— Не отпущу, Арина. Ты же меня оттолкнешь и к себе больше не подпустишь. Откажешься сходить в ресторан и будешь смеяться каждый раз, как я попытаюсь подарить тебе букет. Их цветы ты в вазу на балкон ставила. А мой... Ромашки. Я тоже, дурак, повелся. Розы нужно женщине дарить. Мама всегда говорила, что только они вправе называться цветами. А всё остальное — цветущий сорняк, недостойный женщины. Нет, никуда я тебя не отпущу, больше возможности ты мне не дашь подступиться.

Я как-то разом остыла. Выдохнула. Ну чего в самом деле брыкаться так упрямо. Он же даже руки не распускает. Позволил выспаться. До низостей не опустился.

— Ничего ваша матушка не понимала, уж поверьте. Розы — это, конечно, красиво, но душу не каждой женщины трогает. Ваш букет был милым. И...

Я вздохнула, не зная, что и говорить. Совсем.

— Интересно, это путешествие можно назвать свиданием? — негромко спросил он.

— Не знаю, — я пожала плечами. — Никогда не ходила на свиданки. Как-то не звали. Я не трофей для мужчины, Инчиро. Я обычная женщина. Простая, понимаете. И сейчас я не представляю, как себя с вами вести.

— Главное, даже не вздумай увольняться.

— Ага, не дождетесь! Вы хорошо мне платите.

— Ну, хоть где-то я у тебя молодец, — улыбнулся он. — И всё же это можно назвать свиданием?

— Не-а, я не хочу на своем первом свидании оказаться на кладбище. Избавьте меня от этого.

— Тогда я могу тебя пригласить куда-нибудь в другое место, — предложил он.

— Но вы мой босс, — напомнила ему. — И у нас сугубо профессиональные отношения.

— Извини, Арина, но на работу у меня так не стоит, как на тебя, — выдал он усмехнувшись. — Не вовремя матушка умерла. Мне бы сейчас её помощь не помешала. Уж она знала, как мужчине добиваться женщины.

— За золото меня не купишь, Инчиро. И за розы тоже. Я в принципе не продаюсь. И нужен мне мужчина, что любить меня будет, а не просто хотеть. Да и я вам в действительности не нужна. Это у вас так... Блажь и стремление к новизне. Поиграете и бросите.

— А ты проверь, — его губы коснулись моих волос. — Дай шанс. Всего один.

— Проблема в том, господин Джакобо, что сердце у меня тоже одно, — сглотнув, прошептала. — Разобьете, я же потом не соберу осколков. Зачем мне это? Нет у нас будущего, мы из разных вселенных.

— Не говори то, чего не знаешь, Арина. Просто дай шанс, и я не подведу.

— Давайте уже сходим к могиле вашей матушки, а то нехорошо как-то.

— Ну это хотя бы не твердое «нет», — хмыкнул он. — Ладно, будь по твоему.

Он, наконец, разжал руки и позволил мне подняться с его колен.

Следуя за высоким демоном вдоль аккуратных рядов однотипных могил, я всё вспоминала готические романы, в которых описывались массивные каменные надгробия, заросшие мхом и бурьяном. На них непременно восседали черные вороны и издавали свое мрачное «Кру». В моём представлении именно так и должно было выглядеть кладбище общины самых настоящих демонов.

Мрак, сырость и аура безнадежности...

Но...

Нет.

Совсем нет.

Не-а.

И даже ворон нет.

Ни одной.

Я везде посмотрела.

Зато летали голуби. Обгаживали, почем зря, красивые статуи женщин из белого мрамора. Справа фонтаны, слева — аллейка с родными в доску березами. Под ногами вымощенная светлым гладким камнем тропинка.

Вокруг аромат цветов.

Клумбы, куда ни глянь.

Могилы загляденье. Низкие изящные оградки все в одном стиле. Резные надгробия. Кадки с живыми цветами.

Чистота, красота, травинка к травинке.

Ну разве что пони по небу не летают и воздух радугами не портят.

— Чтобы я так померла! — не выдержала моя душа этой красоты. — А кому продаться нужно, чтобы после смерти оказаться здесь? Не кладбище, а курорт какой-то. Не хватает только элитного бюро ритуальных услуг.

— Оно дальше по тропинке, — отозвался Инчиро как-то больно мрачно.

Его настроение стремительно ухудшалось. Стоило нам выйти из кареты, и этот демоняка снова сделался угрюмым мужланом. Все же какой он сложный и непонятный.

