«Что это значит?».

«Пятьдесят процентов. Теория вероятностей утверждает, что из двух возможных событий может произойти только одно. Одна вторая — цена любого счастья. Вы забеременеете или нет! Утверждать нельзя. Я не могу дать Вам квалифицированный ответ на этот вопрос. Два яичника — определенно лучше и надежнее, чем один, но и с одним некоторые неугомонные особы умудрялись не один раз посетить меня. Здесь наука не работает. Это дети, а не статьи со статистическими данными. На Вашем месте я бы при разговоре с Асей скупо констатировал свершившийся факт. Будет плакать? Приведите контраргументы. Проспекулируйте сынишкой. Пристыдите. Поругайте. Скажите, что расстроены, удручены, но не побеждены. Мы не даем надежду — мы просто не настраиваем людей на гарантированный проигрыш или выигрыш. Пусть все идет своим чередом! Езжайте домой, Константин. Сын Вас ждет!».

Пятьдесят процентов? На самом деле это неплохой шанс и возможный результат.

— Аксёнов? — не повышаю голос — Тима дремлет, но все-таки еще не спит. — Добрый вечер, Матвей! Придется разделить подряд, — мой собеседник очень недоволен, он почти рычит. — Есть еще один заказ. Личный! Адрес скину в сообщении. Срок короткий, Мотя. Что заглох?

— Жду адрес, Константин!

«Доброе утро, жена!» — отсылаю стандартное приветствие в помалкивающий наш с ней чат, в котором больше суток царит просто-таки стоическая тишина. — «Мы потихоньку собираемся к тебе. Скоро будем. Не скучай. Привезем тебе вкусненького и живых развлечений в своем лице. Тимофей ждет не дождется вашей встречи. С утра пораньше на ухо мне гундит о том, что хочет побыть со своей мамочкой. У вас с ним появились секретики? Сын дергает ручонками, сжимая-разжимая кулачки. Он воюет со мной, потому что скучает по тебе. Его взгляд, наполненный вполне себе читаемой укоризной, тяжело, как оказалось, переморгать. Представляешь? Думал, что смогу, но — нет. Ась, ответь, пожалуйста. Не время капризничать. Слышишь? Проехали! Давай мириться?».

Уже в который раз. Она игнорирует, если не ошибаюсь, пятое сообщение за сегодняшнее утро. Так дело не пойдет! Характер решила показать? И наградить безмолвием ребёнка? Дай только время, синеглазка. Уверен, что все встанет на свои места за чересчур короткий срок. Глазом не успеешь дернуть, как результат не заставит себя ждать.

«Он спал со мной. Вернее, на твоем месте. Представляешь? Храпели с ним на два голоса. Сын отстает, конечно же, от своего отца, но не без талантов мелкий. Весьма беспокойный сосед, должен заметить. Ася, твой муж почти смертельно ранен и избит. Барбос отменно постарался, когда размахивал ногами. Видимо, за тобой бежал, вот так пытался мамочку догнать» — что еще сказать? — «Я ведь могу к такому привыкнуть, жена. Сын под боком — чего еще желать? Ася, ау? Это даже невежливо, Цыплёнок. Мы повздорили с тобой, а ты решила отыграться на ребёнке? Как самочувствие?».

Честное слово, лучше бы ей ответить, иначе будет хуже.

«Доброе утро, шеф!» — с большим трудом протискивается сквозь поток моих посланий нескромный Рома Юрьев.

«Привет!».

«Мы всё ещё в городе. Здесь полный штат: я, Фрол и, конечно же, Платоша. Но…» — не успеваю дочитать, потому как раздается раздирающий перепонки и покой настойчивый и неоднократный дверной звонок. Не вовремя и совсем не к месту, но делать нечего. Возможно, что-то важное и неотложное, раз кто-то осмелился припереться в такую рань к нам с Тимошей.

— Привет! — а на пороге — не могу своим глазам поверить — стоит сосредоточенная Ольга Юрьева.

— Доброе утро, — не скрывая удивления, отвечаю. — Чем могу быть полезен? — опершись локтем на полотно, с ехидцей в голосе спрашиваю у нее.

— Юрьев сообщил, что Ася попала в больницу, — не моргая, выдает скороговоркой. — Мне очень жаль, Костя. Как она себя чувствует? Есть новости?

Начбез ведь не соврал!

— Да, — закрыв глаза, все подтверждаю. — Пока нет, нечем хвастать. Ася отдыхает, слишком рано, — не могу же ей сказать, что жена молчит и вообще ничего не сообщает.

