Картины на стенах тех помещений, где мы побывали, отнюдь не превращали их в подобие художественных галерей, где полотна располагались порой в случайном порядке, а создавали уютную атмосферу и прекрасно гармонировали со всем, что их окружало. Каждая комната была выдержана в определенной цветовой гамме, преимущественно благородных холодных оттенков. Ковры были мягкими и пушистыми, а канделябры и дверные ручки были начищены так, что в них отражалось солнце.

До этого момента я была не слишком высокого мнения о короле Арвитании (а с чего бы мне было им восхищаться после того, как он держал под арестом Бернарда и едва не отправил в тюрьму меня саму?), но сейчас я подумала о нём с большим уважением. Хотя и понимала, что вряд ли этот дворец был заслугой его самого. Но ему хотя бы хватило ума не испортить то, что его окружало.

Меня удивило, что во дворце было так тихо и малолюдно. Мы увидели только нескольких слуг, что распахивали перед нами двери. Но, быть может, его величество находился в сейчас в какой-нибудь из своих загородных резиденций?

Мы посетили столовую с большим овальным столом посредине комнаты, огромную бальную залу и восхитительную библиотеку. О, в библиотеке я с удовольствием задержалась бы подольше, но Труди, которая никогда не имела пристрастия к чтению, потянула меня дальше.

— Мы видели с улицы красивый балкон, что выходит на площадь, — сказала она сопровождавшему нас лакею. — Можем ли мы на него выйти?

Он поклонился и провел нас в еще одну комнату, из которой и был выход на балкон.

Когда я вышла на него, то не смогла сдержать еще одного вздоха восхищения. С него открывался такой чудесный вид, что мне захотелось потрогать перила рукой, чтобы убедиться, что это не сон. Река была словно на ладони. И белоснежные парусники казались отсюда дорогими игрушками.

— А что находится по другую сторону дворца? — полюбопытствовала Гертруда.

Вместо ответа слуга предложил нам составить собственное мнение. Была распахнута еще одна дверь — в комнату на противоположной стороне коридора. На задний двор (ох, нет, это нельзя было назвать двором!) выходила терраса. Здесь стоял красивый круглый стол на точеных ножка и пара стульев. Должно быть, его величество иногда трапезничал тут. И я вполне могла его понять.

Когда мы подходили ко дворцу, я подумала, что с двух сторон площади находились два автономных небольших парка. Но нет, оказалось, что за зданием они соединялись друг с другом, образовывая красивую зеленую ленту, что обрамляла дворец с трех сторон.

Здесь были беседки и фонтаны — но не огромные, а небольшие и словно прячущиеся в этом заповедном лесу.

— Как приятно, наверно, обедать здесь в теплый солнечный день! — воскликнула я.

— Прикажете накрыть на стол, ваша светлость? — услышала я за спиной знакомый голос.

Я вздрогнула и резко обернулась.

У порога собственной персоной стоял Бастьен. Мне показалось, что он с трудом сдерживал улыбку.

— Что здесь происходит? — я переводила взгляд с мажордома на сестру и обратно и ничего не понимала. — Где мы находимся???

А Труди рассмеялась:

— Кажется, у тебя дома.

Бастьен тактично удалился, дав нам возможность выяснить отношения без свидетелей.

— Потрудись объяснить мне, что происходит? — потребовала я. — Чей это дом? Ты сказала мне, что это дворец короля.

Но сестра покачала головой:

— Ничего подобного я тебе не говорила. Ты сама предположила это. Но смею тебя заверить, что по красоте этот дворец ничуть не уступит королевскому. И да, он принадлежит герцогу Клермону.

— Но как мы оказались здесь? — я уже едва не плакала от досады. — Только не говори, что это вышло случайно.

Всё то, что произошло, казалось мне глупой шуткой.

— Конечно, не случайно, дорогая, — не стала отрицать Труди. — Но, надеюсь, ты не станешь сердиться на меня за то, что я не смогла отказать в просьбе его светлости?

— Его светлости? — еще больше изумилась я. — Он тоже знает, что я здесь? Но как всё это получилось? Ведь ты даже не была с ним знакома! И разве он сейчас не в Клермоне?

