В конце концов Первозданные воды привели их в Токио будущего — сумасшедший мир, развращенный техническим прогрессом. Его жители потеряли человеческий облик, стали сытыми, довольными, праздными негодяями. После Японии на Земле, где царил голод, этот край мог бы казаться олицетворением мечты, но Макото ощущал лишь отвращение, намереваясь попросить Идзанами уничтожить его первым.

Артефакт обнаружил избранника, и путешественники заспешили вслед за итогом своих поисков. Каждого обуревали свои чувства, но для Макото это был вызов, соперничество, ненависть к человеку, которого он никогда прежде не видел. И они встретились: отец и сын, начало и конец, избранник жизни и избранник смерти.

Близняшки отправились на праздник цветов, помогать украшать платформу орхидеями, а Юдай остался вдвоем с Мей. Они оба прошли тяжелый жизненный путь, проигрывая, теряя, скитаясь, но годы в Безвременье подарили им счастье и гармонию. Настал момент, когда им пришлось отпустить сына, позволить ему проложить собственный путь, испытывая такие же страдания, но родительские сердца мысленно пытались пробиться сквозь миры к своему ребенку.

— Как бы я хотел разделить с ним все его страхи, все объяснить, поддержать! Но любое вмешательство разрушит ход событий. Наши судьбы закольцованы, Идзанаги вывел единственный успешный путь.

— Но чем мы еще расплатимся, Юдай? — грустно спросила женщина. — Мы позволили нашему мальчику впустить в сердце зло, и он вернется в Безвременье перерожденным. Узнаем ли мы Макото, когда он явится с копьем Аменонухоко? Как он поступит, поняв, что ты — его отец? Вдруг он возненавидит тебя, и это окончательно задавит в его душе весь свет?

Мужчина не ответил, думая, как скоро пророчество приведет их к последнему обороту колеса. Звук шагов отвлек их внимание. То был сосед, и Юдай покинул жену, чтобы переговорить со знакомым.

Звуки ветра будоражили неприятные воспоминания, и Мей прикрыла глаза, моля богов защитить ее сына.

«Мой малыш не заслужил подобной участи, почему яд Идзанами сумел проникнуть в его сердце? Мы ведь любили его, нежно заботились, а он найдет своего отца в далеком мире, и даже не узнает! О, Идзанаги, если бы можно было изменить ход истории!»

— Уверена ли ты, смертная, что это помогло бы? — раздался голос в ее голове.

Мей распахнула глаза, увидев бескрайний океан, на горизонте которого всходило солнце.

— Ты взывала ко мне так отчаянно, что я услышал твой зов. Тебе стоит взять пример со своего супруга, и набраться терпения, принимая без ропота все, что вскоре произойдет.

— Прости, великий! — тихо прошептала женщина. — Я была в отчаянии, и моя секундная слабость привела меня сюда.

— Речи твои льются красиво, но я слышу в них слишком много лжи. Ты не испытываешь должного смирения, в твоем сердце бушует пожар.

Она опустила голову, испугавшись угрозы в голосе Идзанаги.

— Я — мать, и ничего не могу с этим поделать. Мне жаль свое дитя, что он стал избранником Идзанами-но ками.

— Не такую уж малую роль в этом сыграла ты сама.

— О чем ты?

— Это ты проворожила Юдая, наложила на него колдовской поцелуй, чтобы вытеснить из мыслей соперницу драконьей крови. Искусственная любовь породила уязвимого ребенка, который был отравлен твоим обманом с первой секунды жизни. Так что благодаря твоим поступкам в защите души Макото образовалась брешь, в которую просочилась Идзанами.

Женщина не хотела принимать это обвинение, но совесть не позволила откреститься от собственных грехов.

— Не вини себя! — произнес Идзанаги. — Все так и должно было произойти. Не стань ее избранником Макото — эта участь выпала бы другому. Я всегда знал, что однажды преграда истончится, и Идзанами использует этот шанс, чтобы освободиться, поэтому создал сложнейшую цепочку событий. Вы — ее звенья, и тебе не разорвать последовательность, но твой муж способен на это, так что будь осторожна, изливая ему свою горечь.

