Я спросила тётушку, где же мне самой узнать о законах страны, и она опять отправила меня к помощнику управляющего, приговаривая:

— Вот он крючкотвор, каких поискать нужно. Педант и скучнейший человек, но всё у него всегда по полочкам, всё точно, по струночке. И книги у него по законам есть, как не быть. Особенно, что касается договоров разных. Он же и принимает новых людей на службу, оформляет, проверяет рекомендации. Он тебе всё и расскажет, на что ты право имеешь. И ещё милая.

Тётушка подозвала меня поближе, оглянулась, но на кухне никого особо и не было, так, копошились её помощники в чулане и таскали овощи. Тётушка всё равно понизила голос и шёпотом прямо мне в ухо зашептала:

— Попробуй, спроси, Алисия, как тебе можно стать самостоятельной. Чтобы самой распоряжаться своей жизнью. Попробуй. — И уже спокойно продолжила: — Тебе сложнее будет, чем мне было. Мне родители профессию дали какую смогли, да и мужа я сама выбирала. По любви замуж шла. А ты…

Тётушка ещё раз огляделась и продолжила совсем о другом:

— И профессию тебе не получить, на то деньги нужны немалые.

Здесь я и узнала, что никаких денег со сборов трав за все годы мне не хватит на обучение хоть какой-то профессии, даже в группе, а не отдельным учеником. Даже если я стану самым удачливым и аккуратным сборщиком, то денег на обучение всё равно не хватит.

Я успела рассказать тётушке о своей мечте получить профессию. Именно поэтому она и начала вспоминать, как она, да и сестра получили её. Да, я могла и сама обучиться, чисто теоретически, но кто же даст мне звание подмастерья просто так? Экзамен нужно было оплачивать и документы стоили немало.

Если б я была из училища, плата была бы намного меньше, но тем, кто обучался дома и у частного учителя, платить нужно было в три раза больше. Королевская казна получала неплохие деньги за училища, поэтому такие ученики меньше платили и за экзамены, сдавая сразу группой.

Да, в школе были и бесплатные классы, для умных детей, родители которых не могли себе позволить общее обучение ребёнка. Насильно никто никого не тянул. А вот учиться профессии можно было только платно.

А тётушка ещё и добила, пробормотав:

— Да и кто тебя отпустит, милая, на экзамены на эти? Ладно, выучишься ты сама, хотя вон, у нас в ближайшем городишке как раз несколько училищ есть. Кстати, ты ведь спрашивала меня про книги, по которым я училась, а я совсем забыла тебе рассказать!

Я вся обратилась в слух, а тётушка продолжила:

— У нас в городке, у площади, сразу после булочной, подержанные книги продаются. Ученики частенько туда книги сдают, кому не нужно. Вот и я так же делала. Моей профессии никто из семьи учиться не собирался, а деньги нужны были. Вот я после учёбы тоже сходила в такой магазинчик и сдала свои книжки. А ты на кого учиться-то собралась, что-то я понять не могу? И тем ты хочешь заняться и этим. А кем стать хочешь?

И что мне стоило отвечать, если я одежду хотела волшебную делать?

Пришлось признаваться. А тётушка только головой покачала, вспоминая ту самую шаль, которую я ей недавно подарила. Тётушка поначалу отнекивалась да крутила в нерешительности, приговаривая:

— Такая красивая шаль, это как ты её такую красивую сплела?

Что же, шаль ей пришлась по душе. Думаю, судьбоносный разговор о заработке на сборе растений, в том числе лечебных, тётушка неспроста начала. Она поняла, видела, как я стараюсь, пытаясь выбраться из своего полурабского положения.

А вот про методы вязания я узнала не от тётушки. В этом мире, что самое интересное, вязали только прямыми спицами. Деревенские их делали из дерева, полировали и напитывали маслом. Такие деревянные спицы я приметила у одной из помощниц Сарты.

И мысленно ушла в воспоминания детства.

Прошлое героини

Мои родители были небедными, с нужными знакомствами и некоторым влиянием в нашем городе. Я удачно вышла замуж, родила двоих замечательных детей, которые уже повзрослели, а дочь успела обрадовать меня внучкой, но для души, для себя, в течение всей жизни я пронесла своё увлечение. Рукоделие.

