— Угу, — как болван мотаю головой.

«Ася, вы где?» — отвлекаюсь, чтобы прочитать короткое сообщение, внезапно появившееся в нашем чате.

«На набережной. Я встретила здесь своих друзей» — «машу» ему рукой и добавляю легкую улыбку.

«Сориентируй, я сейчас подъеду».

Он меня не спрашивает, хочу ли я того? Ему, по всей видимости, все равно.

«Я с друзьями. Все нормально. Буду через сорок минут дома».

«Я проехал первый виток на серпантине. Центральная? Возле парусника? Там, где подают напитки для луау?» — он засыпает наш эфир короткими предложениями, которые я не смогу проигнорировать, как ни постараюсь.

«Центральная. Мы на лавочке. Ко мне в гости приехала Валерия Миллер, лучшая подруга, и ее парень, Даниил. Нас трое, четвертый — сладко спящий Тимка, и…» — не знаю, что еще добавить. — «Спасибо за цветы!».

Он прочитывает — я вижу подтверждение, и тут же выставляет статус «не в сети», но — «был недавно».

— Что случилось? — дергает мой локоть Лера. — Привидение увидела?

— Нет. Ты…

— Заканчивай вилять. Что происходит?

— Костя присоединится к нам через несколько минут, — глотаю буквы. — Вы не возражаете?

— Это замечательно, — Миллер хлопает в ладоши и подпрыгивает на месте. — Оценим твой выбор, солнце, и зададим мужчине неудобные вопросы. Как у него с речью? Он стеснительный?

Если бы! Костя — мастер жутких слов. Острый, ядовитый язык, демонстративная несдержанность в выражениях, отъявленная грубость в некоторых суждениях и желание смутить меня сальностями и пошлыми намерениями — основные рычаги нашего общения. По правде говоря, я не сразу нахожусь с ответами на то, что муж транслирует с огромной скоростью и завидным постоянством. Мне зачастую тяжело и неудобно, почти всегда, конечно, нечем крыть, однако остается лишь поквакать, повздыхать и тихонько посопеть, выказывая тем самым полную несостоятельность и смущение, накатывающие так же стремительно, как и его бархатный абьюз.

— Нет.

— Освежи мне память, девочка.

— Не хочу, — пальцами проглаживаю голенькие ножки Тимы, которыми он неумело обнимает мой живот.

— Брюнет или блондин? — она настаивает.

— Брюнет.

— Глаза — все ясно, — тычет пальцем в раздающиеся ноздри маленького носа. — Карие, глубокие и умные?

Оче-е-е-ень… Я ведь в них тону, не борясь ни капли за свое спасение…

Автомобиль мужа останавливается где-то через пять минут возле кованных перил, аккурат напротив нашей лавочки. Дневные фонари гаснут, кузов, покачнувшись, врастает в плитку, словно вкопанный, а вслед за этим широко распахивается водительская дверь и мужская нога, обутая в темно-коричневые дорогие туфли, выставляется на подножку серебристого цвета.

— Он носит траур? — хихикает Лерка. — Мужчина, сгубивший лучших женщин на земле. Синяя борода — его, наверное, второе имя? Ты его аккаунт посещала? Ступина, порадуй и скажи, что все-таки страничку в сетке завела, — я головой качаю, а это означает, что «нет», вдобавок даже «и не собиралась». — Зря-зря. Интересно было бы узнать, сколько там друзей, а главное, подружек, случайно занесенных в черный список, чтобы отвести удар от вездесущей молодой жены. Ты проверяла, может, он уже женат?

Это очень грубо! Зачем же так?

— Нет.

— Нет? Хм-хм. Что за цветовой набор для лета?

— Ему идет этот цвет. Мне очень нравится. Перестань, пожалуйста.

Сегодняшняя одежда Кости подходит под простое описание — белый верх и черный низ: белоснежная рубашка с закатанными по локоть рукавами, узкие черные брюки, подчеркивающие длинные, стройные и жилистые мужские ноги, мягкие кожаные туфли на тонкой подошве — летний вариант делового обувного стиля, наручные механические часы с металлическим ремешком и непроницаемые черные очки, которые он не снимает, пока двигается к нам неспешным шагом, засунув правую руку в брючный карман.

Я порываюсь встать, чтобы подойти к нему, но чьи-то цепкие подвижные пальцы внезапно остужают мой порыв.

