Я провела рукой по одной из них, чувствуя на своих ладонях колючки стольких переживаний.

— Вот это, — сказала Келли из-за моей спины, — тебе может понравиться.

Убрав руку со стены, я повернулась к нему лицом.

Кэш кивнул в сторону помещения, которое было оборудовано так, что напоминало кофейню. В нем даже имелся ноутбук.

Я подошла к нему и взяла книгу. Дафна дю Морье.

Мой отец был тихоней, но он научил меня двум вещам: читать и стрелять из лука. Он сказал, что и то, и другое даст мне силу, которую ни один мужчина не сможет украсть.

Однако чтение было чем-то, чем я давно не занимался, с тех пор как я съехала от родителей и у меня появились обязанности.

Я провела рукой по обложке книги, зная, что Мари здесь тоже понравилось бы. Иногда, когда я бывала с ней в городе, когда она пыталась залечь на дно после того, как покинула дом своих приемных родителей, мы вместе проводили время в библиотеке.

— Почему ты мародерствуешь? — спросила я, испытывая его.

Даже при том, что я не отрывала глаз от книги, я чувствовала усмешку Кэша.

— Почему ты стреляешь из лука?

Ах, он был не просто безжалостным гангстером, у которого на уме была только месть. Он прочитал эту книгу.

— Из-за опасности, из-за скорости, потому что я могу промахнуться, — признала я, немного изменив цитату. — Я не думала, что ты читаешь книги.

— Ты обо мне многого не знаешь. Лишь одну вещь.

— Трудно знать что-то еще, когда это все, что тебя окружает. Хаос.

Прошло несколько минут, и когда я подняла глаза, Келли был рядом со мной, на его руке болталось ожерелье.

— Ты говоришь, что сердце нельзя украсть, дорогая, но я позволю себе не согласиться.

Я подошла, чтобы забрать ожерелье у Кэша, но он, ухмыляясь, немного отодвинул его назад. На этот раз, когда он вновь поднес ожерелье ближе, я остановила его раскачивание взад-вперед, словно оно было каким-то маятником, и изучила его. Кулон на конце золотой цепочки был в форме сердца — буквальное сердце, включая вены и артерии, — и, похоже, это был медальон. Внизу была маленькая замочная скважина.

— Что внутри? — спросила я, держа кулон между пальцами и изучая все углубления.

Кэш молчал так долго, что я снова подняла глаза.

— Ты увидишь, когда найдешь, как его открыть, — сказал он. — Просто помни. Просто потому, что это выглядит определенным образом, это не значит, что это четкий путь. Внутри сердца всегда больше одного пути.

Я взяла у него ожерелье и надела его себе на шею. Оно оказалось у меня в области сердца, и я подумала, не собирается ли оно украсть удары моего сердца, поскольку его хозяин был вором.

— Если ты думаешь, что вещи, — я показала ему дорогое обручальное кольцо, а затем кулон, — могут купить меня, ты ошибаешься, Келли.

— Редко, — сказал он, медленно проводя большим пальцем от моей щеки к шее. — Ты горишь для меня, когда я прикасаюсь к тебе.

Кэш прошептал эти слова, но он хотел, чтобы я услышала.

Я ненавидела то, что он был прав. Я горела для него, наслаждаясь невыносимым облегчением от его прикосновений. Его прикосновение было едва заметной лаской, но я ощущала это, словно мою кожу облили горячим воском. Не было никакого способа скрыть мое влечение к нему, не тогда, когда жар пробежал по моей шее, а желание превратило мою кожу в пунцовую.

— Меня влечет к тебе.

Мне пришлось сделать глубокий-преглубокий вдох, потому что моя кожа была не единственным предателем. Я знала, что он чувствовал исходящий от меня запах желания. Его ноздри продолжали раздуваться, как будто Кэш нюхал воздух вокруг меня, считывая сигналы, которые я еще не определила.

— Но это ничего не значит. Если ты думаешь, что я собираюсь переспать с тобой, потому что ты вынудил меня к этому, подумай еще раз. Это мое решение.

— Давай проясним кое-что.

Впервые с тех пор, как я встретила Келли, черты его лица ожесточились, и я действительно почувствовала в нем убийцу. Он убил ла-ди-да, чтобы выпустить животное из клетки.