Мама моя всегда считала, что приличной девушке нужна не только профессия, тем более это муж должен обеспечивать семью. А вот быть хорошей женой и хранительницей очага — это обязательно.

Не стоило думать, что из меня готовили кухарку и домработницу, далеко не так. На всю жизнь я запомнила слова мамы, которые она любила повторять:

— Милая моя, нам, женщинам, в этом мире приходится несладко. Чтобы устроиться и быть за мужем, а не просто замужем, стоит знать много, да и уметь не меньше.

Вот я и умела подать себя, мама с детства культивировала мне вкус. Учила меня одеваться, да и про обстановку нашей квартиры и дачи мама мне много рассказывала, а позже водила с собой, советовалась, ставя мне экзамен прямо на месте.

Я научилась не только себя подавать, но и мужу правильно подбирать одежду, умела организовать праздничный обед и ужин, красиво накрыть на стол и подобрать украшения в интерьере.

Конечно, я умела готовить, понимая разницу между каждодневной диетой и праздничным столом. Мама добилась того, что меня отдали в прекрасную школу, в которую ещё нужно было поступить, но я прошла по конкурсу, а уж остальное сделали связи отца.

Я получила как общее прекрасное образование, так и дополнительное. Нас, девочек, учили танцам, хореографии, каждая могла выбрать себе музыкальный инструмент или петь в хоре. Слух и голос у меня были, а вот часами заниматься за инструментом я не желала.

Это был мой первый серьёзный протест и спор, который я выиграла, отстояв право ходить только в хор.

А вот на кружок рукоделия я попала осознанно, туда меня пригласила наша учительница труда. Удивительно, я не хотела сидеть за инструментом, но могла часами заниматься рукоделием. И как любой новичок я жадно пробовала всё, пока не остановилась на кружевоплетении.

Это не значит, что я не вязала и не шила, да с удовольствием. Тем более папа мог доставать отличную хорошую ткань и пряжу из-за рубежа, или из-под полы. Тогда было такое время, что пряжа в Союзе вся шла дальше, на производство, а в частные руки через официальный магазин обычно попадала пряжа качества ниже. А я была модницей ещё той.

Мама с удовольствием смотрела на мою ручную работу, а мне, слушавшей учителя, было интересно попробовать всё. Родители сразу разрешили ходить на эти дополнительные занятия.

Стоит признать, что каждое лето меня обязательно отдавали в лагерь при нашей школе, чтобы я могла учиться общаться в коллективе. Одна смена длилась обычно меньше месяца, остальное время мы обязательно отдыхали семьёй на каком-то курорте, который выбирали родители. Но это длилось две недели, не больше.

Самое удивительное время у меня было, когда меня отправляли бабушке и дедушке в Елец. У них был замечательный дом и хозяйство, дед уже был на пенсии и у него была страсть, которую он пронёс всю жизнь: резьба по дереву. Но и плотником он был отличным, делал замечательную мебель, наполненную теплом его рук. Я на ней спала, между прочим. Да всё в доме было сделано дедушкой, в том числе и дом.

Дед мне сам рассказывал, как он ставил его:

— Как раз перед твоим рождением, милая. Я и брата позвал, он со своим дядей приезжал. И отец твой приехал, он тогда студентом ещё был, летом в стройотряде работал. Отпросился ко мне, чтобы помочь. И мы роднёй, как раньше дома и ставили, быстро коробку-то сгоношили. И два года ещё в стареньком доме жили, ждали.

— А чего ждали-то, деда?

— Да как чего? — Он удивлённо посмотрел на меня, — Понятно чего. Дом же из бревна, ты глянь, какое толстое. Дерево живое, ему высохнуть нужно. Ствол, даже если кажется сухим, ему всё равно нужно к другим притереться, досохнуть на солнышке, водой омыться, да на холод каждому брёвнышку провериться. Видишь, они связаны, а внутри колышки ещё их соединяют. Они не дают бревну вбок пойти. Мы через два года перебрали брёвна, поставили их опять, прошпаклевали так, учитывая усадку, и всё, можно уже крышу постоянную, ну и дальше строиться. И уже, вон, сколько живём, не нарадуемся.