопреки совместно разработанным учениям, которые плавно бы доводили учеников до верха культивации пневмы, я захотел обойти основы и постигать опасную энергию без должной на то подготовки… — Шляпа нахмурил брови, пытаясь вникнуть в суть, но никак не мог понять: о чем говорит Башмак? О себе ли он ведет речь? А тот просто продолжал излагать: — И неверно принятые мною решения привели меня к черному пути, но к счастью в мире был человек, куда более сообразительный и способный повлиять на меня. Он сделал все что смог, чтобы остановить распространение зла, но не до конца довел дело, так как переживал за будущее. — Башмак замолк, а затем посмотрел на Шляпу, скорее всего тот уже начал о чем-то догадываться. — Вот так и получилось, что я переродился в секте Тотального божества, а Амура нашел меня. Хоть я и не помню прошлой жизни, но некоторые события и имена проскальзывают в моей голове.

— Так ты — Ахура-Мазда? — неуверенно выдавил из себя Шляпа.

— Ну, нет же, — замялся Башмак. — Я был на противоположной стороне.

Шляпа приоткрыл рот. Оснований не верить россказням Башмака у него не было, но и полностью убедиться в этом он тоже не мог.

— Ты же слышал о перерождении душ? — В ответ Шляпа кивнул головой и Башмак продолжил: — Монахи, занимающиеся культивацией пневмы, способны не только жить дольше, чем обычные люди, но проживать не одну судьбу, при этом сохраняя воспоминания о прошлых жизнях. К счастью, Ахура-Мазда практически уничтожил мою душу, но лишь на миг засомневался, и частичка ее сохранилась. Самое удивительное, что он вначале даже не заметил, а когда ощутил присутствие знакомого зла, решил уничтожить скипетр Хвалы, где сила Ахримана накапливалась годами и крепчала. Раздав указание монахам по поводу разделения и сохранения лишь практики четырех стихий, Мазда ушел в мир мертвых — только там он мог встретить своего главного врага. Битва длилась несколько сотен лет, но не продвигалась, финал казался не возможным. Ему пришло на ум пожертвовать собственной жизнью, чтобы уравновесить силы добра и зла. В итоге обе души просто вернулись в мир живых.

Шляпа собрался с мыслями и настороженно кратко спросил:

— Тебе нужен скипетр, чтобы вернуть свои силы?

— Нет, — ответил Башмак. — Амура и есть Ахура-Мазда. Он отправил меня сюда, чтобы я проверил наличие скипетра в пределах храма Семи стихий, но, как видишь, его здесь не оказалось. В лучшем случае, он лежит где-нибудь в земле, а в худшем находится в чьих-то руках.

Как бы абсурдно не звучали слова Башмака, Шляпа воспринимал их всерьез, ведь они объясняют все, что ранее происходило.

— Почему Амура… — Шляпа задумался и поправил: — Амхура-Мазда решил довериться тебе? — Из выше сказанного он не мог понять: раз Башмак — Ахриман, а Амура — Мазда, то зачем в прошлом Мировому мастеру в настоящем времени поручать своему злейшему врагу столь важную миссию?

— Когда Амура нашел меня, он решил поступить справедливо. Убить ребенка было бы проще простого, а вот воспитать в нем правильного человека — задача наивысшей сложности. Он решил не искать легких путей и дал мне второй шанс. Взяв на себя ответственность, Амура принялся обучать меня. К его удивлению и радости, оказалось, что у меня не так много от Ахримана. Частичка его души даровала этому телу минимум духовных сил. Темная пневма быстро иссякла. На данный момент я не помню прошлой жизни, лишь незначительные детали, например: я смог узнать мастеров, а также ощущаю в себе эмоции, которые ныне мне не присущи, но они так глубоко звучат, что абсолютно мне чужды. Двое мастеров, не смотря на мою защиту от них, меня тоже узнали — это Хуоджин и Косум, возможно и Азэр в конце поняла, кем я был в прошлой жизни. Ты же сам видел, мастера металла и дерева не проявили враждебности против меня, потому как умеют определять чистоту души человека. Для них я более не враг, впрочем, как и для мира в целом.