— Ты проводишь время со мной, пока мы оба здесь. Ты его не проводишь со мной… — Он пожал плечами. — Твой выбор. Это место достаточно большое для нас обоих. Ты спишь в моей постели. Или не спишь. — Кэш снова пожал плечами. — Это твой выбор. Мне нравится мое личное пространство. Ты спишь со мной. Или не спишь. Это исключительно твой выбор. Это единственная вещь, которую я бы никогда не украл — выбор. — Келли секунду смотрел на меня сверху вниз, прежде чем заговорил снова. — У меня нет сердца, что означает отсутствие чувств, но у меня есть мозг. Тот же самый, который я использую для чтения всех этих книг. Я знаю разницу между желанием или его отсутствием. «Нет» не заводит настоящего мужчину, дорогая.

Он освободил меня от своего пристального взгляда, собираясь выйти, когда остановился и повернулся ко мне.

— Есть один выбор, которого у тебя нет. Ты ужинаешь со мной. Каждый вечер.

— Ужинаю с тобой, — повторила я. Скорее, выпалила.

— Каждый вечер.

— Иногда репетиции затягиваются допоздна.

— Я буду ждать.

Потом Кэш оставил меня одну в библиотеке с металлическим сердцем.

Мне потребовалась секунда, чтобы осознать, что я стою в библиотеке одна, рукой сжимая платье, другой сжимая металлическое сердце.

Что, черт возьми, на него нашло?

Ужинать со мной. Каждый вечер.

Из всех вещей…

Ужин.

Это казалось так по-домашнему. Неужели он ожидал, что я буду готовить? Я покачала головой, пытаясь выбросить из головы некоторые хаотичные мысли. Это была нелегкая работа — пытаться не отставать от него, но одно я знала наверняка.

Он утверждал, что у него нет сердца. Никаких чувств.

Я собиралась это изменить.

Не его, а тот факт, что он считал себя непобедимым. Что у него иммунитет к заразительным чувствам.

Келли знал, что мое влечение к нему было легким инструментом, чтобы украсть мое сердце. Это устройство работало в обоих направлениях. Его очевидное влечение ко мне было для меня способом проникнуть в его голову и хоть раз в жизни заставить Келли понять, что у него действительно есть сердце. Что он не был неприкасаемым.

Вечеринка в квартале была доказательством того, что он не был таким бессердечным, как утверждал. Проведя время в «его» прайде, я поняла, почему Скотт угрожал уничтожить его душу. Адская кухня. Это была единственная вещь, на которую Келли претендовал как на свою собственную. Может быть, даже любил.

Почему это так важно для него? Что делало эту кухню такой особенной?

Найдя выход из библиотеки в спальню, где были все мои вещи, я выскользнула из свадебного платья и решила принять душ.

Однако моя ночь с Кэшем Келли еще не закончилась.

После того, как вода остыла и обычные ночные ритуалы были выполнены, я накинула шелковый халат изумрудного цвета и отправилась его искать. Я даже не потрудилась постучать, когда подошла к двери его спальни.

Как и ожидалось, комната была огромной, но с небольшим количеством мебели или даже безделушек. Там была одна фотография в старой на вид рамке. Я предположила, что мужчина на фотографии был его отцом. Я познакомилась с его вдовой Молли на вечеринке в квартале.

— Чересчур пусто, — прошептала я, еще раз оглядываясь по сторонам. Самой большой вещью в комнате Келли была его кровать. Она выглядела удобной и достаточно широкой для двоих. — Точно так же, как сердце, которого, по его словам, у него нет.

В воздухе витал характерный запах, отличный от его, и я последовала за ним к стеклянным дверям, которые вели на пожарную лестницу. Это было больше похоже на балкон с видом на Нью-Йорк. Келли сидел в кожаном шезлонге спиной ко мне, закинув ноги на перила. Он выпускал изо рта кольца дыма.

— Разве не так все начинается? — сказала я, вторгаясь в его личное пространство. Когда я встала рядом с ним, он посмотрел на меня, и я кивнула на сигару в его руке, набитую чем-то другим, помимо табака.