— Не забывай, — продолжил Юшенг, — на них долгие годы охотились, чтобы сократить их число, считали животными, не ведали жалости. А любое действие порождает противодействие. Они всегда были по-своему суровыми, и внешнее воздействие лишь усугубило ситуацию.

— Да, и вот такое, — Юдай указал рукой на повешенного мужчину, — будет встречать нас в каждой деревне на нашем пути.

Юшенг положил руку ему на плечо, и ободряюще улыбнулся.

— Мы поможем всем, кому сможем, спасем столько жизней, сколько нам позволит судьба, но кочевники захватят империю, свергнут императора, убьют многих на своем пути, и мы не сможем этому воспрепятствовать. Однако мы не отступим при виде врага, когда настанет наш час.

За время совместных скитаний они оба изменились: наличие ученика сделало Юшенга более спокойным и рассудительным, а Юдай научился самоконтролю, и ему захотелось вызывать уважение у учителя. Он больше не видел в Юшенге опасного незнакомца с татуировками по всему телу, только доброго наставника, который пережил много боли, страха, но сумел сам выбраться к поверхности, и тянул к свету молодого ученика. Они были нужны друг другу, потому что делали друг друга лучше. В Юшенге Юдай видел своего приемного отца Уэно, и это служило ему источником успокоения.

— Нельзя их так оставлять! — произнес мужчина.

— Не защитили, так хоть позволим им упокоиться с миром!

Вдвоем они сняли с виселиц жителей деревни, и предали их тела огню, который охватил все постройки. Юдай с грустью смотрел на застывшие в немом ужасе лица женщин, на хрупких детей, которым не было суждено превратиться в юношей и девушек, стариков, которые видели гибель своих детей и внуков. Десятилетиями они строили то, что война уничтожила всего за несколько часов.

— Куда мы направимся дальше?

Юшенг присел на камень у дороги.

— Скоро степняки попытаются прорваться за стену.

— Да, я помню такой эпизод по учебнику истории. Мы можем направиться туда, и сражаться с ними. Или даже предупредим, и тогда появится шанс защитить людей от монголов!

— Ни за что! — жестко ответил Юшенг. — Мы не имеем права менять ход истории, кто мы такие?! Мы не боги, даже они в такое не вмешиваются.

— Как мне рассказывал отец о мироздании, — вздохнул юноша, — события основного потока изменить невозможно. История останется неизменной при любом раскладе, но образуется другая временная линия, которая уже будет изменена. К сожалению, они всегда...

— Что с ними не так?

— Даже не знаю, как сказать правильно. Ну, они бывают в некотором плане бракованными. Любое вмешательство создает не мир, а суррогат, неполноценную версию.

Юшенг удовлетворенно кивнул.

— Вот видишь, ты сам объяснил себе, почему нам не стоит вмешиваться в ход событий. Мы не изменим ничего здесь: все, что должно произойти, произойдет. А создавать отдельный временной поток, еще и бракованный, как ты выразился... Готов ли ты взять на себя такую ответственность?

Юноша промолчал.

— Вот именно! Поэтому мы сыграем роль, отведенную нам судьбой, а не станем распоряжаться этим миром на свое усмотрение, подобно богам. Мы же не боги, в конце концов!

— Знаешь, Юдай, монгольскую армию можно приводить как пример целеустремленности! — сказал Юшенг по дороге к великой стене, защищавшей земли империи от кочевников. — Они преодолели огромное расстояние, чтобы добраться сюда, еще и по пустыне Гоби. Конечно, сейчас она не такая мертвая, безжизненная, как в будущем, откуда я пришел, но все равно, пустыня есть пустыня. А какое большое стадо скота они с собой пригнали! Подготовились!

— Такое ощущение, что ты ими восхищаешься! — возмутился юноша.

— Я уважаю силу, ум и успех.

— Ну-ну, посмотрим, как ты будешь их хвалить, когда какой-нибудь вражеский воин попытается всадить тебе стрелу между глаз!

— Твое обучение еще не закончено, Юдай! Тебе предстоит понять, что мужчина берет оружие в руки при необходимости. Монголов привела сюда необходимость в ресурсах и удовлетворении амбиций. Воины империи Цзинь возьмутся за оружие, чтобы защищать свои земли. Только нездоровые люди наслаждаются убийствами, остальные — воюют ради своей правды.

