— Таким же несгибаемым, как ты, — с улыбкой закончил за неё Ариен.

— Жизнь его не пощадит с таким набором, — вздохнул Эмиэль, по себе зная, как живётся в их мире мужчинам с подобным характером.

— Он справится, — без тени сомнения усмехнулась предводительница, — ты же справился. Такие маги должны быть, не всем же опускать голову.

— С опущенной головой жить проще, — вздохнул Аэн.

— Да, но не лучше, — Ная неосознанно вздернула подбородок, — и это явно не про моего сына.

— Может, тебе и правда лучше нами ограничиться, — покачал головой Шиин, — ты пророчишь своему ребёнку очень тяжёлую судьбу.

— Если всё же родится девочка, то будет нормально, — не упустил шанса вставить своё мнение Асин.

Внезапно тоннель залил яркий свет, от которого все непроизвольно зажмурились и зашипели, но, к счастью, давным-давно приученные к солнцу поверхности и магии Ариена глаза адаптировались довольно быстро.

— Что ты делаешь? — Эмиэль поражённо застыл, заставив всех вместе с ним уставиться на вспыхнувшие в руках их мечника языки белого пламени.

— У меня ведь тоже огненная магия, — улыбнулся в ответ Ариен, — забыл?

— Нет, но… — неопределённо указал на его ладони Эмиэль.

— Это одно из предельных заклинаний магии света, — пояснил мечник, — я читал, что оно способно сжигать даже грани измерений. Не думал, что когда-нибудь овладею им.

Ная с нежностью глянула на Ариена и спрятала улыбку: кое-что между ними не менялось — его магия всё так же росла, черпая силы в его эмоциях, когда она говорила или делала то, что он считал для себя правильным. Стоило ей признаться, что она тоже думала о том, каким будет их ребёнок, и сердце Ариена тут же вспыхнуло новым светом, воплотившимся белым пламенем в его руках.

Ная тоже читала об этом заклинании. Неизвестный ей маг писал, что оно было чем-то вроде чистой стихии для магов света, проявлением их внутреннего огня. Он писал, что именно так на самом деле выглядела их магия, просто в подавляющем большинстве случаев, она не обладала достаточной мощью, чтобы обрести форму, если, конечно, языки пламени можно было назвать формой. Ариен и так мог плавить сталь в руках — что можно было сделать тем огнём, который сейчас горел в его ладонях, Ная даже приблизительно не представляла.

Однако сила — это, конечно, было хорошо, но предводительница надеялась, что своими словами она, в первую очередь, поможет Ариену проще воспринимать то, что ждало его после Боев за места Домов, до которых оставалось уже не больше двух суток. Женщина хотела дать ему почувствовать, что будущий ребёнок госпожи Айюны не единственный, который будет в его жизни. Она сама по неосторожности подняла эту тему, поэтому чтобы сгладить ситуацию, ей пришлось рассказать всему отряду о том, о чём она не собиралась говорить никому и никогда. Судя по лицу и реакции Ариена, оно того стоило.

Мечник верил ей, её слова оказались для него важнее и ценнее, чем она могла предположить. Сама того не понимая, Ная помогла ему принять необходимость исполнить желание Матери Ар'тремон, потому что теперь у него была одна на двоих с Наей мечта, одно стремление. И не важно, когда бы эта фантазия стала реальностью. Само её появление уже означало, что он теперь мог преодолеть всё, что бы ни оказалось между настоящим моментом и её воплощением. Нет, он бы никогда не забыл и о том ребёнке, которому не позволят узнать даже его имени, но теперь у него был ведущий его вперёд ориентир, разделённый с той, кому он был предан всей душой. И эта преданность будто обрела новый образ. Образ управляющего неистовым пламенем юноши в белых доспехах, с глазами Наи. Он стёр всю боль и разрушил все сомнения. Он вырвался наружу огнём, способным сжигать всё на своём пути. Ариен был уверен, что теперь, даже если бы его снова бросили в дебри измерений, он бы смог выбраться и вернуться к Нае, потому что весь смысл его жизни снова сконцентрировался в ней одной. Он не знал, как выразить словами то, что сейчас чувствовал: даже сказать, что она вдохнула в него новую жизнь, было бы мало. Поэтому он просто смотрел в белое пламя на своих ладонях и улыбался, как самый счастливый мужчина на свете, надеясь, что женщине ничего не нужно было объяснять и она могла понять всё, просто видя его таким. Так оно в общем-то и было: Ная не только понимала, но и прекрасно всё чувствовала благодаря своему фениксу — ей действительно не нужно было ничего говорить.

