— Солнце, мне очень жаль.

— Простой водитель, доставлявший продукты в приютскую столовку, угощал меня растаявшими шоколадными конфетами, которые он вытаскивал из замусоленного кармана, пропахшего бензином и машинным маслом. Олег Котляров — высокий блондин с голубыми глазами. Отец пятерых детей любезно согласился предоставить свое отчество. Вернее, я так решила. Господи! Кто я? Кто я, Лерик? Костя знает своих родителей, а я… Это параллельные вселенные. Мы не пересечемся никогда. Мне очень стыдно. И… Он, наверное, женат.

— Прости меня. Так этот непостоянный Константин…

— Я не знаю.

— Ась?

— Год прошел! — запускаю пальцы в собственную шевелюру. — Все! Все! Все! Хватит! Зачем я рассказала? Прошу пойми, услышь, прими. Я ухожу не потому, что мы не ужились или ты сказала что-то не то, а потому, что желаю нести полную ответственность за все содеянное и не обременять вас с парнем своим присутствием, — смахиваю слезы. — Не мешай, пожалуйста. Хочу спокойно собраться, пока Тимка спит. Господи, расклеилась…

— Как вы расстались? Что произошло?

— Я убежала.

— Убежала? — теперь у Лерика безумно круглые глаза и обезображенные оскалом губы. — Ступина, ты… Да что с тобой? Ты идиотка?

— Утром я выскользнула и вернулась к хозяйке, а потом…

— Не верю! Он не искал?

— Одно свидание — одна ночь. Один раз! — всхлипываю и прижимаю кулачки к губам. — Я залетела, лишившись девственности. Что я должна была ему сказать? Привет, я Ася. Помнишь меня?

— Ну да! После того, как ты сдрыснула из его объятий, весьма проблематично объяснить адекватному — исключительно по описанию — мужчине несознательность подобного поступка. Да-а-а-а! Ступик, с этим нужно что-то срочно делать? Ты хоть что-нибудь о нем знаешь, помимо, цвета глаз, гладкого кожного покрова и ощущений, когда он был внутри тебя?

— Да.

— Я сейчас тебя ударю, солнце.

— Не понимаешь?

— Табула раса, Ступик! Вот такой чистейший лист! — раскрывает руки, показывая чистоты масштаб.

Ей тяжело понять такое поведение. У Лерки нет детей и нет проблем в личной жизни. Ей, как и мне, всего лишь двадцать пять, но судьбы наши совершенно противоположны. Они просто несравнимы. Я не завидую — всего лишь констатирую чрезвычайно очевидный факт.

Простые буквы — ничем не примечательные комбинации. Обыкновенные слова — богатый русский язык. И мое стремительное — что очень странно — отупение.

«Ю»!

«Л»!

И, конечно, «Я!»?

— Подсказку хочешь? Босс, я готов! Намекнуть?

Желает, видимо, мне задницу лизнуть.

— Обойдусь, — рявкаю довольно-таки грубо. — Просто заткнись, Шурик, и не возникай.

— Уста-а-а-л. Фу-у-у! — фыркает противник. — Что там у тебя, что ты так подвис? Итак…

Локтем загораживаю имеющиеся буквенные кости:

— Сейчас получишь в рыло! Не торопи.

— Ой-ой-ой! Посмотрим-посмотрим. Та-а-а-к! Что тут у нас? По вертикали? Значит, вниз. Первая «К». Отложил! — сжав рукою подбородок, почесывает жесткую щетину большим и указательным пальцами. — По горизонтали — «-юля»! Ю-л-я? Хм…Хм… Буквы «Г», «О», «В» и «Н» отсутствуют. Итого… Говнюля не подходит. Здесь только литературное звучание. Извини, Костя, давай самостоятельно. Ничего порядочного не выходит. Кстати, «Ж», «Е», «Б», «Д» тоже не в чести. Что же получается? Шеф?

— «Кастрюля», — выкладываю на игровое поле имеющиеся буквы «А», «С», «Т» и «Р». — Всего, душегуб, восемь очков. Потому что ни одна не повторяется, и я не брал взаймы у «банка». Черт, да я словарный Бог! — кивком указываю на неиспользуемый — пока, естественно — дополнительный алфавит. — Теперь твоя очередь, Санёк! Тебе не терпелось? Вот, пожалуйста. Насладись, старичок.

— Гад ты, Костенька. Но, — финансовый мудила направляет вверх свой палец, — не без выдумки и способностей. Итак, «К» находится по-прежнему на первом месте. У меня есть «У» и «Н». Так-так-так…

— Нукер, если добавишь «Е» и «Р».

