Ракари, разумеется, всё слышала и всё поняла. Кроме того, какая связь была у Лиаса с ней, что он мог чувствовать её эмоции и стремления. Неужели Хаос был действительно настолько благосклонен к нему, что позволил читать её, как открытую книгу? Неужели Ная была права, и Боги действительно хотели, чтобы она оказалась рядом с этим мужчиной, со светлым эльфом? Инфернальный страх морозом пробирался под кожу: неужели Хаос привёл Лиаса под землю специально для неё и более того, даровал ему способность видеть её насквозь? Чего хотели добиться от неё Боги таким образом? Выходило, что выбора у неё не было: оставалось только подчиниться и сдаться воле Богов, отдав себя в руки светлого эльфа, которого они выбрали для неё.

«Пожалуйста, не исчезай», — отчаянно молил Лиас, чувствуя как связь с Ракари становилась всё слабее и слабее. Шли всего вторые сутки, а она уже выцвела почти наполовину, как бы светлый эльф ни старался подавлять разрушительное действие метки Наи внутри себя. Раньше это было благословенным очищением, но сейчас Лиас впервые

всем сердцем хотел сохранить в себе небольшой отпечаток чужой тёмной энергии. И пусть он чувствовал в Ракари по отношению к себе в основном неясные опасения, непонимание и нерешительность пополам со странным смирением, тем не менее, он чувствовал женщину, которую судьба выбрала для него. Он был готов ждать, он был готов терпеть, лишь бы не потерять её, не потерять истончающуюся нить, связывающую его с ней. Где-то под её отрицанием и нежеланием признавать свои тёплые чувства, Лиас улавливал необъяснимое влечение. А ещё волнение: наверное, все его переживания отражались на его лице, и Ракари, глядя на него, переживала, но не показывала, оставаясь внешне холодной, словно бессердечное произведение искусства, но внутри разрываясь между тем, чтобы подойти и спросить, в чём дело, и тем, чтобы просто сделать вид, что ей без разницы. Пока побеждало второе: Ракари видела в Лиасе мужчину другой расы и списывала всё на банальное любопытство, не желая верить, что между ними могло быть нечто большее, но в то же время уже подсознательно считала, что светлый эльф должен был принадлежать ей. Лиас путался в её чувствах и совершенно не мог понять, чего она на самом деле хотела. Наверное, сама Ракари ощущала себя примерно так же. Вздыхая, светлый эльф от безысходности задавался вопросом: почему все тёмные эльфийки не могли быть такими же безрассудными, как Ная, которую зачастую вело сердце, а не ум — тогда всё было бы намного проще.

Последний привал перед тем, как отряд, наконец, должен был добраться до логова элементалей, встретил их бурной подземной рекой, текущей посреди безжизненного каменного грота. И пусть шириной она была не больше двух метров, тёмные эльфы отреагировали на неё в своей излюбленной манере — едва осмотревшись и назначив дежурных, бросились купаться.

— Ная! — Кьяр залетел в воду, подняв кучу брызг, и повис на плечах предводительницы.

Та не успела ни за что уцепиться, чтобы их обоих не снесло течением, и чуть не ушла под воду, но танцор тут же подхватил её и схватился за берег сам, зажав Наю между собой и камнями. Навалившись ей на спину, он поднял хитрый взгляд на светлого эльфа:

— Лиас, а помнишь, как ты безбожно краснел, когда мы у тебя на глазах первый раз в реку залезли?

— Помню, — улыбнулся Лиас.

— Иди к нам! — на лице Наи внезапно появилось какое-то странное выражение, больше всего напоминающее самодовольный оскал.

— На самом деле, мне до сих пор немного неловко, — светлый эльф, вздохнул, но, тем не менее, принялся раздеваться: судя по всему эта парочка что-то придумала, и в его интересах было играть по их правилам. Ну, либо же они просто нашли для себя очередное развлечение. В любом случае, выяснять это Лиасу предстояло на практике.

— Перестань, у тебя прекрасное тело! — на всю пещеру восхитился Кьяр.

— Дело не в этом, а в том, что я не люблю, когда на меня обнажённого смотрит столько глаз. И, пожалуйста, не трогай меня, — Лиас не представлял, чего танцор добивался, привлекая к нему всеобщее внимание.

— За кого ты меня держишь? — картинно обиделся Кьяр.

— За тебя, Кьяр, — хмыкнул светлый эльф, осторожно сползая в воду под смех своей предводительницы.

— Ракари, как думаешь, чьи руки будут лучше смотреться на его заднице: твои или мои? — внезапно громко поинтересовалась Ная, заставив Лиаса мгновенно опуститься по грудь в реку.

Ракари в ответ низко зарычала и двинулась к ним.

— Мои, — сложив руки на груди, безапелляционно заявила она, — но где гарантия, что ты меня не вызовешь потом на арену?