Когда они подошли к ближайшему гарнизону, там как раз проходил набор новобранцев. Юдай сомневался, что их примут, но Юшенг искусно заболтал воина, да и армия отчаянно нуждалась в пополнении.

— Ну и на что эти дикари рассчитывают? — рассуждал молодой парень в лагере новобранцев.

— У нас больше людей, у нас есть порох, подрывные устройства, а у них? — вторил ему полный паренек, чем-то похожий на Нобу. — Примитивные луки, и все? Посмотрим, как они уберутся обратно в пустыню с позором! Если мы, конечно, позволим им уйти!

Юшенг хмыкнул на ходу, однако парни услышали, и отреагировали:

— С чего смеешься? Ты вообще кто, откуда пришел?

— Мое имя Ли Юшенг, я пришел издалека. А смеюсь над вашей наивностью. Сами подумайте, слабаки не смогли бы преодолеть пустыню, и сделать удачные вылазки за стену. Сколько уже деревень сгорело дотла, и это были лишь набеги маленьких отрядов. Скоро они явятся, и нам придется призвать все свое мужество, чтобы выстоять.

Некоторые парни тревожно переглянулись, но их предводитель лишь нагло усмехнулся в ответ.

— Тебе явно понадобится вся твоя храбрость, раз ты уже готов принять поражение! Я же намерен вернуться домой героем, и жениться на своей милой невесте.

— Искренне тебе этого желаю! — ответил Юшенг, и отправился дальше.

— Они не верят в поражение! — заметил Юдай немного позже. — Им и в голову не приходит, что великая Цзинь может пасть над натиском кочевников.

— Они верят в стену, в свою армию и непоколебимую силу императора. Им не победить, но я хочу, чтобы ты прошел через это испытание, стал воином. Бездействие убивает, а ты долго предавался выжигающей ненависти. Пора опробовать найденный баланс в битве!

— Опасное предприятие мы задумали.

— Жизнь полна опасностей. Да, и не забывай представляться своим выдуманным именем.

— Без проблем, я к нему уже привык.

Потянулись однообразные дни, полные тренировок, тревожных известий, напряженной обстановки в лагере. Некоторые новобранцы не были способны соблюдать дисциплину, и их храбрость перед лицом опасности висела на волоске. Как заметил Юшенг, они не пребывали в состоянии гармонии, животные инстинкты брали верх над духом, который был смятен опасностью войны.

— Им лучше вернуться, их нельзя брать на поле боя, они не выдержат.

Несколько юношей попытались сбежать, и участь их была незавидна, после чего установился относительный порядок. Кричавшие о будущей победе парни притихли, сосредоточившись на обучении, но вскоре пришло известие, что армия варваров на подходе к великой стене.

— Но как же так? — роптали воины.

— Они нашли уязвимый участок, сын их предводителя давно делал вылазки в наш стан, искал места для нападения!

— Я думал, стена — непреодолима!

— Как бы не так! Мой дедушка всегда говорил, что ее строительство — пустая трата времени и золота. Любую крепость можно взять, а это всего лишь стена, охраняемая не на каждом участке, еще и с уязвимостями!

— Но ведь она столько лет обороняла нас от кочевников!

— Ее построили для защиты от коротких набегов другого племени, но эти варвары — новая степень развития дикарей. Они сумели сделать то, чего их предшественники не сумели, и они не просто собираются ограбить несколько деревень, и сбежать, а захватить все наши земли. Понимаете, что это значит?

— А не ты ли говорил, что им с нами не справиться?

— Им не захватить империю, но крови прольется достаточно.

Вскоре воинов призвали на Цзюйюнский перевал, откуда пришли новости о небольшом отряде кочевников под предводительством полководца Джэбе-нойона. Об этом человеке говорили, что Чингисхан высоко его ценит, и что он принес ряд блестящих побед, расправляясь с врагами безжалостно, и не ведая поражения. Однако цзиньцы были удивлены малочисленностью его отряда. В их сердцах вспыхнула гордыня, и они дали жесткий отпор на участке стены у перевала. Вскоре варвары обратились в бегство, и лишь Юшенг с Юдаем понимали, что последует дальше, только их никто не послушал.