Мы услышали такой жалобный всхлип, что оба повернули голову к леди Селии, сидевшей, сжавшись, на диванчике, и смотревшей на нас такими глазами, что и меня пробрало. Всё же материнская любовь слепа, а Нортон был младшеньким и самым любимым у графини. Во всяком случае, мне так казалось.

Граф Пейтон покачал головой, но не стал успокаивать жену, а почему-то продолжил говорить:

— Вы знаете, я сразу же списался с комендантом и попытался понять ситуацию. Но мне отказались говорить подробности, посоветовав встретиться с главой службы, с которым у меня вчера и случился разговор. До встречи вопросов у меня было много, а после стало ещё больше, чем изначально. Я подготовился, леди Кронк, и мне нужна правда. То, что поведал мне глава, может полностью разрушить репутацию рода, да и по вас так пройдётся, что и вам мало не покажется. Поэтому.

Граф вынул пузырёк, поставив его на небольшой столик, стоявший у диванчиков, и махнул на него рукой:

— Вы можете отвинтить пробку и понюхать, зелье правды обошлось мне очень дорого. Это работа мастера, но силы его достаточно, чтобы получить истинные ответы. Откройте и убедитесь, что это именно оно. Ну же!

И почему я кивнула, а потом подошла, открыла ещё и аккуратно понюхала, я так и не поняла. Вот только дальше произошло то, что меня ввело буквально в ступор.

Граф посмотрел на меня внимательно и попросил:

— Вы ведь поможете мне? Будете свидетелем, и если нужно будет, объясните то, чего не знает жена?

Я ещё не успела понять, что граф сказал, когда он подошёл к жене, зафиксировал её и резко велел мне:

— Вливайте зелье, леди Кронк! Мне нужны ответы, я не намерен рисковать родом, потакая чужим порокам.

Я сжала в ладони зелье и посмотрела на графиню, в шоке застывшую в руках графа. И решительно шагнула в её сторону. Я и сама не прочь была услышать эти самые ответы.

Удивительно, сколько силы оказалось в хрупкой с виду Селии. Графиня брыкалась молча, но упорно. Гнев победил страх, графиня буквально метала молнии своим взглядом, но молчала, видимо, берегла силы на борьбу. Она брыкалась, извивалась, пока граф жёстко не зафиксировал ей шею, я с ужасом поняла, что графиня его чем-то таким ударила, от чего граф всем телом вздрогнул, словно от разряда тока. Вот только и графиня получила в ответ. Так я поняла, что обряд у супругов был магический и полный.

Граф-то графине ничего такого не делал, а вот графиня его чем-то магическим ударила. И получила в ответ. И пока Селия расслабилась, граф открыл ей рот, а я влила зелье, мстительно думая, что эта змея получила своё.

Уж себе я врать не собиралась, лорд Пейтон мне явных гадостей не делал, в отличие от графини. Уж как она издевалась, пока я была от неё зависима, я запомнила хорошо. И если бы это были только её едкие замечания в отношении меня. Но нет, графиня частенько прохаживалась по моей маме, унижая её.

Хорошо, что я нашла мамины записи и доподлинно знала, что она ни в чём не была виновата, и совершенно не знала, что граф был женат. А тот увёз якобы невесту из семьи, пообещав ей золотые горы, а сам поселил как любовницу, вскоре всё объяснив той. Вот только уже поздно было, и семья девушку принимать обратно отказалась. Так моя мама и осталась любовницей, живя вместе с семьёй графа без каких-либо реальных прав.

Я прекрасно помнила, как горько было моей маме, о чём она и писала в своём дневнике, и насколько сильно жалела о своей глупости. Только о дочери она никогда не жалела, о малышке Алисии. А ещё у моей мамы были большие подозрения насчёт проблем её дочери с развитием.

Взгляд Селии остекленел, а я, под впечатлением от чужих воспоминаний, в упор посмотрела на графа, холодно и уверенно донеся до него:

— У меня есть пара вопросов к графине, и я их задам сейчас же, или дальнейшего разговора не будет.

Замолчала, не отпуская взгляда, потому что знала графа прекрасно, успела понять. Тот был жёстким, несколько холодным человеком. И да, свои желания были для него наиважнейшими. Да и по головам он запросто мог пойти, если на то была нужда. Вот только сейчас графу всё ещё была нужна я и то, чему я была свидетелем.