***

В Таэмран отряд вернулся к самому началу Боёв за места Домов. Едва выйдя из тоннелей, они услышали удар в гонг, объявлявший о скором начале поединков. Даже не переодевшись, они тут же бросились к Главной арене.

Все ряды трибун были заняты, свободных мест практически не было, кроме тех, от которых не хуже василисков всех отгоняли занявшие места для своих некоторые дроу. Яра на задних рядах была как раз одной из них.

— Для нас стережёшь? — улыбнулась Ная, пробравшись к женщине.

— Для хааи ваших! — фыркнула Яра. — Целый час уже тут как змея на кладке!

— С нас обед, — примирительно кивнула Ная, садясь рядом, — как ты?

— Нормально. За всё это время на меня даже никто не глянул. Вообще ноль внимания, — нахмурилась Яра.

— И чем ты недовольна? — не поняла Ная.

— Я начинаю думать, что я ошиблась, — призналась Яра, — после Боёв у тебя в комнате поговорим.

— Ладно, — согласилась Ная, понимая, что сейчас действительно было не время и не место, — ставки делала?

— Конечно! — заметно взбодрилась Яра. — На вашу Мать поставила три золотых. На третье место. А ты?

— А я только пришла. Не успела, — с сожалением покачала головой Ная.

— Ставку не сделала, обед мне задолжала, — усмехнулась Яра, — неудачные у тебя сегодня сутки.

— В город я вернулась вовремя, место мне на трибунах заняли, — скопировала её интонацию Ная, — кажется, всё идёт отлично.

— Непробиваемая, — закатила глаза Яра.

На арене тем временем объявили жеребьёвку. Матери всех двенадцати Домов Таэмрана доставали из небольшого чёрного мешка агаты с номерами. Всего внутри лежало двенадцать камней с цифрами от одного до шести — по два с каждой. Женщины, вытащившие одинаковые номера должны были сражаться друг с другом, а порядок боёв определяли сами цифры.

Агаты с единицами вытащили Мать Фаоэн и Мать Фандин. Двойки достались Матери Ар'тремон и Матери Амаэль. Тройки были у Матери Таэль и Матери Ран. Мать Хелен с Матерью Яр должны были сражаться четвёртыми. Матери Лияр предстояло драться пятой с Матерью Крин. И последними должны были биться Мать Маэль с Матерью Сиэль.

— В первом раунде ничего особо интересного не будет, — оценила Яра.

— Слушай, ты всё время говорила, что Мать Лияр хочет занять третье место, принадлежащие госпоже Чамизе, но ведь Дом Маэль занимает четвёртое место, — внезапно осознала Ная.

— Матери Хелен уже почти семьсот лет. Едва ли она сможет удержать своё третье место. Поэтому у нас в Доме уже привыкли считать, что это место наше, — пожала плечами Яра.

— Какая самонадеянность, — фыркнула Ная, — впору подозревать, что вы её травили всё время с предыдущих Боёв.

— Не утруждались, — хмыкнула Яра.

Первый бой прошёл довольно вяло, не считая того, что два мага земли за три минуты превратили весь пол арены в сплошное нагромождение стен и захлопнувшихся ловушек. Правда, они же его по окончании своего сражения и разровняли. Выиграла Мать Фаоэн.

Вторыми дрались Мать Ар'тремон с Матерью Амаэль. Исход этого поединка был предрешён, поэтому никто даже не удивился быстрой победе госпожи Айюны.

Мать Ран тоже выиграла бой всего за минуту и отошла к группе, которая дальше должна была сражаться за места с первого по шестое.

Поединок Матери Яр и Матери Хелен затянулся на добрые семь минут. Для Матери Яр это были первые в её жизни Бои за места Домов, и женщина билась так, будто за её спиной стояли демоны. Мать Хелен же удерживала третье место уже больше сотни лет, но возраст в итоге всё же взял своё, и она сдалась. Это был очень неожиданный исход сражения. Трибуны взорвались криком и спорами, но новый удар в гонг заставил всех снова устремить взгляды на арену.