— Звёздочка, перестань изображать трагедию! — Ная уже явно начинала злиться. — Через две недели заживёт. Ну, подумаешь, шрам останется! Оно того стоило!

— У Кьяра мозгов хватило прикинуться полутрупом! — упёрся в своё Ариен.

— Да я бы всё равно не смог вырваться за щупальца, — возразил танцор, — какая разница, что я там изобразил?

— Кстати, почему на него не подействовало заклинание? — Эмиэль зажал рот Ариену, чтобы прервать его бесполезный поток эмоциональных самообвинений и задать предводительнице по-настоящему важный вопрос.

Ная в ответ загадочно улыбнулась и показала запястье с белыми заглавными буквами их имён:

— Помните старую сказку про то, что маги огня не могут причинить вред тем, кого любят? — хитро склонила голову к плечу женщина. — Судя по моей татуировке, мы уже один раз выясняли, что это правда, но, видимо, решили, что лучше будет об этом забыть. Демоны его разбери, почему мы тогда стёрли себе об этом память, но напоминание я себе оставила.

— На Кьяра и Ариена твои заклинания не действуют, — сделал вывод Эмиэль, смотря на две обведённые языками пламени буквы.

Лицом танцора в этот момент можно было осветить Центральную площадь. Он закусил губу, но в сияющих глазах восторг от осознания того, что его настолько сильно любили, что даже легенда обернулась истиной, читался и без слов. Кьяр бы с радостью сгрёб Наю в охапку, стремясь выразить все нахлынувшие чувства объятиями, но сдержался, понимая, что момент явно к этому не располагал, учитывая поганый настрой Ариена.

— Действуют, но они не причиняют им вреда, — тепло улыбнувшись счастливому Кьяру, поправила Эмиэля Ная, — я же их поймала, хоть им от этого и было ни холодно, ни жарко.

— Ариен, тебе ведь тоже было просто тепло от магии Наи, да? — танцор оторвал руку Эмиэля от лица мечника, желая получить ответ на свой вопрос.

— Да, — раздражённо тряхнул головой Ариен, — именно в этот момент мне и стоило начать думать!

Ная закатила глаза и, резко выхватив из-за пояса кинжал, пригвоздила руку Ариена к столу, на который он оперся, чтобы вывернуться из захвата Эмиэля.

— Теперь у нас будут парные шрамы двух идиотов! — пояснила свои действия предводительница в недоумении замершему отряду и вскрикнувшему от неожиданности и острой боли Ариену.

— Ты издеваешься?! — вскинулся Аэн. — Мне ещё и его шить?!

— А по-другому он бы ещё год тут страдал, — пожала плечами предводительница.

Но не смотря на всю абсурдность ситуации и кровоточащую, пробитую насквозь ладонь, Ариен, судя по его глуповатой улыбке, похоже, и правда, наконец-то успокоился. Справедливость в его странном мире восторжествовала, равновесие установилось и внутренне недовольство улеглось. Чувство вины смыла кровь, а разносившиеся теперь по комнате ругательства Наи, вдруг увидевшей испачканную этой самой кровью её любимую шкуру на полу, окончательно вернули ему привычное умиротворение. «Вот уж правда, шрамы идиотов», — представляя, как они с Наей выглядели со стороны, мысленно констатировал Ариен. Но его всё устраивало: по крайней мере она всегда находила способы усмирить его эмоции, даже если эти способы не всегда были безопасными. За годы жизни вместе предводительница уже настолько хорошо научилась предсказывать его реакции, что кого другого это бы, наверное, напугало. Ариен также знал, что последний год Ная ещё ко всему прочему постоянно считывала его чувства с помощью Перепёлки, но и против этого он тоже ничего не имел. Ему нравилось, что рядом с ним была женщина, которая понимала его лучше его самого. Для него это было сродни благословению.

Слова Наи о не причиняющем вреда огне его, не самом деле, не удивили. Он об этом догадывался уже давно. Ведь все его заклинания, прекрасно работавшие на других, на неё на тренировках никак не влияли. Любой бы обратил на это внимание и задумался. Её магия с ним тоже не срабатывала, так что в какой-то момент Ариен понял в чём было дело, но ему это показалось чем-то вполне естественным для них двоих, учитывая через что они уже вместе прошли, поэтому он не стал акцентировать на этом внимание не тогда, не сейчас.

