Невесомое, неощутимое, но стонущее над духом каждым что-то невыразимое, лицезреющее всю подноготную всякого существа, довлело незримо с хмурых небес, сквозило из пространства, пропитанного скорбным воздухом, исходило из чернозёма, пропитанного смертью и тленом.

С каждым пропущенным через нутро мигом порабощало тёмное внимание всё, что имело смелость или же глупость соприкоснуться с ним, войти в его владения, проникнуть беззаветно сюда, где оно было хозяином и приказчиком…

– Я не могу идти дальше… – произнёс сухим, обессиленным голосом, измученный долгим переходом Сакатэуо Катактэтэс, стоящий на двух своих костылях, после чего просто рухнул на колени, пытаясь отдышаться и совладать с чувствами, начавшими всё сильнее вгонять его в панику и какой-то неизвестный ужас.

Тяжело вздохнув, рядом с ним устало сел и Апсюхос Скотади, что небрежно, достав из-за пазухи серебряную флягу, начал малыми глотками пить чью-то кровь, позволяющую вернуть хотя бы немного утраченных сил.

– Признаться, я тоже не могу ступить вперёд, – невесело улыбнувшись, взглянул он на находящиеся от них в сотнях метрах, те самые странные конструкты, изначально похожие на простые столбы, но теперь ассоциирующиеся со статуями, изображающими каких-то жутких, идеально искорёженных, титанических атлантов, будто бы удерживающих что-то внутри себя.

Две девы-воительницы, наблюдающие за своими подзащитными господами, ощущали в сей миг ровно то же самое; и человеческая с вампирской сути кричали тут, слившись в едином, негласном порыве, об опасности, коя нависла над ними всеми, скалясь в ожидании совершённой и непростительной ошибки. И те стоячие глыбы, неподвижно замершие сейчас, но отчётливо воспринимаемые, как безумные монстры, давали понять обострённым чувствам этих опытных, признанных элитой наёмников, могущественных в своей силе существ, что впереди их ждёт только смерть.

– Далее нам идти не понадобится, – сказала безэмоционально Флегомэнос Экдикэсэ, чья Красота была поистине прекрасной, если бы не окрашивалась флёром мести, пропитавшей саму её душу. – Нас намеренно подпустили сюда и решили проверить, – магические руны же на пугающих колонах продолжали в ответ на это мерно светиться мягким цветом, чем-то напоминающим не видное здесь небо.

– Возмущения пространства вокруг нас усиливаются с каждой секундой, – сконцентрировалась на своих духовных инстинктах Крюо Хэра, пытаясь понять, откуда стоит ждать угрозы, однако же её энергетический источник сходил с ума, находясь не в состоянии вычленить из окружающего фона что-то конкретное и единое. – Нас берут в кольцо, – озвучила она очевидную мысль, прострелившую её сознание…

#Гром, – на опустыненном небосклоне раздался пронзающий всё пространство, какой-то потусторонний и предрекающий, беспощадный звук громадного горна, моментально заставившего всех собраться вместе и ждать близящейся беды.

И, словно бы в подтверждение опасений и предчувствий, погода тут взбесилась, начав задувать своими ветрами безумственные хороводы воющих повсюду штормов, чья одушевлённая ярость, как могло казаться, проступала в вездесущих завихрениях, медленно ставших образовываться и разрываться в беспорядочном темпе. В довесок, потворствуя всему этому природному ужасу, некогда серые облака обратились в тучи, телеса которых обильно стали наливаться чернотой и сверкающими внутри разрядами, с каждым мигом обретающими всё большую яркость и мощь.

Давление на группу из двух отрядов навалилось немыслимой гневной дланью, не позволяющей порой сделать даже вдоха среди непрестанно обрушивающегося, рьяно одолевающего плоть и ожесточившегося ко всякой жизни, хладного воздуха, сквозящего неостановимо будто бы через сам дух, здесь скованный и окабаленный.

#Гигансткая молния, – подобно обозлённой хищной твари мелькнула высоко, где-то за беспросветно-чернильной облачной пеленой, яркая вспышка дикой стихии, что тут же резко и взрывообразно обрушилась на земную твердь, грохочуще круша её.

