Мы были связаны с ним таким образом, что трудно было описать, за исключением одного: то, что случилось со мной, случилось и с ним, и наоборот. Это была цена, которую мы оба заплатили за то, что он украл мое сердце.

Наши губы замерли ровно на столько, чтобы мы оба могли ухмыльнуться в унисон его комментарию. Мы соприкоснулись зубами, прежде чем Кэш языком снова вторгся в мой рот, а я начала бесстыдно возиться с молнией его брюк. Как только Кэш освободился, он немного опустил меня, располагая поудобнее, а затем медленно вошел в меня. Он пристально смотрел на меня в этот самый момент.

Звук, который вырвался изо рта Кэша, когда он полностью погрузился в меня, глубокий стон, доставил мне больше удовольствия, чем его член — и этого было достаточно, чтобы я осталась довольна. Это соответствовало его телосложению. Это соответствовало всему, что было в Кэше. Затем он начал двигаться. Я закрыла глаза, напряженность между нами была слишком велика, чтобы вобрать ее в себя полностью.

Чем больше он двигался, тем больше я чувствовала, как давление нарастает и нарастает. Я собиралась кончить снова. Кэш продолжал бить в одну точку, которая посылала гребаные ударные волны по всему моему телу.

Потом Кэш ударил меня с такой силой, что я зашипела. Это было чертовски больно.

Кэш издал похожий звук, когда мои ногти глубоко вонзились в его плоть.

— Вот и все, моя дорогая, — сказал он. — Отпусти и пометь меня.

Я расцарапала его сверху вниз, желая, чтобы Кэш языком проник еще глубже в мой рот, чтобы Кэш снова вонзился в то место и причинил мне боль, чтобы горькая боль сделала удовольствие еще слаще. Но то не было наказанием. То была награда.

— Черт, — сказал Кэш, снимая меня с перил и неся в спальню. — Ты горишь для меня.

Кэш опустил меня на кровать, и прежде чем смог дотянуться до меня, я прижалась своими губами к его губам. Мы вели борьбу языками за первенство, как будто мой разум сражался за то, чтобы сохранить свое сердце.

Мы целовались до тех пор, пока я не перестала дышать.

Наши тела были такими же безумными, как и наши языки. Мы катались по кровати, его тело прижималось к моему, мое к его, как будто мы собирались убить друг друга.

Нуждаясь во вздохе, но в то же время изголодавшись по прикосновению моих губ к его коже, я провела губами по его подбородку, шее, вдоль груди, по мышцам живота, используя свой язык, чтобы проложить влажный след вниз по его телу. Мышцы живота Кэша напряглись, когда я обхватила его ртом, ощущая только чисто мужской вкус, прежде чем я облизнула губы и оседлала Кэша, принимая его на всю длину.

Я не двигалась в карающем ритме. Я двигалась медленно, мои волосы развевались по спине, как веер, покачивала бедрами в сладких, томных движениях навстречу ему. Я положила руки ему на грудь, царапая вместо того, чтобы вонзать ногти в плоть, используя Кэша как опору, чтобы приподняться, прежде чем снова опуститься.

Двигаясь, я низко наклонила голову, наклоняясь, чтобы поцеловать его. Поцелуй был таким же томным, как и мои движения.

Кэш открыл глаза и посмотрел мне в глаза. Точно так же, как тот дикий зеленоглазый тигр на его шее, над точкой пульса, дикое животное в нем, казалось, ожило.

Со свистом выдохнув, Кэш перевернул меня на спину и, поставив мои ноги по обе стороны от себя, врезался в меня. Он пристально смотрел на меня, овладевая моим телом. Кэш был диким, но умело сдерживался. В нем не было ничего непродуманного. Безжалостные удары продолжались, как у дикого животного, пока он не отступил, а затем вернулись еще сильнее, чем раньше.

— Кэш!

Я закричала. Затем все мое тело, гребаное предательское тело, разлетелось, как стрела из моего лука. Давление отпустило меня, и я влетела на территорию этого дикого животного, собираясь приземлиться. Моя цель? Его сердце.

Секунду спустя Кэш кончил в меня, и выражение его лица я никогда не забуду. Это была самая дикая вещь, которую я когда-либо видела. То был взгляд, к которому любая женщина могла бы пристраститься.