Что-то в моих глазах, или мои слова, не знаю, но граф кивнул, махнув рукой на леди Селию:

— Поторопитесь, действие закончится через полчаса, а у меня вопросов достаточно. Поверьте моему опыту, это малый срок, но зелья на больший срок без особого разрешения использовать нельзя. Я и этого ждал. И вот ещё, Алисия. — Удивительно, но такой, более мягкий, что ли, тон я первый раз услышала от графа. — У меня в кармане записывающая сфера, и она активирована. Учтите это, когда будете задавать свои вопросы. Вы же понимаете, что и вопрос может сыграть против задающего.

Я кивнула понимающе и наладила контакт с леди Селией. Граф быстро ввёл меня в курс дела, как правильно задавать вопросы и я не стала ждать:

— Чем вы, леди Селия, опаивали мою маму, чтобы у меня с рождения были проблемы с магией?

Граф громко вздохнул и посмотрел на меня с возмущением, вот только сказать ничего не мог, это бы отвлекло отвечающего. Ещё одно правило ведения допроса под зельем. А потом впился взглядом в жену, услышав её спокойный, но жёсткий ответ:

— Это было не одно зелье, но похожие. Пришлось обращаться к семье, мне всё доставили и объяснили подробно. Род всегда защитит. Зелья влияют на магию. С плодом было легче, магия просто не сформировалась, да и дитя вышло испорченным. А эта дрянь оказалась сильной и умной, а ещё подозрительной. Но ничего, всё равно конец ей пришёл быстро.

— Это вы отравили её?

Леди Селия всё так же спокойно, но с долей самодовольства ответила:

— Конечно! Всё самой пришлось делать. А кто ещё защитит интересы моих детей? На Генри надежды не было, у него, видишь ли, любовь была. Какая там любовь? Похоть и желание, вот и весь ответ! А нужно о роде думать, о его интересах, о детях, они наше будущее.

Я получила ответы на свои вопросы, и сделала шаг назад, понимая, насколько сказанное этой с виду красивой и холёной женщиной было ужасным. Да, трагедия эта случилось не со мной, но как было горько слышать о подобных ужасных вещах. Эта женщина так легко и просто разрушила жизни, уверенная, что сделала всё правильно.

Граф кинул быстрый взгляд на меня предлагая:

— Сядьте и придите в себя, а продолжу, время.

Я растерянно кивнула, ведь до конца не верила, что получу подобные ответы. Сейчас никто из этих людей не мог так сильно повлиять на мою судьбу. Как бы всё ни случилось, я просто не позволю. Но жёсткие слова так чётко пропечатались у меня в голове, что мне нужно было время просто прийти в себя.

Пришла в себя, когда услышала холодный и жёсткий тон графа, задающего вопросы жене. В нём полностью исчезла та теплота и некоторая мягкость, с которой он раньше общался с женой.

А вот сами вопросы меня сильно удивили. Я начала прислушиваться, понимая, чего опасался граф:

— Те зелье, что нашли у Нортона, сделанные захарцами, это ты передавал ему?

— Нет.

— Селия, Нортон их брал через твою семью?

Последовал всё тот же спокойный ответ:

— Нет. — Потом пауза, и дальше: — Возможно, я не в курсе.

— Когда прекратилось общение Нортона с твоим дедом и вашей семьёй в Захарии, Селия?

— Никогда, Генри. Нортон любил бывать у деда, как и я, и он поддерживали переписку. Во время последней серьёзной стычке я прекратила её по твоей просьбе, а как всё закончилось, так и возобновила. Ты же не запрещал.

Лорд Пейтон добавил:

— Но и не разрешал, Селия. Это так?

— Да, Генри. Но мы же семья. Тем более что такого я могла рассказать? Семейные дела, кому они интересны?

Я встала и показала лорду Пейтону, что хочу ещё спросить. Тот коротко кивнул, и я уточнила:

— О лорде Роберте Пейтоне и землях вы упоминали?

— Да. Я же говорю, семейные дела.

Я повернулась к лорду Пейтону и спросила его:

— Не думаю, что лорд Роберт бы сам доверил управление части своего имущества юнцу, нежелающим заниматься своим будущим хозяйством. Даже той части, о которой не желал вспоминать. Это вы его уговорили, лорд Генри?