— Посмотри на меня, — сказал он, едва в состоянии говорить. Я немного приподнялась, глядя ему в глаза. Он поднял руку, собираясь коснуться моего лица, но остановился. — Слишком узкое, — выдохнул он.

Затем он закрыл глаза, и мой выдох превратился в крик.

Нет! Чушь собачья! Я проглотила слезы, крепко сжимая рубашку мужа. Я посмотрела на него сверху вниз.

— Никому — ни одному гребаному человеку — не позволено убивать тебя, Кэш Келли, кроме меня! Ты меня слышишь?

Я посмотрела на своих братьев, которые столпились вокруг меня и моего мужа, готовые действовать, если кто-то еще появится из ниоткуда.

— Харрисон, — сказала я, — надави ему на шею. Сейчас же! — Я посмотрела на Лаклэна. — Посмотри, есть ли какие-нибудь другие места, которые выглядят также плохо. Давите. Ты тоже, Деклан.

Они одновременно кивнули и начали кружиться вокруг меня.

— Оуэн. — Мой брат стоял там, уставившись на Кэша. — Оуэн!

Я закричала. Он моргнул, прежде чем посмотреть на меня.

— Дай мне свой телефон!

— Ки, он…

— Ты не можешь говорить мне, кто он такой! Дай мне свой телефон! Сейчас же! — Я протянула руку, и Оуэн положил свой телефон мне на ладонь. — Будь начеку, — сказала я ему, набирая номер.

Мари сняла трубку после второго гудка.

— Ки? Что стряслось…

— Мак, — произнесла я, мой голос немного дрогнул при звуке ее голоса. — Соедини меня с ним!

Я услышала, как зазвонил телефон, а затем Мак сказал:

— Подруга моей жены.

— Твой дядя, — заорала я, и еще один крик сорвался с моих губ, прежде чем я смогла себя остановить. Я приложила руку к губам, чтобы приглушить его, но все, что я могла почувствовать, был запах крови. Я чувствовала ее вкус. — Он мне нужен. Здесь. Мой муж умирает!

Дядей Мака был Тито Сала. Я кое-что слышала о нем. Как он лично заботился о семье Фаусти. Он был чертовски хорошим врачом, и если бы он не смог спасти твое физическое тело, то никто другой не смог бы. Я встречалась с ним однажды, видела его несколько раз, и хотя мы почти не разговаривали, что-то в нем заставляло меня думать, что слухи были правдивы.

— Десять минут, — сказал Мак. — Он будет там через десять, Кили.

Затем Мак повесил трубку.

Мы все продолжали давить на те места, которые выглядели наихудшим образом. Они разделали его, как будто пытались зарезать животное. Полосы. После этого у него должно было остаться так много шрамов, словно полос у тигра.

Это были самые долгие десять минут в моей гребаной жизни.

Тито Сала поспешил приступить к делу, и я наконец почувствовала, что снова могу дышать. С ним была женщина, другой врач — он называл ее доктор Картер, — и вместе они начали делать на тротуаре все, что могли. Они перешептывались беспрестанно. Главное, что слышалось чаще всего, было слово «артерия». Эта злая сука почти перерезала ее. Если бы она ей это удалось, он бы уже был мертв.

«Скорая помощь» прибыла через минуту, огни все время освещали всех мертвецов, тела которых теперь усеивали улицу. Перья на моих стрелах были зелеными, и они выглядели ужасающе в свете красных проблесковых огней.

Харрисон обнял меня, когда они подняли моего мужа и положили его на каталку. Доктор Сала и доктор Картер бежали с ними, выкрикивая указания.

Я хотела побежать за ними, но Харрисон удержал меня на месте.

— Это то место, где нам нужно быть. — Он показал мне свой телефон. Мак прислал ему адрес по СМС-кой. Я не узнавала места.

— В какую больницу?

Мои зубы застучали, и внезапно все мое тело ощущалось так, словно его сбила машина скорой помощи, отъезжающая от места происшествия, — мое сердце ушло вместе с ней.

— Ки, — прошептал Харрисон. — У них есть свои собственные места. Места, оснащенные всем необходимым оборудованием. Даже машина скорой помощи принадлежит им. Давай. Я отвезу тебя.

Мы остановились, когда заметили две фигуры, идущие с другой стороны улицы. Мак и Рокко. Оба мужчины были родственниками Тито Сала. Один по крови, а другой в силу брачных уз.

Харрисон первым пожал руку Рокко. Затем он заколебался, но через секунду протянул Маку руку. Я не была уверена, что Мак собирался делать, так как между ним и моим мужем черная кошка пробежала.