Гертруда хихикнула:

— Он приехал в Валье-де-Браво на полдня раньше вас с матушкой. Представь себе мое удивление, когда я увидела его на пороге своего дома! Но, думаю, куда лучше обо всём он расскажет тебе сам, — она бросила еще один восторженный взгляд на парк. — Ох, Лора, ну ты же не будешь спорить, что быть хозяйкой такого великолепного дворца ужасно приятно?

Я пожала плечами:

— Не знаю. Разве ты забыла, что я больше не герцогиня Клермон?

— Это не так, Лорейн!

А вот от этого голоса мурашки побежали у меня по спине. Слышать его было и волнительно, и горько. Я скучала по Бернарду (к чему было это отрицать?), но вместе с тем я не понимала, зачем он захотел, чтобы я тут оказалась. Чтобы показать мне, чего я лишилась, согласившись на развод с ним? Если так, то это было очень жестоко.

— Прошу вас простить меня, ваша светлость, — сразу засуетилась сестра, — но я вынуждена вас оставить. Мне давно уже пора возвращаться домой.

— Труди! Подожди!

Но она предпочла меня не услышать и уже через секунду исчезла из комнаты.

Теперь мы стояли друг против друга — Бернард и я. Я не знала, о чём думал он, но я сама радовалась тому, что настояла на том, чтобы отправиться на прогулку именно в этом платье. Если бы я приехала сюда в чём-то более дорогом, он мог подумать, что я нарядилась так для встречи с ним.

— Как ты оказался у моей сестры раньше нас? — я обратилась к нему на «ты» прежде, чем осознала это. Но слово не воробей, вылетело — не воротишь. И в конце концов он сам когда-то первым сделал это. — Как ты вообще узнал, где она живет?

Но прежде, чем он ответил, я поняла это и сама. Письмо! Матушка сказала, что оставила его на столе!

— Только не вздумай упрекать меня в том, что я читаю чужие письма! — улыбнулся он. — Я прочитал только адрес на конверте. А лошади у меня оказались более резвыми, чем те, которые были впряжены в ваш наемный экипаж. К тому же вы наверняка останавливались на ночлег, а я ехал без остановок.

— Но зачем? — спросила я.

Я и хотела услышать ответ, и боялась его. Боялась того, что могла ошибиться. Что, если ему потребовалось меня отыскать лишь потому, что документ о нашем разводе был составлен с ошибкой, и требовалось его переписать?

— Затем, — он сделал шаг в мою сторону, — что я хотел сказать тебе, что я не желаю никакого развода! Что решение жениться на тебе, пусть и принятое столь внезапно, было лучшим решением в моей жизни! Что я почувствовал себя одиноким глупцом сразу же, как только ваша карета выехала за ворота Клермона!

Я пыталась сдержаться, но всё равно расплакалась — от счастья. А в следующее мгновение Бернард уже обнимал меня.

— Я совсем тебе не подхожу, — прошептала я. — И ты почти ничего обо мне не знаешь!

— Всё это неважно, — заверил меня он. — Достаточно того, что я тебя люблю.

Слышать это было невероятно приятно.

— Но мы же подписали документ о разводе, — спохватилась я.

— Я так и думал, что ты про это скажешь, — усмехнулся он и достал из внутреннего кармана камзола сложенную втрое бумагу.

А потом позвал слугу и велел ему зажечь свечи в стоявшем на камине канделябре. Когда слуга ушел, я не без удовольствия поднесла к крохотному пламени тот документ, что так и не был пущен в дело.

— Но к чему было это представление? Почему ты просто не дождался нас в доме у Гертруды?

Он задул свечи и снова сжал меня в объятиях.

— Я подумал, что после того, как ты увидишь мой дом, ты уже точно не сможешь мне отказать.

И прежде, чем я успела возмутиться, он закрыл мне рот поцелуем. А потом подхватил меня на руки и понес в спальню.

И по-настоящему герцогиней Клермон я стала именно этим днём. И когда я лежала рядом с Бернардом на широкой кровати на шелковых и уже влажных от наших разгоряченных тел простынях, я чувствовала себя абсолютно счастливой.

Это был первый бал в нашем столичном дворце, который я организовывала как хозяйка. Требовалось учесть столько всяких мелочей, что у меня шла кругом голова.