— Если тебе нужна помощь, то я могла бы…

Серьезно? Оля вылезла из алкогольно-никотинового угла, в которой себя же загнала? А что ее сподвигло? Ни за что не поверю, что подкосившееся здоровье нашей Аси.

— Мы едем с Тимкой в больницу. Извини, но сейчас не до тебя. Некогда, понимаешь?

— Я хотела бы составить тебе компанию.

— Ты на машине?

— Отпустила только что такси, — вскидывает голову и выставляет подбородок.

Демонстрирует мне вызов или тупо угрожает?

— Машину Юрьев тебе, я так понимаю, по-прежнему не доверяет?

— Будем это обсуждать?

— Возвращайся домой, Оля, и жди там мужа. Он еще в городе, но скоро вернется.

— Здесь кое-что для Аси, — она протягивает мне крафтовый пакет, из которого раздается вкусный запах чего-то свежего и домашнего. — Теплый бульон, пюре, свекольная икра и…

— Спасибо, — но не спешу ее великодушие в руки брать. — Сегодня выходной день. Тебе нечем заняться? Ромка ведь приедет. Проведите этот день вместе. Что вообще творите, а?

— Ты прав. А заняться нечем! — качнув головой, с усмешкой отвечает. — Юрьев — большой и взрослый мальчик. Он сможет себя развлечь и без меня. Я сяду на заднее, Костя. С непристойностями приставать не буду. Не бойся и не беспокойся.

Упрямая натура, да? Скажите-ка, пожалуйста, а с чего такая милость? Не то чтобы мы не друзья, просто некстати проснувшийся интерес к жизни именно у этой женщины заставляет лично меня сомневаться в искренности её намерений.

— О-о-оль… — кривлюсь и подбираю нужные слова, чтобы ей корректно отказать.

— Не доверяешь?

— Доверяю.

— Но только деловые предложения? — она шагает просто на меня и носом утыкается в мой подбородок. — Я крестная мать твоего сына, Красов. Забыл уже? Ты выбрал меня, а сейчас…

Признаться ей, что, в сущности, именно ее кандидатуру я не поддерживал и уж точно не одобрял? Я тупенько топил за её супруга, а вот Ася настаивала на том, чтобы супружеская пара взяла на себя бремя кумовства. Потом, правда, грандиозный план потерпел крушение, и Юрьев пожертвовал местом в пользу Сашки. Так что…

— Думаю, что Асе нужна подруга, Костя. Я хотела бы ею стать.

Забыла, видимо, добавить:

«Если ты не возражаешь!».

— Замужней женщине? И потом, ей или тебе? — выпучив глаза, шепчу. — Подруга, чтобы дискотеки посещать? Наперсница на гульки до упаду? Тебе нужна союзница, которая бы покрывала тебя? Готов предоставить гарантию на то, что Ася — женщина не из твоей песочницы. У вас нет ничего общего. Извини, «подруга», но ты прошла Крым и рым, а Ася загремела в больницу по незнанию, полагаясь на наш глупый и вездесущий авось. Ты старше, опытнее. Не вижу ничего общего. К тому же нет детей и…

— Сто лет замужем?

— Тебе виднее.

— Что с тобой, Костя? В один прекрасный день ты готов меня на руках носить и целовать, благодарить за наглость и несгибаемую позицию. Ты тешишься, хихикаешь и потираешь ручки, когда наблюдаешь, как мы дискутируем с Ингой. А на следующий — ты мой заклятый враг и начинаешь вдруг топить за палача.

— Он не палач! Прекрати его так называть. Иди домой. Я всё сказал.

— Подвези до города, — рычит, но все же предусмотрительно добавляет. — Шеф, пожалуйста.

— Юрьев в курсе, как ты проводишь свободное от работы время?

— Он не возражает, если обратно мы поедем с ним на одной машине. Не лезь к нам.

— И не думал. Я так понимаю, Ромыч всё же опоздал в ЗАГС?

А на языке вертится маленькое, но остренькое уточнение:

«Уже в который раз?».

— Радуешься? — оскалившись, шипит.

— Нечему. Просто интересно, как долго это будет продолжаться. Недостаточно? Какой по счёту эпизод в этом мыле? Над вами, вероятно, все в том заведении смеются. Ты в курсе, что он соврал насчет измены? Зря только по морде получил при двух свидетелях.

— Какая разница. Почему мы говорим о том, что не имеет никакого отношения к делу? Ты повезешь или…