— Хорошо, — она снова перешла на шепот. — Мы отправимся в Лас-Варас. Но обещайте мне, что сообщите нам, как только всё решится. И прошу вас — будьте осторожны!

— Обещаю, Лорейн! А теперь, простите, но, боюсь, я и так заставил лейтенанта слишком долго ждать.

Мне ужасно хотелось ее поцеловать, но я понимал, что сейчас для этого было не время и не место. А потому я просто обнял ее. Обнял так крепко, что услышал, как стучало ее сердце.

Я понимала, что он был прав — в столице он куда лучше, чем я, сумеет доказать всю нелепость выдвинутых обвинений. Но сердце все равно мучительно ныло. А если он не сумеет? Если король не поверит ему? Если его величеству станет хуже, и решения будет принимать кто-то другой?

Я была не сильна в дворцовых интригах, но понимала, что если кто-то хотел опорочить имя Клермона, то он наверняка основательно подготовился, и опровергнуть этот навет будет непросто.

Он пытался убедить меня, что это нападки именно на него, а я здесь ни при чем, но я всё равно чувствовала себя виноватой. Ведь это случилось именно из-за моих огурцов!

А когда он обнял меня, я с трудом сдержала слёзы. И я позволила бы себе расплакаться, если бы не боялась расстроить его еще больше.

Он быстрым шагом шел к дверям, а я всё так и стояла у лестницы в оцепенении. И только когда я услышала шум отъезжавшей от крыльца кареты, я пришла в себя.

Я ведь даже не поблагодарила его за то, что он спас меня от ареста! Я вообще ничего ему не сказала!

Когда я выбежала на крыльцо, кортеж уже выехал за ворота. Кричать и догонять их было бесполезно. И всё, что мне оставалось, это убедить себя в том, что его светлость сумеет во всём разобраться, и я сумею поблагодарить его, когда он вернется.

— Дорогая, что происходит? — Табита ждала меня в моей спальне. — Что за ужасное обвинение? Кто мог додуматься до такого?

От волнения она не могла усидеть на одном месте и нервно ходила по комнате из угла в угол.

— Ничего страшного не случилось, матушка! — я обняла ее, усадила в кресло и попросила горничную принести нам чаю с мятой. — Его светлость поговорит с королем, и всё разрешится. Они состоят в родстве, и я уверена, что его величество непременно ему поверит.

— Хорошо бы, чтобы всё оказалось именно так, Лора! — вздохнула она. — Но что, если кто-то хотел навредить не его светлости, а именно тебе? Кто-то, кто остался весьма недоволен тем, что ты стала герцогиней Клермон? Я слышала, что сам его величество был очень разочарован тем выбором, который сделал твой супруг. И если король желает, чтобы этот брак был расторгнут, он не снимет выдвинутые против тебя обвинения.

Да, такая мысль приходила в голову и мне, но я посчитала, что для короля такое поведение было бы слишком мелочным. Для того, чтобы расторгнуть брак своего племянника с недостаточно знатной невестой, ему не нужно было бы прибегать к таким уловкам. Ему достаточно было бы просто этого пожелать.

— Не думайте об этом, матушка! — я попыталась улыбнуться. — Его светлость сказал, что решит этот вопрос, и у нас нет оснований ему не верить. И я думаю, что нам тоже не стоит оставаться здесь. Мы тоже поедем в Валье-де-Браво!

— Валье-де-Браво? — растерянно переспросила Табита. Но уже через секунду она энергично закивала: — Конечно! Ты совершенно права, Лорейн! В минуту столь трудного испытания тебе не следует оставлять мужа одного. Ты должна быть с ним рядом.

Даже ей я не решилась сказать, что мы поедем не в столицу, а в Лас-Варас. Об этом никто не должен знать.

А племянникам я и вовсе просто сказала, что мы отправляемся в небольшое путешествие. Куда именно, уточнять не стала. Сказать им про Валье-де-Браво и не поехать туда, было бы слишком жестоко, ведь они так скучали по матери.

Стефа отнеслась к этой новости философски — ей нравилось в поместье, но возможность побывать в других местах ей тоже пришлась по душе. А вот Сэмми расстроился. Он успел сдружиться с ребятами из деревни и все дни напролет теперь проводил на рыбалке или в лесу, где они собирали дикий мед, грибы и ягоды.