Единственным кайфом, оставшимся в моем теле, был Кэш Келли.

Как только я смогла перевести дыхание, меня озарила внутренняя усмешка. Я добралась до него. Он отымел меня так, как ни один мужчина никогда не трахал меня раньше, потому что я смогла сделать это. Он что-то почувствовал.

Я тоже это почувствовала. Связь, которая была сильнее, чем просто дикое влечение между нами.

Если бы я была женщиной, делающей ставки, я бы поставила свои деньги на то, что Келли будет в плохом настроении или уйдет к тому времени, как я встану на следующий день. Я знала его недолго, но что я точно знала, так это то, что ему не понравится то, что только что произошло. Не то чтобы мне тоже нравилась эта часть с чувствами, но я хотела поквитаться, а это означало, что я была готов пойти на жертвы ради задуманного.

Кэш навис надо мной, все еще твердый внутри меня, и я моргнула, прежде чем я открыла глаза, чтобы встретиться с его взглядом.

— Ты назвала меня Кэш, — сказал он, его грудь тяжело вздымалась. Я не думала, что это было от напряжения. Он почти не вспотел. В отличие от меня. Я вся взмокрела.

— Если только ты не солгал, — сказала я грубо, — так тебя зовут.

— Да, я полагаю, что имя принадлежит мне, — сказал Кэш, но прищурился.

Он вышел из меня, протягивая мне руку, помогая подняться. Кэш одарил меня дерзким взглядом, и это животное все еще было голодно или хотело что-то доказать — что он не чувствовал того, что, как ему казалось, он чувствовал.

Я никак не могла себе это представить. Это казалось слишком реальным. Это было все равно что подойти слишком близко к бушующему огню, а потом не обращать внимания на ожоги.

— Куда мы направляемся? — поинтересовалась я, едва способная передвигаться. Ни один мужчина никогда раньше так меня не трахал. Спать. Я хотела именно этого.

— В душ, дорогая. Ночь еще только начинается, как и ты.

На следующее утро я едва могла встать с постели. Кэш Келли воздействовал на мое тело так, как ни один мужчина никогда раньше. Он задержался в болезненности моих мышц и костей. Его следами было покрыто все мое тело, проступая синими и фиолетовыми синяками на коже. Справедливости ради, я легко отделалась синяками, но мое тело все равно было напряжена.

Он подарил мне опыт, который я никогда не забуду. Этот сукин сын был более зависимым, чем то, что он курил прошлой ночью. Не было никаких сомнений — ни капли, — что он знал это так же хорошо, как и я.

Проделав утренние процедуры, я подошла к глубокому шкафу в его спальне, взяла одну из белых рубашек Кэша на пуговицах и надела ее. Это было лучше, чем искать мои вещи в другой комнате. Я собиралась перенести свои коробки в комнату Келли из принципа.

Он хотел, чтобы я была здесь. Он меня получит. Со скарбом⁵.

Прежде чем спуститься вниз, я остановилась и полюбовалась видом из окна библиотеки. Солнце вставало, начиная освещать Адскую кухню, и вид на Нью-Йорк приковывал меня к месту. Впервые за долгое время мне потребовалась секунда, чтобы оценить начало нового дня. Все это было связано с моим новым взглядом на вещи.

Все ощущалось иначе, и в этом перенаселенном городе было что-то свежее.

В тот момент, когда солнце полностью взошло, я двинулась на поиски Келли. Я нашла его на кухне за завтраком. Кэш был одет в костюм, сидел за столом и читал журнал о мафиози. Он положил его на стол, когда услышал, как я роюсь в шкафах. Каждое утро на завтрак у меня были хлопья. Все, что было у Мародёра, — это овсянка.

Вздохнув, чувствуя себя так, словно мне снова пять лет, и я вынуждена есть что-то, из-за чего у меня возникали проблемы с кишечником, я начала искать продукты для приготовления овсянки. Если я собиралась запихнуть в себя эту гадость, то она должна быть приторно сладкой. Бананы. Корица. Грецкие орехи. Тростниковый сахар.

— У тебя нет сахара, — сказала я, заглядывая глубже в кладовку. — Ты ведь не из зожников, не так ли?