И в этот момент так некстати вспомнилось, с каким пренебрежением он отзывался о невесте берендея.

В последние месяцы с медведицами он, видите ли, не спал.

— Господин Джакобо, отойдите от меня на шаг. Я не являюсь женщиной очередного владельца предприятия или завода, так что не нужно распускать руки. Выгоды от того никакой.

Он хмыкнул и сделал шаг вперед. Я снова оказалась внутри дамской комнаты, только уже прижатой к стене. Босс действительно убрал руку с моей спины, но лишь для того, чтобы, обхватив пальцами мой подбородок, поднять голову и вынудить смотреть в его глаза.

При этом я заметила, как белой тенью под потолком металась его маменька, охая от поведения своего сыночка.

— Арина, — голос господина Инчиро приобрел бархатистые нотки. — Может, уже начнем дружить и прекратим воевать друг с другом? Это утомляет. Тебя что не устраивает, девочка? Я тебе должность дал, оклад большой назначил, комнаты в лучшем крыле выделил. Хостес к твоим услугам. Что ты все фыркаешь на меня?

Взгляд черных как ночь глаз прожигал.

— Нет, Арина, я любить себя не принуждаю, но не лезь ко мне во враги. Тебе там делать нечего, — продолжил он, воспользовавшись моей растерянностью. — И убери сырость с глаз, тебе ничего не угрожало. Я очень надеялся, что он действительно скинет тебя в окно, а там мгновенно поймают. Но вышло даже лучше.

— А о моих чувствах при этом вы подумали? — выдохнула, смущаясь от его близости. — Каково мне было в тот момент висеть на подоконнике? Я ведь и вправду решила, что все — последние мгновения жизни.

Он склонил голову набок. Ни тени раскаянья. Он действительно не понимал.

— Как можно быть таким бездушным? — меня прорвало. — Таким жестоким. Каменным. Вы себе не противны?

Схватив его за запястье, я отвела руку от своего лица и, двигаясь бочком, высвободилась из его объятий.

Господин Инчиро продолжал странно на меня смотреть. Не мигая. Словно в душу вглядывался.

— Арина!!! — дальний коридор сотряс вопль оборотня.

Похоже, сюда на всех парах несся господин Сепп.

— Да когда его уже отпустит? — малодушно выдохнула я.

— Просто скажи ему «нет», и все, — рявкнул грубо босс.

— Я же не вы, — отвесила ему шпильку и на всякий случай отошла еще на шаг. — Закончатся эти его странные дни и сам остынет. Зачем же жестоко по его самолюбию проходиться?

— Выходит, его самолюбие ты щадишь, а по моему и прокатиться можно? Ты не ответила на первый мой вопрос, Арина, — он снова ловко поймал меня за руку. — Почему ты думаешь, что я никем и ничем не дорожу?

Я откровенно не понимала, что в этой фразе его так задело. Его рука сжималась на моем плече. От нее исходило такое странное тепло. И запах. Казалось, корицей пропитано все пространство. Теплый аромат, сладкий и приятный. Ну не может демон так благоухать.

— А разве я не права, господин Джакобо? Разве вам хоть что-то кроме золота дорого?

Я подняла на него взгляд и утонула в черных омутах его глаз. Мне чудилось, что они бездонны.

Где-то там конем топал оборотень, а я таращилась на этого бездушного демона.

— Называй Инчиро. Раз уж я чуть не стал твоим палачом, то тебе можно.

— Ну нет уж, — вот теперь я встала в позу. — Вы начали этот разговор, и я хочу знать, господин Инчиро, а что еще, кроме золота, вам дорого. Вы хоть кого-то любили в этой жизни?

Он вздохнул и выпустил из захвата мое плечо.

— Я любил мать, правда, безответно, — на его губах скользнула жесткая ухмылка. — Именно она и научила меня правде жизни — женщина в мужчине любит только его деньги.

— Ой ли? — я весьма недвусмысленно взглянуло на призрак, притаившийся на потолке.

Мадам Джакобо прекрасно слышала слова своего сына.

— Да, Арина, теперь мне интересно за что можно купить тебя, — демон, оставив меня, вышел из уборной и обернулся. — Что мне нужно тебе предложить, чтобы получить твое тело?

Я закатила глаза.

— Арина!!! — наконец, Сепп нашел нужный поворот. — Арина, я слышал про нападение.

