Головная боль, бешеная резь в глазах и клацающие от злости зубы. Таков ответ на вопрос:

«Как дела, Костя Красов? Ты что-то мордой чересчур зарос!».

Башка раскалывается так, что гудящий фоном скальп отслаивается от резонирующей черепной коробки. Глаза не распахнуть, чтобы не скривиться, шипяще шикнуть или сплюнуть комок, свалявшийся от постоянного катания буро-рыжей непрозрачной, но очень вязкой массы. Зубная эмаль весьма чувствительна к любого вида жидкостям и твердой пище. По-видимому, это старость: «Э-эх!». Или все-таки последствия аварии, в результате которой погибла женщина с двумя детьми и урод, так и не смирившийся с тем, что она с ним сделала, когда решила заново начать и от него уйти? Я выжил! На радость людям и себе назло.

Море… Солнце… И песок!

Золотисто-коричневый, как жженный сахар. Адская жара — строптивый зной. Отечественное лето. Не дикий пляж и ощутимое количество галдящих отдыхающих.

Гидрофлайт… Флайборд…

Французское незамысловатое изобретение. Легко парящая над водой доска. Ее подобие, конечно. Широкая, довольно длинная подвижная пластиковая трубка, большой хомут на сочленении и ярко-красные сапоги с высокой тканевой шнуровкой, в которых заточены ноги того, кто воздух гибким телом рассекает. Опасные кульбиты в атмосфере и заискивающие рукоплескания толпы, таращащейся на морского акробата. Гидроцикл вращается, степенно нарезая круг за кругом и выдавливая из морских глубин потоки воздушно-водной массы, поднимающей на высоту гибкую фигуру смуглого парнишки в солнцезащитных очках и белых парусиновых штанах.

Желающих попробовать чудную замануху хоть отбавляй, но первенство по-прежнему удерживают десяти- или одиннадцатилетние детишки, да дамы, которым уже за сорок или по паспорту — все сорок пять.

— Извините, пожалуйста…

Я грею кости и предоставляю спину, сокрытую под черной рубашкой с длинными кое-как закатанными рукавами, для экзекуции не церемонящемуся с тактом бешеному ультрафиолету.

— Извините…

Я разведен. Уже два года как! Да, точно.

«Или нет?» — в январе будет ровно два.

«И что?» — хреново, безусловно.

«А вообще?».

«Если честно?» — да вроде ничего.

Нет, не работает дешевый аутотренинг. Все усилия, попытки и поползновения растрачиваю лихо, а результат практически неощутим. Удовлетворения от того, что проговариваю, не получаю, зато, похоже, мощно загоняюсь. И, черт возьми, не кое-как! Каждый раз упрашиваю разум ни черта не вспоминать, не прокручивать события, не выискивать ошибок, не назначать виновных, не поддаваться на легкую наживу, преклоняясь перед долбаным соблазном, не воскрешать из небытия события, из-за которых я остался одиноким.

— Можно…

Дом… И больше ничего из той прошлой жизни. Огромное сооружение на высоких сваях на случай подтопления, которого в этом месте с божественного сотворения мира, отродясь, не наблюдалось.

Собственная строительная фирма… Проверенный проектами, годами и дедлайнами надежный персонал, подряды, высококвалифицированные сотрудники, услужливые курьеры, зубастая кадровая служба, собственная безопасность, юридический сектор, дизайнеры и, конечно, бухгалтерия, так называемый финансово-экономический отдел.

Там царь и бог — Санёк. Финансовый гуру, хранитель общака, злобный лепрекон, да его не оскудевающий золотой горшок. Сашка — хватко-храбрый деловой партнер и на сейчас единственный мой настоящий друг. Что скрывается под простым понятием? Тот, кто громче всех о подобных отношениях орет? Тот, кто при встрече хлопает по груди, спине, плечам и заду? Тот, кто даст взаймы и не спросит о сроках возвращения потом и трудом добытого нала? Тот, кто…

— Извините. Я…

— Да? — нехотя отрываюсь от песка, струящегося между пальцев ног, лениво поднимаю голову и устремляю спрятанный за угольно-черными стеклами очков воспаленный от адской мигрени взгляд на того, кто терзает мое плечо десятый раз подряд.

— Вы не посмотрите за моими вещами? Я хотела бы поплавать, но…

— Здесь есть специальное место для хранения скарба отдыхающих, — куда-то в сторону, назад и вбок пренебрежительно киваю головой. — Несколько сот рублей — цена вопроса гарантированной охраны. Я не сторож этой лампы.

— Я этого не знала, — она оглядывается назад. — А где? Куда?

