Одна из этих войн должна была меня убить.

Если бы я мог поспорить, то смертельный удар нанесла бы огненно-рыжая лучница. Ее стрела, летящая прямо в мое сердце, будет последним, что я увижу, прежде чем ад поглотит мою душу. Но прежде чем она заберет мое сердце, я заберу ее, если это будет последнее, что я сделаю в своей жизни. А потом я буду улыбаться Стоуну, наблюдая, как в его глазах гаснет свет жизни.

У меня не было никаких претензий ни к Малышу Хэрри, ни к его сестре, но когда речь заходила о чувствах Кили Райан или моих собственных, ей самой судьбой было предопределено довольствоваться тем, что преподносила ей жизнь.

Мной.

Не то чтобы это имело значение, но мне хотелось знать, что я получу в этой односторонней сделке, и именно это стало причиной нашей встречи на кладбище. За те несколько минут, что я провел с ней, я был уверен в двух вещах: она не превратится в мокрое место и не станет рядом со мной настолько хрупкой, что я буду страшиться ее сломать.

Сломать кого-то менее значимого, чем я, было не в моем характере, да и не в моих намерениях. Но я знал, что это выведет ее из себя, и не сомневался, что мне предстоит жестокая схватка.

Но что такое руки? Как и ноги, их можно связать, сделать бесполезными. Человека, который собирался войти в мой кабинет, вполне можно было назвать «Нить». Он называл Мари, девушку, за которой охотился, Стрингс, что значит «ниточка», так что его прозвище имело смысл.

Как раз в это время в дверь моего кабинета постучали.

— Войдите, — сказал я, откидываясь в кресле.

Никто не входил в мое личное пространство без приглашения. В этом мире я всецело доверял двум людям ‒ отцу и брату. Отца уже не было в живых, а брата, возможно, тоже. Поэтому я не доверял никому. Это заставило меня прикоснуться к пистолету, который я держал рядом. Он был пристегнут под столом, наготове, если понадобится.

— Босс, — сказал Малыш Хэрри, входя. — Рафф сказал, что вы хотели меня видеть.

Я оглядел его с ног до головы, прежде чем пригласить сесть. Деньги, которые он зарабатывал, работая на меня, приносили ему пользу. Малыш Хэрри отказался от фланелевых рубашек и джинсов ‒ такая одежда не нравилась мне, даже если мой бизнес носил нетрадиционный характер, ‒ и стал носить сшитые на заказ костюмы. Я знал парня, у которого были связи. Малыш Хэрии был чисто выбрит, от него пахло изысканным одеколоном, а не чем-то, купленным в аптеке. Он с уважением относился к работе, к своей цели, к тому, что я поощрял во всех своих подчиненных.

— Присаживайся, — сказал я, указывая на одно из двух свободных кресел перед моим столом.

Он поправил свой костюм, прежде чем сесть. Малыш Хэрри посмотрел на меня, а я на него.

— Ты встречался с Рокко Фаусти? — поинтересовался я.

— Сегодня. Похоже, все обстоит просто прекрасно с вашими инвестициями.

Рокко Фаусти был сыном Луки Фаусти, одного из самых опасных людей в семье Фаусти. Рокко и его братья были не менее опасны, если вы переходили дорогу им или тем, кого они считали одними из своих. Однако если вы хотели, чтобы кто-то утроил ваши деньги ‒ или преумножил их, ‒ то вы шли к Рокко. У того был блестящий ум. Мой отец любил повторять, что тот способен превратить пенни в миллион долларов.

Я не зря послал Малыша Хэрри на встречу с Рокко. Хотя семья Фаусти в основном не вмешивалась в дела, которые их не касались, если между семьями вспыхивали войны, или новые лидеры пытались заявить о себе, и возникало что-то подобное, они следили за ситуацией.

Посылая Хэрри, я отправлял Рокко сообщение: нет необходимости проверять меня снова. У меня все под контролем. У меня даже есть адвокат, который занимается тем, что разгребает за мной дела правового характера.

Шли многочисленные войны (или же только одна?), и никто не знал, кто их затевал. Все пять семей обвиняли друг друга. А в конце всего этого? Тупик. Поэтому все считали, что преступление совершил тот, кого они изначально винили во всех тяжких.