— Так, а что будем делать с этой сказкой про магов огня? — меланхолично поинтересовался Асин, наблюдая, как Кьяр магией чистит белую шкуру землероя; задумавшегося Ариена в это время держал возле себя Аэн, орудуя иглой и нитками, — опять забудем или на этот раз оставим?

— Оставим, — улыбнулась предводительница, — буду учитывать, в случае чего. Хорошо, что я в прошлый раз сделала татуировку. Благодаря ей я сразу поняла, что происходит, когда Кьяр продолжил вертеться на арене, и поняла, чего ждать от Ариена.

— Отпразднуем? — вдруг оживился Иран.

— Конечно! — ответил ему нестройный хор из семи голосов.

— Только сперва мне нужно встретиться с Ракари на часок, — продолжила Ная, — она мне кое-что должна.

— Позови тогда их с Лиасом посидеть с нами, — попросил Шиин, — нам тоже есть, что им сказать.

— Оу, — уже переодеваясь с помощью Эмиэля в повседневную одежду заинтересованно протянула предводительница. Ей теперь приходилось щадить руку, так что снять доспех самостоятельно она пока не могла, и в ближайшее время кому-то из мужчин пришлось бы постоянно быть рядом с ней на подхвате.

— Ты сегодня невероятно разочаровала весь город, — улыбнулась Ракари, впуская Наю к себе в комнату, — мои поздравления!

— Да, надеюсь у Дома Сиэль сегодня будет много работы — откачивать всех, кто своим ядом подавился, пока плевался мне в спину, — усмехнулась предводительница.

— Лично я в тебе не сомневался, — улыбнулся, подойдя к ней, Лиас, — поэтому выиграл сегодня три серебром!

— Хоть чему-то полезному тебя Иран научил, — растрепала золотые волосы светлого эльфа Ная.

Она уже чувствовала приближающееся расставание, поэтому глядя на Лиаса невольно испытывала лёгкую грусть. Наверное, это было видно по её лицу, потому что когда светлый эльф перехватил её руку, в его глазах отразилось беспокойство:

— Всё в порядке?

— Да, просто никак не смирюсь с тем, что ты теперь не мой светлый эльф, — сжала его ладонь предводительница.

Лиасу очень хотелось сказать ей, что она была не права. Конечно, он любил Ракари, но преданность Нае, которая столько раз, рискуя собой, спасала его, которая создала для него всё, что у него сейчас было, никуда не делась. Но говорить что-то подобное при Ракари было очень плохой идеей, так что ему пришлось промолчать.

— Ракари, я пришла за своей платой за помощь и пригласить вас двоих посидеть с нами в “Серпале”, — перевела тему Ная, — если вы согласны, то я буду благодарна, если Лиас пойдёт займёт наш любимый стол.

— Конечно, — кивнула женщина, — Лиас, пожалуйста, — она натянуто улыбнулась и кивнула светлому эльфу в сторону Кольцевой улице.

Светлый эльф чувствовал внезапно повисшее между предводительницами напряжение, видел скованные движения Ракари, но, понимая, что раз его просили оставить их одних, то и спрашивать что-либо было бесполезно, ушёл, не сказав ни слова. В конце концов, Ная бы ничего не сделала Ракари — в этом он был уверен, так что и упираться смысла не находил.

— Клятва? — даже не сомневаясь в ответе, спросила Ракари, когда Лиас скрылся за дверью.

— Клятва, — подтвердила Ная.

— Всю жизнь подчиняться твоим приказам? — уточнила Ракари.

— Всю жизнь подчиняться моим приказам, — кивнула Ная.

— Зачем тебе это? — Ракари вздохнула, доставая кинжал.

— Чтобы быть уверенной, что ты не навредишь Лиасу и будешь его защищать, что бы ни случилось, — монотонно констатировала предводительница.

Она никогда не верила женщинам, даже тем, с которыми более-менее близко общалась. Если была такая возможность, она всегда старалась получить подтверждения любым их словам или найти вещественные доказательства. На слово Ная могла поверить мужчине, но женщине — никогда. Даже Яру в такой ситуации, как сейчас, предводительница бы проверила на искренность намерений, про Ракари и говорить не стоило. Если Ная собиралась оставить Лиаса под её ответственность, она должна была убедиться в том, что та не имела ни единого шанса проявить халатность или невнимательность по отношению к светлому эльфу.