Могучая сила толкнула ее в грудь. И Мей открыла глаза, по-прежнему сидя на лавочке в саду. Она оглянулась на собственный дом, фигуру мужа, беседовавшего с соседом, и сдержала всхлип. Боль ее сына станет ее болью, но теперь ей придется жить с мыслью, что она сама сделала его таким слабым и восприимчивым к влиянию богини смерти.

«Какая ирония! Я отняла Юдая у Отохимэ, и думала, что победила, но судьба жестоко меня покарала!»

— Мей! — донесся нежный шепот, и женщина с замиранием сердца узнала голос любимой бабушки Юн, погибшей во время нашествия кочевников. — Моя девочка, твоя боль бессмысленна, все сложится хорошо, просто поддержи своего ребенка, и мы все воссоединимся в лучшей жизни!

Колдунья вскочила на ноги, оглядываясь, но никого не увидела.

— Как это может быть? Ты умерла, я видела твою смерть!

— Здесь темно и пусто, но твой сын освободит нас! Мы с твоими родителями и дедушкой Лао жаждем воссоединиться с тобой и Макото!

— О нет, это нереально, этого не может быть! — потерянно шептала Мей, подойдя к сакуре. — Ты лжешь мне, ты — не моя бабушка!

— А кто я по-твоему? — без любящих ноток произнес холодный голос.

— Идзанами-но ками! Ты пробилась в мои мысли, как сделала это с моим сыном! Но тебе не удастся освободиться: Юдай остановит тебя, и спасет нашего мальчика от твоего разлагающего влияния!

Богиня зловеще расхохоталась.

— Твой сын откроет мне врата, и убьет своего отца. Этот мир, как и все остальные, достанутся мне! Советую дважды подумать, прежде чем грубить своей будущей повелительнице! Хотя... Когда Макото освободит меня, нужна щадить вас пропадет: он и сам свершит правосудие!

Зловонное болото разлилось в душе Мей, и опустошило ее отчаянием.

Величественные холмы купались в лучах заката, на небе преобладали розовые и оранжевые оттенки, что обычно вдохновляло Юдая, но сегодня безмятежный вид Безвременья глубоко его взволновал. Весь день он провел в напряженной атмосфере, прислушиваясь к неприятным ощущениям внутри себя, а к вечеру — отправился на прогулку, чтобы очистить мысли, привести их в порядок. Ветер ласково обдувал лицо, но мужчина чувствовал в его шепоте тревогу. Млечный путь сверкал ярче чем обычно, что, по местным байкам, свидетельствовало о грядущей катастрофе.

Юдай встрепенулся, подумав, что сейчас Безвременью грозит одна большая опасность, и, стоило только вспомнить лицо сына, как его энергия ци уловила искажение в общем фоне мира. Нечто несоизмеримо могущественное прорывало пространство и время, создавая брешь в защите Безвременья. Мало кто из смертных был способен на такое, значит, это дело рук богов. Или их артефактов.

— Так вот как это произойдет! — воскликнул он во весь голос. — Три года от моего сына не было известий, и наконец-то он явился, а ты даже не предупредил меня!

Ответа от Идзанаги не последовало, но Юдай его и не ждал: он с большим волнением отправился к месту концентрации чужеродной силы. Сначала воздух там просто загустел, но спустя десять минут пространство разрезала вертикальная молния, создавая проход между мирами. Первозданные воды не признали Макото, и он нашел дорогу домой с помощью отвоеванного копья Аменонухоко.

Первым брешь преодолел избранник богини смерти: за прошедшие годы он возмужал, зачерствел, превратился в беспощадного воина, и внешне стал еще больше походить на Мей, точнее — на ее мужскую, искаженную злобой и невзгодами копию. Следом из портала вышел Керо, такой же поджарый и красивый, но внутреннее уродство отразилось на лице печатью предателя. За ними проследовали десятеро наемников, ставших их личной армией, пусть и малочисленной, но свирепой и умелой.

Последней появилась принцесса Отохимэ. На ее шее виднелась цепь, которую крепко держал один из воинов. Некогда цветущее лицо стало бледным, безжизненным, сломанным горем и болью, тонкие плечи сгорбились под тяжестью позора. Зеленые глаза, смотревшие на Юдая в последнюю их встречу с нежностью, сверкавшие счастьем и внеземным светом, совершенно потухли. Молодая девушка постарела на миллион лет, и ее мучителем стал тот, чья любовь имела разрушительный характер.