— Мэтью обещал научить меня стрелять из лука, — он чуть не плакал от досады. — А Калеб сказал, что разрешит мне проехаться на его лошади. А его лошадь умеет брать препятствия! Вы бы видели, как она прыгает через изгороди!

Я попыталась его успокоить. Сказала, что мы скоро вернемся в Клермон, и тогда он сможет и поездить на лошади Калеба, и пострелять с Мэтью из лука. Но когда я выходила из его комнаты, Сэмюэль всё еще шмыгал носом.

Эту ночь я провела в спальне его светлости. В своей кровати я так и не смогла заснуть. Но даже там я долго вертелась на постели, то и дело вспоминая сегодняшний вечер, перебирая в уме каждое слово, что было сказано и им, и мной.

Дельфина тоже не спала. Я слышала, что при каждом доносившемся с улицы шорохе она вскакивала с ковра перед камином и неслась к окну. А потом вставала на задние лапы, передними опираясь на подоконник, и вглядывалась в темноту за окном.

Я боялась, что из-за почти бессонной ночи я просплю до обеда, но нет, я встала рано. До отъезда еще нужно было разобраться с кучей дел.

Я не стала дожидаться, пока мне подадут завтрак, и сама спустилась на кухню, где было уже жарко от давно растопленной печи. Выпила кружку молока с ломтем свежего хлеба и отправилась к домику огородника.

Супруги Дега были уже на ногах. Огород был в идеальном состоянии. Грядки прополоты и политы, огуречные плети подрезаны, спелые плоды собраны.

Расстраивать Кандиду и Проспера было ни к чему, и я просто сказала им, что мы уезжаем на две-три недели, а потому всё огородное хозяйство остается на них/ Мадам Дега уже прекрасно освоила засолку огурцов, а потому в этом вопросе я могла на нее положиться.

Поскольку договоренность с месье Корденом пока еще оставалась в силе, я сказала Кандиде, что как только засоленные огурцы будут готовы к употреблению, ей следует сообщить об этом месье Меридо, и тот отвезет их в Альенде.

После этого я отправилась к мастеру Меридо и согласовала с ним транспортировку нашего товара до таверны «Меч рыцаря». Я настояла на том, что он возьмет себе за эту услугу треть того, что заплатит месье Корден. Квентин так много нам помогал, что я готова была заплатить ему и больше, но он и от этого-то пытался отказаться, сказав, что это не доставляет ему особого труда, а значит, и не стоит такого вознаграждения.

Когда я вернулась в особняк, завтрак был уже на столе. А за столом сидели Табита и Стефани. Маленький Сэм еще не выходил из своей комнаты, хотя горничная сказала, что стучала в его дверь.

Похоже, он всё еще сердился, и я решила подняться к нему сама, чтобы еще раз с ним поговорить. Но он не откликнулся и на мой стук. Тогда я открыла дверь.

Его кровать была пуста! Сэмюэля не было в комнате!

— Стефа! Матушка! Вы не знаете, где Сэмми? — я влетела в столовую, едва не сбив с ног лакея, который нес с кухни вазу со свежими булочками.

— Я не видела его со вчерашнего дня, — заволновалась Табита. — Может быть, он вышел в сад?

А вот племянница промолчала, и это показалось мне странным.

— Стефани, если ты знаешь, где сейчас твой брат, ты должна нам сказать! — я села рядом с ней, развернула ее к себе, заглянула в глаза.

Но она замотала головой и едва не расплакалась.

— Это секрет, Лорейн! Я обещала Сэму, что никому не скажу!

— Ну, что за глупости, милая! — попеняла ей бабушка. — Ты же знаешь, что мы вот-вот должны отправиться в путь. Господин Мэнсфилд сказал, что карета будет подана сразу после завтрака. Если Сэмми задержится, он вынужден будет ехать голодным.

Во взгляде девочки появилось сомнение.

— Но он сказал, что отлучится совсем ненадолго! Я уверена, что он вот-вот придет!

И как мы ни уговаривали ее, она не выдала секрет брата. И только когда Сэм не пришел ни через час, ни через два, она забеспокоилась и сама. Карета уже стояла у крыльца, а этот сорванец так и не появился.