Взрыв сей, осуществлённый в нескольких метрах от сжавшихся здесь бессильно, едва держащихся странников, породил пыль и даже дезориентацию в смертных душах, кои, можно сказать, обдирались неостановимыми порывами чьей-то мятежной воли, становясь с каждой прошедшей секундой лишь увечнее и неизлечимее. Однако же закончилось безмерное буйство природных порывов так же быстротечно и внезапно, как и недавно началось.

– И во гневе может проститься вздор, – раздался в головах и людей, и вампиров, пронизывающий сознание и будоражащий мысли, твёрдый и поучительный голос. – Вас бы следовало убить, по-хорошему, ведь вы свершили великую и глупую дерзость, придя сюда и на что-то рассчитывая, – пыль от взрыва, начавшая плавно опадать, позволила увидеть чрез себя фигуру странного, но отчасти узнаваемого создания, существование коего можно было запечатлеть лишь в старинных и забытых легендах. – Но, к прискорбию моему и к счастью для вас, мой Господин уже давно предвидел всё это, – дивно и величественно, как-то грациозно и при этом совершенно по-строгому властно, вышел из завесного и песчаного смога тот, кого стоило называть привратником Рая, или же, обобщая весь представший пред смятёнными взорами и неверящими умами, – мифический и неповторимый образ, «истинный единорог» – А потому, зная о грядущем бытии, проявил он безграничную благосклонность свою, разрешив сопроводить вас в чертоги вечные и родные, нарекши гостями жданными… – глаза его чисто-голубые, что были подобны святой воде и небу, оглядели наёмников, опасливо и трепетно смотрящих на него, и остановились на двух юношах в середине, которых те охраняли и пытались сокрыть за собой.

Принцы почувствовали, как на них словно бы опустилось нечто непреодолимое, погребающее под взглядом своим, изучающее и раскрывающее всё, что было внутри. Сердца их забились в унисон, дыхание стало прерывисто частым, а нутро бессильным и готовым к смерти.

– Даже смешно, насколько нас не ценят и не дорожат нашим настроением, – смешок в мысленном голосе был грустен и саркастичен. – Отправить сюда, к нам, таких, как вы, представив своими мирскими послами, – это существо, казалось бы, само не верило, что такое действительно возможно. – Это поистине верх абсурдности, – спустя же мгновение белоснежная голова, увенчанная прозрачно-орнаментным рогом, отвернулась от них и обратила свои думы куда-то за грань доступного понимания. – Впрочем, так даже лучше; ибо эта услуга ещё ценнее… – длинный хвост его, оконченный кисточкой, мазнул по воздуху мерцающим блеском, и двух принцев, до сих пор не могущих двинуться и находившихся меж также обездвиженных наёмников, тела которых отказывались подчиняться своим носителям, накрыл сферичный щит, тут же протащивший их по таранимой и вздымаемой земле ровно к единорогу. – Наследников престолов я заберу с собой, для них будет свой особенный приём, – яркий свет полился от навершия его рога, создавая искры и треск, а после и вовсе прокалывая само пространство, которое судорожно и разрывающеся, по велению древнего Смотрителя, стало выворачиваться и обращаться в завывающе-гудящий, беспросветный пролом, ведущий в поглощающую всё тьму.

Какие-то сущие, незначительные мгновения тянулось разворачивание действа, что корёжило и разрушало установленные законы, что обжигало стремления Мира, желающего предотвратить это, своими яростно-красными, ветвистыми разрядами. Какие-то секундные крохи сопротивлялось это Жизненное Лоно сему акту вражды, наносящему ему болезненные раны. Однако же единственный миг, и всё то тёмное, что было противоестественными и отражалось в парализованных зрачках «гостей», всё то злое и недоброе, что вселяло в них ужас, всё это просто успокоилось и утихло, закрепившись и стабилизировавшись. А затем, под тяжёлые звуки медленной поступи, из сверкающего алой тьмой и излучающего безмерный голод, чёрного адского зева, выступило собакоподобное, трёхголовое чудовище, каждая пара диких глаз которого, сочась презрением, оглядела ослабленных людей и вампиров.