— Сейчас! — закатывает глаза. — Разбежался. Привык ты, Красов, командовать. Ты, между прочим, оказываешь на меня давление. Я твой подчиненный, а ты…

— У меня башка трещит от твоего голоса, — сильно морщусь и прикрываю глаза, но не жмурюсь до кровавых искр.

— Мигрень?

— Наверное, на погоду.

Сегодня будет шторм! Я стал больным, разваливающимся стариком. Чувствую любое шевеление природы. Только замаячит какое-нибудь неблагоприятное погодное условие, как я изображаю дергающегося всеми четырьмя конечностями бешеного пса.

— Куни! — Сашка добавляет «И». — Всего 4 очка, зато каких!

— Нет.

— Да.

— Нет такого слова, — злобно ухмыляюсь.

— Красов, ты, что ли, девственник? На тебя, конечно, не похоже.

— Не засчитывается, переигрывай.

— Не буду! — раскидывается здоровым и подтянутым телом в кресле. — Куни, куни, куни, — трепещет пошло языком. — А-а-а-а! А-а-а-а! А-а-а-а! Играл бы я с Ариной, она бы подтвердила и попросила перерыв, чтобы насладиться. Я еще вот так могу.

«Не сомневаюсь, писюша!» — пристроив свою голову к плечу, слежу за тем, как крупнокалиберный «писюша» — Сашенька Фролов — на секундочку финансовый директор и кандидат экономических наук — рисует языком восьмерки, а после переходит на заглавный алфавит.

— Ты про «О» забыл, — тычу пальцем другу в морду.

— Точно! — он шлепает ладонью по своему лбу. — О! О! О! О! Я, как правило, заканчиваю на «Ж», Красов. Видимо, в этом все дело.

— Быстро!

— Как сказать, как сказать. Девочки на шустрой «Ж» пчёлками жужжат и звонко прыскают.

— От смеха? Ты их щекочешь?

— От удовольствия, болван.

— А-а-а-а! Короче, интимным опытом обмениваться будем позже. А до литературного варианта подобного занятия не хватает еще херовой кучи букв, причем некоторые из них будут повторяться. Не уверен, что ты получишь достаточное количество очков.

— Да я уже привык проигрывать, Красов. На твоем фоне каждый из нас выглядит, как недоразвитый е. лан, неспособный на подвиг или тому подобные стремительные действия. Опять командировки? Тебе на месте, что ли, не сидится? Ты так ФЭО задрал, начальничек, что мы готовы тебя заказать, а если не хватит средств, которые ты растрачиваешь на подобные поездки, то самостоятельно подкараулим за углом и трахнем…

— Трахать будете?

— Кирпичом по голове! Авансовый отчет.

— Что?

— Переделать надо.

— Я-то тут при чем?

— Из-за тебя.

— Что мешает отказаться от него? Оплачивай по факту, — хихикая, язвлю.

— Я так и делаю, но бланк, на котором все обоснование держится, один-единственный. Разработчики не подсуетились. Кто ж мог заранее знать, что неугомонный Красов будет колесить по стране, невзирая на последствия своих вояжей.

— В графе «аванс» я по привычке ставлю прочерк, — с удивлением поднимаю брови. — Я тебе мешаю, Фрол? Ты оплачиваешь мои поездки из своего кармана?

— Слава Богу — нет! Но я устал раскидывать бабки на твои хотелки, Котян. На хрена инспекции на объекты, если там работают профессионалы? У тебя штат проверенных специалистов. Все местные и с гражданством по праву рождения. Какого, спрашивается, хрена, ты прешься в те места и просиживаешь там недели?

— Просиживаю? — не скрываясь, изумляюсь. — По-твоему, я там отдыхаю?

— От жизни — да! Ты — босс, а ведешь себя, как нерадивый подмастерье. Николаевич задрался тебя под зад пинать. Он мне звонил, между прочим.

— Ты исповедник Аксёнова?

— Его лучший друг, — перекрещивает на груди оголенные по локоть руки.

— Я думал, что ты мой друг, — насупив брови, недовольно хмыкаю.

— Не ревнуй, малыш.

— Саш, куни в любом случае не засчитывается.

— Плевать на дружбу, Красов?

— Открой словарь и…

— Интимных терминов, — подмигивает и скашивает в сторону глаза. — Куни! — пищит, как маленькая девочка. — Куни-и-и-и. Ничего менять не буду. Четыре очка, а я не гордый.

— Добавь «Ц» и «А» и получится…