Мое чутье подсказывало мне, что кто-то специально затеял между ними ссору. Это был тот же, кто оказал мне «услугу», убив Кормика. И он рано или поздно придет ко мне за расплатой в виде некой услуги. И тот, кто убил Кормика, сделал это по вполне обоснованной причине: одолжения в этой жизни ценились очень высоко. И лучше бы держать их поближе к телу, чтобы при случае, когда понадобится «золотой билет» на свободу, быть готовым ими козырнуть.

Но тот, кто убил Кормика, был искусным стратегом. Он обставил все так, чтобы выглядело, будто я пришил Кормика. А это означало, что он решил втянуть меня в какое-то дерьмо. Человек должен убивать, когда должен, я же никогда не лишал жизни тех, кто этого не заслуживал, но тот, кто убил Кормика Грейди, объявил мне войну на своих условиях.

Малыш Хэрри прочистил горло, и я понял, что уставился на него. Я слегка подался вперед, положив руки на стол.

─ Я доволен твоей работой.

— Стараюсь делать все возможное.

Он улыбнулся.

— Это точно.

Я кивнул.

— Но дело собственно вот в чем, малыш Хэрри. Мой старик всегда считал важным знакомиться с семьями тех, кто на него работал. Я поддерживаю эту традицию. Это переводит наши дела в личную плоскость. Ты же понимаешь.

— Понимаю, — кивнул он. — Но моя семья…

— Твои мама и папа сейчас проживают в Шотландии. А с ними живут два твоих брата. С ними познакомлюсь позже.

Я пренебрежительно махнул рукой.

— У тебя здесь живет брат.

— И сестра, — сказал он, кивая, прежде чем я успел закончить фразу.

— И сестра.

Я ухмыльнулся.

— Я бы хотел, чтобы ты договорился с ними о встрече. Мы можем приготовить ужин.

Малыш Хэрри сощурился, прежде чем поднять на меня глаза.

— Мой брат…

— В отъезде, — сказал я.

Малыш Хэрри на мгновение замолчал, прежде чем кивнуть.

— Что до моей сестры… — он сделал паузу. — В эти выходные она работает на ярмарке. Возможно, вам это даже понравится. Это средневековая шотландская ярмарка, проходящая в северной части штата Нью-Йорк. Кили ‒моя сестра ‒ она свирепо обращается с луком и стрелами. Она собирается продемонстрировать, как на самом деле должна выглядеть стрельба из лука.

— Она сейчас там? — Мои слова вырывались медленно. — Это должно быть интересно.

Малыш Хэрри просиял.

— Да, она там… Трудно объяснить, насколько она точна. Кили действительно хороша, и ей это нравится, но она мечтает получить роль в пьесе на Бродвее.

— Великолепно.

— Мы могли бы встретиться на ярмарке.

Я протянул ему листок бумаги и ручку.

— Запиши всю необходимую информацию. Дату и время.

Он взял ручку и бумагу, записывая информацию, которая у меня уже была.

— Никогда не бывает слишком рано познакомиться с семьей, — сказал я. — Это позволит нам укрепить отношения. А этот бизнес? Он ориентирован на семейные ценности.

Малыш Хэрри посмотрел на меня и улыбнулся, затем пододвинул клочок бумаги ближе ко мне.

— Естественно.

Хороший мальчик.

— Пока ты не ушел.

Я открыл ящик своего стола, копаясь в нем. Когда я нашел то, что искал, я бросил это в Малыша Хэрри.

Он поймал ключи одной рукой.

— Как я уже сказал, я ценю вашу трудовую этику. Считай машину бонусом. Для своего возраста она очень неплохо урчит. «Додж Чарджер» 69-го года выпуска. Полностью восстановленный.

Он хотел вернуть мне ключи, но я поднял руку.

— Малыш Хэрри, если я принимаю решение, то считай, что оно уже принято. Если ты вернешь мне ключи, ты меня оскорбишь. Тогда у нас будут проблемы. Ты же не хочешь проблем со мной, не так ли?

— Нет.

Он прочистил горло. Затем поднял ключи вверх.

— Я ценю это, босс.

— Ты это заслужил. А теперь возвращайся к работе.

Я отпустил его взмахом руки.

— До встречи на ярмарке.

Рафф заявил, что ко мне посетитель, прежде чем я уехал на ярмарку.

Рокко Фаусти встал со своего места в приемной, поправляя дорогой костюм.