— Ступина, ты больная, что ли? Сиди и не отсвечивай. Отвернись и не смотри в ту сторону. Он не останавливается и сюда идет. Черт! Да он крутой! Божечки-кошечки! Мяу-мяу! Опасный и очень дорогой мужчина. Красивый и наверняка чужой. Выражение про сходство обезьяны и имеющегося в наличии представителя сильного пола в данном случае точно не работает. Он модник или фотомодель? Работает лицом и телом? Где же таких делают и как находят среди разнообразия для стОящего выбора? Даня?

— Да? — Леркин парень немного напрягается, но тут же расслабляется, когда Миллер укладывает голову ему на плечо.

— Я тебя люблю! — я слышу, как она лепечет жениху на ухо.

— И я тебя. Крошка, не заводись.

О таком, по-моему, говорят:

«Идиллия, семейный рай и долгожданный паритет!»?

— Привет, — рассматривая мужские ноги исподлобья, обыденное говорю.

— Добрый день! — подмигивает мне и протягивает руку поднимающемуся Дане. — Я Константин, можно Костя.

— Даниил, для друзей и знакомых — Даня.

— Приятно познакомиться, — кивает муж и становится в точности передо мной, при этом своими коленями упирается в мои слегка расставленные ноги, осторожно наклонившись, целует в лобик Тимку, а затем, отодвинув слинг, вытаскивает сонную мордашку на свежий воздух. — Сын негостеприимен? Спит и не участвует в разговоре?

— Это Валерия, — рукой показываю на подругу, соприкасающуюся со мной своим бедром. — Это Костя, мой муж.

— Приятно познакомиться, — он несколько раз моргает, качает головой в подтверждение своих слов, плотоядно улыбается и, не проронив ни слова, просит моего разрешения сесть рядом, но с другой стороны, не вклиниваясь между нами.

— Как дела? — обхватив мое плечо, он прижимает нас к себе. — Все хорошо?

— Угу, — смотрю только на него и не отвожу глаза.

Отчаянно хочу понять — он злится, безразличен, играет благодушие, зевает, потому что скучно, терпит, потому как я его о том прошу, или он спокоен, потому что встретился со мной и убедился, что с крохой все хорошо?

— В чем дело? — он, похоже, это замечает.

— Ни в чем.

Несметное количество розовых цветов, его нежный шепот и бережная ласка сегодня ночью были на грани чего-то невообразимого. Он ведь говорил, что собирается вернуться только завтра вечером, но почему-то прискакал сегодня ранним-ранним «утром» — ровно в час ночи, и еще, к тому же, без предупреждения. Он чего-то испугался или соскучился по нам с сынишкой?

— Спасибо за цветы, — зеркалю жест Валерии, укладывая голову на его плечо.

— Тебе понравились?

Сказать, что я чуть не умерла от радости и удивления, когда увидела под своим сонным носом большущую охапку дурманящих тонким запахом благородных и слишком гордых роз, или не стоит показывать неописуемую радость, но зато сослаться на то, что:

«Ничего особенного — острые шипы и грубо вытесанные лепестки, зато цена заоблачная и исключительно для толстосумов!»?

Представляю, какой меня тогда подстережет ответ. Наверное, что-то из такого:

«Это твой первый… Фу, черт! Второй и, твою мать, последний в этой жизни на земле букет!».

— Очень, — ерзаю щекой по его рубашке, губами задевая воротник и шею. — Ты уже закончил? Освободился? Будешь дома?

— Да, — отвечает мне, но тут же обращается к Дане и Валерии. — Посидим в кафе, ребята?

— Спасибо. Но нас время поджимает.

— … — муж помалкивает, но по его дыханию я понимаю, что он терпеливо ждет подробных объяснений, чем скупое:

«Спасибо, но, пожалуй, нет».

— Мы в отпуске. Решили погреть косточки на море, но выделено всего десять дней свободы, поэтому вынужденно посетили местный водоем.

— А где остановились? — придавливает мою макушку подбородком. — Тшш! — шипит мне в волосы. — Сиди спокойно, а то маленького разбудишь.

— Знакомые сдали пляжный домик, — отвечает Даня.

— У нас много места, если…

— Нет-нет, — щебечет Лерка, задевая мою задницу своей рукой. — Не будем вас стеснять и мешать. У вас медовый месяц?