Юдай покачал головой.

— Они застали меня, когда я отошел от лагеря. Я сражался с двумя.

— И ты одолел кочевников в одиночку?

— Да, но меня ранили, попали стрелой. А потом противник выдернул ее.

— Боюсь, рана серьезная. Фенг, поможешь?

Второй мужчина склонился над Юдаем, ловко освобождая плечо от разорванного рукава.

— А ты, девочка? — тем временем продолжал расспрашивать Ксу. — Ты видела их воинов? Сколько их было? Чем они были вооружены?

Мей сурово поджала губы.

— На мой взгляд, их было не больше десяти, но они были вооружены, и свирепо сражались, а среди нас не было сильных воинов, только старики, дети, женщины, да раненые мужчины.

— Десять, и еще двое убитых. Да, отряд небольшой, но для нас двоих все равно многовато, правда, Фенг?

— Я тебе уже сказал, брат, нельзя им дать уйти, иначе в следующий раз они вернутся с целой армией. Во имя императора, мы обязаны попытаться, или погибнуть с его именем на устах!

— А с сиротами что делать будем? Здесь они пропадут, мальчик вообще ранен. У нас с тобой один конь на двоих: твой сломал ногу весьма не вовремя, так что кочевников не догоним. Зато сможем доставить Горо в ближайшую деревню, а заодно и направим весточку о шпионах.

Фенг вздохнул, признавая правоту брата, и опасаясь, что они заранее проиграли.

Юдай пытался не показывать, в каком плачевном состоянии находился, но воины это понимали, и старались предельно осторожно вести коня, на котором расположился раненый. Сзади пристроилась Мей, обхватив его талию тонкими руками, и было непонятно, то ли он служит ей опорой, то ли она его поддерживает. Девочка рано познала боль от утраты, увидела слишком много зла, и во всем мире у нее не осталось никого, кроме едва знакомого юноши, найденного ее дедушкой в реке. Юдай понимал это, и стремился выжить ради нее, чтобы защитить ребенка, найти для нее приют, или увести из этого мира, если получится найти Первозданные воды.

А вокруг них раскинулся роскошный бамбуковый лес — древний, могущественный, зеленый, видевший немало людских горестей, стареющий, погибающий и возрождающийся. Юные побеги клонились к высоким стволам, ветер красиво пел свою вечную песню, и от мыслей, что эта гармония может погибнуть в огне варваров, сердца путников наполнялись горечью.

Война всегда приходила не вовремя, всегда разрушала в первую очередь жизни самых слабых, незащищенных, кто меньше всего мог сопротивляться ее ненависти. Отряды варваров уже жестоко расправились с приграничными селениями, убив и воинов, и простых крестьян, и в разожженном ими огне погибли убогие лачужки, рисовые посевы, останки тех, чьи имена история не запомнит, о ком не расскажут потомкам.

Та же участь постигнет и лес в случае проигрыша армии: кочевники уничтожат не только храмы и дворцы, но и бамбуковые заросли, лишь бы надругаться над землей побежденных. Как им можно помешать, и возможно ли это? Сквозь пелену боли Юдай вспоминал все, что знал об этом периоде истории, и сердце юноши страдало по почти утраченному. Варвары надолго поработят этот край, и много насилия ожидает бедных людей впереди.

Почему же Первозданные воды привели его сюда? Милая принцесса из последних сил отправила Юдая в безопасное место, но, выбирая между ордой и Макото, юноша выбрал бы последнего.

— Нам нужно сделать привал. Пять минут, не больше! — уточнил Фенг, глядя на брата.

— Да понял я, помню, что Горо серьезно ранен!

Пока Фенг проверял состояние Юдая, Мей захотела немного размяться. Девочку предупредили, чтобы она не уходила из зоны видимости, на что она раздраженно фыркнула. Ей нравилось прикасаться к бамбуковым стволам, вдыхать лесные запахи, слушать звуки природы, и в это мгновение она обретала мир в душе, растоптанный видом гибели родных и друзей. В юном сердце поселилась ненависть, жажда мести, но еще не заполнила собой сосуд, а лишь пустила корни. Пока что тонкие и слабые, но неизбежные.