— Там, — указываю носом в еще более непонятном направлении.

Устал… Чудовищно! Чувствую себя умирающим стариком. Хотя мне до сорока, как пешком в назначенное историей столичное место.

— Я хотела быстро окунуться и… Пожа-а-а-а-луйста! — странное создание с красивой грудью, едва прикрытой парой треугольников ядовито-голубого цвета, подскакивает вверх, размахивая короткой юбкой, пришитой к поясу плавательных трусов.

Она блондинка… А значит, вызывающе красива? Это вряд ли! Скорее, всё наоборот.

Обычное, ничем не примечательное женское лицо, но чрезвычайно охренительное тело. Третий? Если на глазок. Узкая талия, которую я мог бы обхватить одной рукой и длинные худые ноги. Что у девочки по заду? Кроме полиэстера, бьющего по вырезанным бедрам, когда шурует между ног.

— Оставляйте, — рукой показываю на место рядом с собой.

— Спасибо.

Пляжная большая сумка, в которой, вероятно, находится крем «для» загара, конечно, «от», наверное, «после», «вместо» — здесь, как пойдет, и успокаивающее масло на пожарный — и это не буквально — случай, когда четыре обязательных позиции не сработают и стопудово подведут.

— Плавать умеете? — слежу за тем, как девушка возится в своем бауле, что-то поправляет, цепляет, раскрывая мелкую булавку, и нечто даже прячет за подкладку. — Я Костя. А Вы?

— «Юля»! — бухтит себе под нос.

Как? Да уж, как говорят полученные от столярного станка ребята:

«Опять? Говоришь, что под контролем воспаленное сознание? Юля? Серьезно, Красов? Красов, приди в себя, проспись, проснись… Херня вопрос! Как скажешь!».

А я как будто ни черта не понял:

«Так она, что, Юла?».

— А полное? — нервно ухмыляюсь.

— Это полное.

— … — растягиваю рот своей походной и обезоруживающей девочек улыбкой.

— Ася! — еще раз представляется и тут же уточняет, дополняя простое имя не менее простой фамилией. — Ася Ступина. Приятно познакомиться.

«И мне» — и мне:

— Красов Константин. Анастасия, например? Нет, не подходит? Просто Ася — это как-то… Как будто что-то незаконченное. Вы так не считаете?

Дешевое и странное. Как по мне, естественно. Три буквы — «А», «С» и «Я»?

— Асия? Анна? Алина? Таисия?

Лишь отрицательно мотает головой.

— Александра?

— Нет, — запустив под юбку пальцы, дергает глубокие вырезы и проводит между бедер. — Я быстро…

Трусы чрезвычайно миниатюрные, должен вам сказать. Тут даже обалдеть, не постаравшись, не получится. Я ведь вижу маленькие половые губы, рогатку и чертов женский «поплавок», а если загляну, нырнув лицом, то стопроцентно носом попаду в прикрытую небрежно мелкую промежность. То ли она дешевка, проститутка, шлюха, пытающаяся подцепить удода простым вопросом с элегантным предложением:

«Простите! Денег нет. Посторожите?»,

то ли купальник ей не подходит по размеру, и она его сняла с какой-то заблудившейся подруги или на крайний случай в простой комиссионке обрела?

— Плавать умеете, Ася?

— Да, конечно, — поочередно поджимает ноги, пританцовывает, как будто хочет в туалет. — Сколько я буду Вам должна, Константин?

Она хитра!

— За что? — укладываюсь ухом на плечо.

— За вещи.

— Бесплатно, Ася.

— Мне неудобно. Я…

Рукой показываю, что ей пора уйти и сгинуть на хрен с горизонта.

— Здесь мелко?

— Не сказал бы.

— Хорошо, — она присаживается, согнув колени, тем самым выставляя мне на обозрение свое интимное местечко, от которого сегодня почему-то трудно отвести глаза.

У меня ведь нет проблем с всегда доступным сексом. Вернее, нет проблем с этим делом после свершившегося развода. Я трахаю желающих: как положено, как заявлено природой и складывающимися, как правило, в мою пользу обстоятельствами. И на этом все. Одна ночь, возможно — пара. Она отваливает в разрядке и удовлетворении, а я из поля видимости предусмотрительно исчезаю. Кто на подобное соглашается? Полагаю, что и без объяснений все понятно. Женщины, стоящие на недешевой ставке в фирмах, которыми сами же и управляют: эскортницы, «старые подруги», попавшие в затруднительные положения, иногда отчаявшиеся, все реже проститутки. Я опаскудил собственную жизнь неразборчивыми связями и циничным взглядом на обыденные вещи, но…