Оборотень появился в коридоре и лосем понесся на меня. Мгновение и я оказалась на его руках.

— Руперт, немедленно опустите меня, — взмолилась, глядя на вмиг ставшим злым демона.

— Вам нужно успокоиться, — запротестовал наш мохнатый юрист.

— Так я уже спокойна.

— Может тогда чашечку черного кофе? — он приподнял густую темную бровь. — Он вас взбодрит.

— Ну, кофе можно, — я приобняла оборотня за плечи. — Но все же хватит меня носить на руках.

— А мне нравится, — засмеялся перевертыш и понес меня в сторону приемной.

Обернувшись, я заметила, как полыхают глаза демона, как сжимаются в кулаки и разжимаются его ладони.

Кажется, босс был действительно зол.

Ну ничего, ему полезно.

В кабинете было тихо. За дубовым тяжелым столом с поникшими плечами сидел демон. Его взгляд, устремлённый в одну точку, ничего не выражал. В нем царил холод. Тот, что с детских лет выстуживал его душу. А еще одиночество, что казалось ему таким естественным.

Время тянулось медленно, принося мужчине дополнительные терзания. Чего он ждал? Или кого, сам не понимал. Быть может, новый день.

Ведь прошедший у него совсем не задался. Он скривился и невольно коснулся ладонью груди, в том месте, где билось сердце.

Растерянность.

Его душу оплетало тревожно-сладкое чувство. Новое для него. Непонятное. Мысленно он вернулся к моменту, когда в холле этот проклятый медведь схватил девушку. Сердце забилось быстрее. Ладони вспотели. Он ведь тоже испугался, но виду не подал. Это ведь слабость.

Но... Она ему не поверила. Заплакала, думая, что он даст ее в обиду.

«Я для него ничего не значу. Он вообще никем и ничем не дорожит» — эта фраза не давала ему покоя.

Злила и делала слабым. Уязвимым.

Потому как она была лживая.

Дверь тихо приоткрылась. Он вскинул голову, но не увидел своего бестелесного вечернего гостя.

Призрак демонессы скользнул в неуютное помещение. Она никогда не была здесь при жизни. Не считала нужным. Ей и мысль эта не закрадывалась в голову. Сейчас же она, облетев комнату, опустилась на единственное кресло для посетителей.

Поежилась. Ее взгляд прошелся по окну, занавешенному темной шторой. Столу, массивному и грубому. Шкаф, папки... Ни цветка на подоконнике ни картин. Ничего, что придало бы хоть толику уюта. Лишь небольшой портрет.

На нем она. Еще молодая. Сколько было Инчиро в тот год? К своему стыду, она не помнила. И это причиняло ей боль. Стыд и обида на себя же. У нее был сын. Мальчик, о котором она не знала ровным счетом ничего.

Ее одинокий и забытый Инчиро.

Он сидел сейчас прямо перед ней.

Сильный, красивый и абсолютно пустой.

— Что вам всем не хватает, мама? — выдохнул он, глядя на портрет. — Я же из кожи вон лез, чтобы ты, наконец, осознала, как я важен тебе. Я всю эту корпорацию создал ради тебя. Чтобы обеспечить всем. Я хотел купить себе счастье быть сыном. Но тебя больше нет... Ты так и не поняла... На его скулах заиграли желваки.

Демон злился, отчего в его глазах, так похожих на ее, разгоралось неистовое пламя.

— А теперь появилась она... Я ничем и никем не дорожу по ее мнению. Это ложь! — Он с силой ударил кулаком по столу. — Я бы никогда не позволил обидеть ее. Я хотел спасти...

Поставив на стол локти, он закрыл лицо ладонями.

— Одними цветами ее не купишь. Ромашки! Дурак! Да какой женщине понравятся они? Она посмеялась, а я купился. Мама, что же вам нужно, чтобы и я оказался любим? Что? Что я делаю не так? Ты говорила — золото отворяет любые женские сердца. Ты говорила — только обеспеченный властью мужчина достоин, чтобы его любили. Но это ложь!!! — Его рык эхом отразился от стен. — Все ложь!!! Ни одна меня не любила. Они продавались, а я покупал. Но это не любовь... Совсем не любовь!

Запустив пятерню в волосы, он умолк.

Демонесса же, сидя напротив него, тихо плакала, понимая, насколько глубокую рану нанесла сыну. Как жестоко с ним обошлась.