Первая капля скатилась по щеке, и девочка с силой обняла бамбук, мысленно стала ругать себя за слабость, пытаясь подавить свое горе, однако безуспешно. Слезы хлынули потоком, принося не облегчение, а еще большую ярость. Ветер подул в ее сторону, принося с собой запах реки и такой любимый голос — голос бабушки Юн. Мей испуганно застыла, не понимая, как такое возможно, но призыв повторился, и девочка последовала за ним. Оглянулась на спутников, но Ксу не было видно, а его брат полностью сосредоточился на ране Горо. Никто не смотрел, и девочка скрылась в бамбуковых зарослях.

Было тревожно, но надежда заставляет забывать об осторожности: слепая, беспочвенная, отчаянная, но такая желанная надежда, подпитывающая изболевшиеся сердца, и ведущая за собой хоть к спасению, хоть к погибели. Мей покорилась ей, мечтая лишь об одном — чтобы семья оказалась жива, чтобы все увиденное оказалось обманом зрения. Ум твердил, что он не выдумал гибель беженцев, но сердце заглушало его доводы, гнало вперед, к таинственному шепоту.

Оказавшись на залитой солнцем поляне, девочка остановилась, напрягая слух. Зов смолк, но вместо него раздался звонкий смех. По спине поползли мурашки, так ее испугал красивый, но исполненный опасности голос. Она попыталась определить, откуда только что пришла, но вокруг стояла густая стена леса.

— Как такое может быть? — прошептала Мей. — Кто меня сюда привел?

— Говори громче, смелее.

Девочка развернулась, и увидела юную девушку немыслимой красоты. Ее волосы были длинными, серебряными, совсем как у Горо, лицо поражало изяществом и нежностью. Безупречную фигуру подчеркивал причудливый наряд: мужские брюки, длинное платье, разрезанное спереди и сзади, с такими длинными рукавами, что они волочились по земле. Шею венчало ожерелье из звериных черепов, а пальцы с длинными ногтями были выкрашены в черный цвет. Голубые глаза смотрели безжалостно, но с интересом.

— Кто ты такая? — твердо спросила девочка, пытаясь унять страх.

— Так-то лучше! — одобрила незнакомка. — Ты услышала мой зов, значит — ты такая же, как и я! А я не люблю, когда мне подобные мямлят и ноют.

— Не знаю, кто ты, но между нами нет ничего общего.

— Ошибаешься, — вкрадчиво усмехнулась девушка. — Лишь наделенные даром могут услышать себе подобных. Мое имя — Юи, потому что я родилась ночью, при полной луне. Когда я была ребенком, во мне проснулся дар, моя энергия превзошла мужчин деревни, и меня стали бояться. Сначала просто сторонились, потом — стали шептаться, оскорблять, проклинать. Однажды наш дом окружили соседи, меня выволокли во двор, приказали убраться, и никогда не показываться им на глаза. Я ушла, но, обретя могущество, вернулась, и они пожалели о пережитых мною страданиях. Это я предлагаю и тебе. Месть.

Мей отрицательно покачала головой.

— Ты — колдунья! Я слышала о таких, от вас лишь одно зло.

— От нас, ибо ты тоже обладаешь даром. Но мы сами можем выбирать, каким путем идти. Мы можем исцелять, а можем и ранить. Неужели убийцы твоей семьи не заслуживают наказания? Я слышала ваши разговоры, ветер принес их мне. Ты лишилась любимых людей, видела их жестокую кончину. Они были добрыми людьми, честными и беззащитными. Кочевые варвары явились на нашу землю, и растоптали ее, а ведь это еще только начало! Это были лишь маленькие отряды: что будет, когда сюда явится вся их армия? Сколько еще детей останутся сиротами?

Лицо девочки исказилось, и Юи поняла, что близка к успеху.

— И чего ты хочешь от меня?

— Оставь своих спутников, и пойдем со мной. Я обучу тебя, вместе мы достигнем невиданной ранее мощи! И использовать ее будем для блага, для защиты, для помощи, и наказания виновных. Отряд кочевников заслужил мести, и ты отомстишь им за кровь своих бабушки и дедушки. Но ты можешь отказаться! — другим тоном произнесла колдунья. — И тогда смерть бедных Лао и Юн окажется напрасна, их палачи продолжат свое жестокое ремесло. Ну а ты погибнешь вместе со своими спутниками. В лучшем случае тебя ожидает быстрая смерть, в худшем — варвары уведут тебя в свое поселение.