«Ну наконец-то ты перестала жевать сопли и перешла в открытое наступление», — усмехнулась про себя Ная. Эмиэль ей, конечно, уже рассказ о том занимательном случае на одном из прошлых привалов, и теперь она, на самом деле, просто ждала развития событий, но ждать молча ей уже надоело.

— Если ты не готова рисковать ради него даже такой мелочью, я никогда не отдам его тебе, — Ная испытывающе глянула в ярко-красные глаза Ракари, — мы с тобой живём в таком мире, где за то, что ты хочешь, приходится сражаться. Боишься меня настолько, что готова отказаться, даже не рискнув?

— С чего бы? — зашипела Ракари, не разрывая прямого зрительного контакта.

— Ная, ну, поцелуй меня! Я уже десять минут и так и эдак трусь об тебя! Сколько можно обращать внимание на всех вокруг кроме меня? — внезапно закапризничал всё ещё прижимавшийся к спине Наи Кьяр.

— Ты вообще от рук отбился — влезаешь в разговор? — возмутилась та.

— Поцелуй меня, — пропустив всё мимо ушей, продолжал ныть танцор, принявшись покусывать её плечи, — ты не можешь меня больше игнорировать, ты же чувствуешь, как я хочу. Ты слишком любишь меня, чтобы оставить меня возбуждённым, даже не поцеловав.

— Кьяр, отстань! — Ная попыталась отпихнуть его от себя, но чтобы упереться руками ему в грудь, ей пришлось развернуться к нему лицом, и в итоге она снова оказалась зажата между ним и берегом, только теперь в другом положении.

— Поцелуй меня, прикоснись ко мне, погладь меня — я так хочу твоего внимания, ты же чувствуешь, — Кьяр шептал возле её уха, касаясь губами мочки.

— Прости, Ракари, он не отцепится… — сдалась Ная.

— А заклинание предводительницы тебе зачем? — хмыкнула в стороне Райнара, но Ная её уже не слышала, шепча «спасибо» в любимые губы и теснее прижимая к себе их обладателя. Кьяр как всегда разыграл прекрасное шоу, избавив её от необходимости препираться с Ракари, когда она уже и так сказала ей всё, что хотела.

Тем временем Лиас тактично отодвинулся подальше от целующейся парочки, а Ракари, немного помедлив, разделась и залезла в воду. Светлый эльф скользнул взглядом по красивому обнаженному телу и отвёл глаза, не зная, как отреагирует женщина, если поймает его на том, что он её рассматривает. Но Ракари, убедившись, что Кьяр перетянул на себя всё внимание своей предводительницы, сама молча подошла к Лиасу почти вплотную. Светлый эльф по привычке поднялся на ноги, чтобы встать перед женщиной прямо: он был выше на голову, так что смотреть ему в лицо ей приходилось снизу вверх. Обведя всё его тело взглядом, она одним резким движением заставила его встать на колени и удовлетворённо улыбнулась, запуская пальцы в его влажные золотые волосы. Его прохладные руки легли ей на бедра, губы прижалась к животу, по коже разлилось приятное тепло.

Ракари сейчас и сама не до конца понимала, чего именно она хотела от светлого эльфа. Зайти дальше относительно невинных касаний на глазах у Наи, она, не понимая мотивации и смысла её поступков, всё-таки не могла себе позволить. Ракари не сомневалась, что Ная сильнее неё. А Лиас принадлежал ей. Даже если он сам тянулся к Ракари, на его шее всё ещё был ошейник с именем Наи, который весьма красноречиво говорил, что его мнение и его желания не играют никакой роли — будет так, как скажет его хозяйка. Ная же по какой-то причине подпускала к нему Ракари и даже провоцировала сражаться за него, хотя на Райнару начинала шипеть, стоило той оказаться к Лиасу ближе чем на три метра. Ракари не понимала, что она может себе позволить, не подставившись под удар, и чего этим добивалась Ная. Та давно была известна тем, что всегда ставила интересы своих мужчин выше всего остального, и Лиас вряд ли был исключением. Где была граница, переступив которую Ракари получила бы вызов на арену, она не знала и выяснять желанием не горела. Она видела, что Ная опять начала какую-то игру и на этот раз втянула в это ещё и её. Какую проклятую роль она должна была сыграть? Хотела Ная помочь или искала повод убить? Ная не боялась в открытую провоцировать Райнару, с её склочным, агрессивным характером, значит и боя с ней она тоже не боялась, — что тогда можно было говорить про Ракари. А судя по тем обрывкам фраз, что Ракари слышала от мужчин из отряда Наи, никто из них почему-то не сомневался, что если дело действительно дойдёт до сражения на арене, та победит. Эта заноза опять что-то недоговаривала и не показывала: уж слишком спокойно реагировали её мужчины на все обещания Райнары убить их предводительницу. Ракари побаивалась Наю: она была непредсказуемой и могла скрывать всё что угодно — в прошлый раз ей удалось два года прятать от всего города прирученного феникса.