Мак огляделся.

— Сколько лучников в Нью-Йорке?

Это прозвучало как вопрос, но это было скорее наблюдение.

— Тех, которые могут нанести такой большой урон?

Все трое мужчин посмотрели прямо на меня, когда мои братья подошли и встали рядом с нами.

— Мы приберем тут все, — сказал Рокко, кивая. Он тронул меня за плечо. — Мой дядя сделает все, что в его силах, для твоего мужа. Иди сейчас и будь с ним.

Джиджи сидела на переднем сиденье рядом с моим братом, когда мы отправились на поиски адреса, который прислал Мак. Я совершенно забыла, что она была там, пока Джиджи не коснулась плеча Харрисона, прошептав:

— Мой дядя сделает все, что в его силах, чтобы спасти сердце твоей сестренки.

Спасти сердце твоей сестренки.

Я потянулась за кулоном, сжимая его так сильно, что цепочка на моей шее начала впиваться мне в кожу. Свет за окном машины расплывался, освещая каждую щель металлического сердца, запятнанного кровью моего мужа.

— Если ты умрешь из-за меня, ублюдок, — прошептала я. — Я никогда не прощу тебя за то, что ты не показал мне, что внутри этого сердца!

«Это достаточно легко выяснить», — его голос эхом отдавался в моей голове, как звук волн, разбивающихся об ирландский берег.

— Только не тогда, когда тебя нет рядом со мной, — прошептала я в ответ своим мыслям. Паника во мне превратилась в гнев. Я была так чертовски зла на то, что произошло, на то, как они надвигались на него со всех сторон, что мне захотелось вернуться и убить их снова.

Кэш сказал мне, что у него были сердца всех людей, которых он убил. Только не мое. Я отдала их сердца дьяволу, как только первое лезвие рассекло его плоть. У меня была веская причина убивать. И это было мое право защищать то, что принадлежало мне.

Сердце Кэша Келли.

Мой брат посмотрел на меня в зеркало заднего вида, но я не хотела, чтобы они видели. Не хотела, чтобы кто-нибудь видел, что гнев был прикрытием для более глубокой обиды, которая, как я знала, никогда не заживет, если ее не залечит мой муж.

Нам потребовалось всего несколько минут, чтобы добраться до «больницы». Снаружи она выглядела как заброшенный склад, и когда мы ступили на тротуар, один из людей Фаусти впустил нас внутрь. Возможно, это место и выглядело заброшенным, но оно было переделано во что-то вроде отделения неотложной помощи.

Кэш находился в палате, и все в ней было в беспорядке, даже при наличии всего двух врачей и медсестры. Тито Сала на мгновение встретился со мной взглядом, прежде чем крикнуть медсестре, чтобы она закрыла дверь.

Харрисон подвел меня к стулу и заставил сесть. Он попытался протянуть мне стакан воды, но я оттолкнула его. Было трудно сидеть, ждать и ничего не делать. Мои нервы были напряжены до предела. Саднила каждая клеточка.

Прошел час.

К тому времени все помещение уже было заполнено людьми. Тут были мои братья. Мари. Куча людей Фаусти, которые сказали мне, что знали Кэша и уважали его. Они бы зажгли свечу за его здравие. Это было странно с мужчинами вокруг меня, они были религиозными людьми, но при этом не гнушались каждодневным убийством.

Это был мир, к которому я не привыкла, но теперь он принадлежал мне. Я была крещена в эту жизнь кровью своего мужа. Его кровь покрывала всю мою кожу.

Мари сжала мою руку.

— Несмотря на то, что они делают внутри, — она коснулась своего сердца, — большинство из них не лишены добра.

Я сжала ее руку в ответ, почти теряя самообладание от уверенности в ее голосе.

Час и пять секунд спустя Тито Сала вышел из комнаты. Вздохнув, он сел рядом со мной.

— Ваш муж — счастливчик, — сказал он, похлопывая меня по руке. — Порез на его шее почти убил его. Он был на волосок от смерти. Немного в неправильном направлении, — он сжал пальцы, показывая мне, как выглядит небольшая щель, — он бы умер. Он еще не очнулся, но он выживет. Кэшу Келли наложили швы и дали что-то обезболивающее. Сейчас мы дадим ему отдохнуть. Он здорово дрался. — Тито поправил очки и посмотрел на меня с доброй улыбкой на лице. — Вы спасли его от худшей участи. Он говорил мне раньше, что вы хорошая лучница, только я ему не верил. До сегодняшнего вечера.