А главное, какой настоящий? Где маска, а где истинное лицо Инчиро Джакобо? Поди и разбери этого рогатого!

— И на будущее, Арина, я потерял мать, потому что не мог следить за ней и контролировать, но с тобой всё будет иначе. Даже не вздумай больше уехать в ночь непонятно с кем и не поставив меня в известность. И думать не желаю о твоей кончине ни в каком варианте...

Услышав такое, я состряпала недоуменное лицо. Затем скривилась и, не удержавшись, показала ему язык в спину.

В этот момент он обернулся.

У бедного демоняки, кажется, шок случился.

— И что это значит? — черная бровь возмущенно приподнялась.

— Как что? — усмехнувшись, я пожала плечами. — Где хочу, там и хожу. С кем хочу, с тем и...

— Не продолжай лучше, — рыкнул он, — мне это не понравится.

— А меня это должно заботить, Инчиро? Не забывайтесь. Вы мне босс, а не маменька. Хотя даже мать не позволяла себе после моего совершеннолетия заглядывать под моё одеяло. Собственно, вот как стукнуло восемнадцать, в тот день я и съехала от нее. И вдруг вы, весь такой красивый, задвигаете мне подобные речи. Нет, ну ладно бы ещё муж, поняла бы. Но... босс...

— Сама первая начала, — буркнул он уязвленно.

— ЧТО? — моему возмущению не было предела. — Когда это?

— Да сейчас! Думаешь, Арина, мне легко слышать о том, что ты на кладбище собралась?

— Да здесь просто нереально красиво. Кто на моём месте не соберется? Хоть после смерти отдохнуть с комфортом под березками!

— И слышать не желаю, — проворчал он. — Да где же её хоронили?

Демон резко остановился. Чуть не налетев на его спину, успела схватить босса за рукав. Обернувшись, он тут же обнял меня за талию и притянул к себе.

— Что вы делаете? — пискнула, прижатая к боку мужчины.

— Руки распускаю, но заботит меня сейчас совсем иное. Я не помню, где могила матери. Они все такие похожие.

— ЧТО? — вскинув голову, я свела на переносице брови. — Да как так-то? Вы куда смотрели, когда её хоронили?

— Меня не было... — нехотя сознался он.

— КАК? — кажется, я достигла вершины возмущения. — И где вы прохлаждались в это время?

Он поджал губы и не торопился с ответом.

— Уму непостижимо! — негодовала я. — Нет, ну как так можно? У вас что десяток матерей, что вы вот так можете легко не проводить её в последний путь?

— Я пил... — пробурчал он озираясь. — Это оказалось ударом для меня. Я... Я так старался провернуть сделку, чтобы выкупить матери театр, в котором она тогда выступала. Но... Она взяла и... умерла.

Я тяжело вздохнула. Слов просто не было.

— Знаете, Инчиро, я за всю свою жизнь слова хорошего от матери не услышала. В родном доме обязана была за всё платить трудом. И хорошего вспомнить нечего. Но я бы никогда не позволила себе не явиться на похороны мамы. Но вы же...

— А что я? — мне достался ну очень колючий взгляд. — Я не мог поверить, что её больше нет. Что последнее, что останется в памяти, это её мертвое лицо в гробу. Я... рисовал портрет. Хотел запечатлеть её, пока память свежа. Чтобы никогда не забывать. Я любил свою мать, Арина. Несмотря на то что она не замечала моё существование. Не интересовалась мною, как сыном. Но я любил её и не готов был видеть единственного родного человека в деревянном коробе. Слышать, как заколачивают гвозди в её гроб. Стук комьев земли о крышку. Уходить, зная, что она навсегда останется в могиле. Я не готов был тогда и, признаться, не уверен, что смогу сейчас.

— Сможете, — я обняла его за талию. — Она в лучшем мире и наверняка наблюдает за вами.

— Сомневаюсь...

— Зря, Инчиро. Я в этом уверена. Вся шелуха, что кажется важной здесь в этом мире, спадает, обнажая душу, и всё встает на свои места. Вашей матушке важно знать, что вы любите её. На самом деле мертвым могила не нужна, она для живых. Чтобы было куда прийти и вспомнить о родном любимом человеке. Снова хотя бы в мыслях побыть с ним. Рассказать о чем-то важном, поделиться секретом или спросить совета. Ощутить ту радость, что чувствовал рядом с ним. Тепло...