— Какой демон тебя на этот раз сюда притащил? — зашипел Асин, осматривая знакомый проход в скале.

— Я семь лет вела себя, как хорошая девочка. За мной следили, как за ядовитым карагосом в террариуме Дома Сиэль. Надоело! — рыкнула в ответ предводительница.

***

После того, как выяснилось, что она какое-то время была под влиянием Демона, Наю заперли в Таэмране на целый год, который она провела в основном в тренировочных залах и помогая Эмиэлю восстановиться после его кратковременной смерти. Впрочем, восстанавливаться он предпочитал через постоянные сражения, поэтому вместе со своей предводительницей практически жил в учебных зданиях Дома Лияр. Отношения между Наей и Эмиэлем внешне практически не изменились: они всё так же спорили на повышенных тонах и всё так же абсолютно доверяли друг другу, или даже больше. Они чувствовали, что теперь их связала не только жизнь, но и смерть, так что, если эти двое выступали против кого-то вместе, чаще всего для оппонента эта битва была проиграна ещё до её начала.

Остальные мужчины приходили к ним, когда были свободны. Кьяр и Аэн учились в других Домах. Асина тоже почти не было видно, а если он и появлялся, то вместе с двухлетним сыном и просил кого-нибудь из отряда присмотреть за «мелким неугомонным монстром», чтобы хоть немного попрактиковаться и окончательно не растерять все навыки. Не то чтобы маг не испытывал к мальчику тёплых чувств, но из-за того, что Кайра ему почти не помогала, мужчина уставал настолько, что иногда просто приносил ребёнка Нае с Ариеном на пару часов, чтобы самому поспать или сделать хоть что-то для себя.

Шиин по большей части либо пропадал на заданиях с Ярой, либо проходил подготовку к работе в городской страже, поэтому заглядывал редко, но зато всегда приносил что-нибудь вкусное. Иран хорошо ладил с отрядом Яры ещё с их прошлых путешествий, поэтому его в городе видели ещё реже чем Шиина.

В самом выгодном положении оказался Ариен: многим Мастерам было интересно посмотреть, на что способен тот, в чьём теле побывал Бог, поэтому мечника постоянно приглашали на учебные сражения, тем самым давая ему возможность заниматься с самыми сильными противниками и учителями, которые не скупились для него на советы и техники. Позже все эти рекомендации мужчина отрабатывал уже с Наей, так что опыт Мастеров переходил и к ней. А учитывая, что у неё тоже был огненный тип магии, применять многие новые навыки она могла не хуже самого Ариена.

Однако найти Мастера, который бы согласился заниматься непосредственно с Наей, так и не удалось. Поскольку она была связана с Демоном, усиливать её умения ни у кого желания не возникало. Предводительница шипела, сжимала зубы, но терпела, довольствуясь пока тем, что могла узнать через своего мечника.

Но женщину постоянно что-то тревожило. Она часто приходила в учебные залы одна и просто сидела в центре, закрыв глаза. Она часами пыталась уловить хоть какую-нибудь связь со своим погибшим фениксом, но чувствовала только разъедающую её изнутри пустоту. Предводительница не могла забыть и не могла бросить свои бессмысленные попытки. Что-то внутри отчаянно кричало, что это не конец. Ная привыкла делить своё тело и сознание с фениксом. Без него она чувствовала себя слабой и уязвимой. Множество измерений и возможностей были утеряны — она снова оказалась в замкнутом восприятии мира, ограниченном лишь их физическим измерением. Это ощущение того, что её буквально разорвали на части и оставили ей лишь малую, угнетало её куда больше чем то, что на неё косо смотрели и отказывались учить. Наверное, ей стоило радоваться, что обрывочные знания из древних историй оказались правдой лишь на половину, и у неё по крайней мере осталась своя магия, которую феникс, согласно легендам, должен был сжечь ещё в момент первого призыва, но убедить себя в этом у женщины не получалось. Она действительно помнила, как чистая стихия огня выжигала её магическую систему, но, так же как и её кожу в тот день, энергия птицы позже восстановила и её магию в первозданном виде. Долгое время Ная могла пользоваться двумя магическими энергиями: своей и феникса. Хоть и поняла она это по факту только тогда, когда эту возможность потеряла. Пока птица была с ней, было сложно определить, где между ними грань, но сейчас, вспоминая те ощущения, женщина понимала. Но было уже поздно: всё это исчезло для неё, и оставалась только внутренняя пустота там, где раньше горело второе пламя.

На второй год Совет придумал новое развлечение: Нае позволили уходить в тоннели, но к отряду приставили надзирательницу из числа Мастеров Дома Маэль. Женщина сопровождала их на всех заданиях, но, как выразился Асин, общаясь мысленно со своей предводительницей, толку от неё не было никакого: она не участвовала ни в сражениях, ни в разговорах, ни в добычи пищи. Собственно, поэтому последней с ней и не делились, по принципу: «раз ты не с нами, заботься о себе сама».

Однажды в тоннелях отряду повезло наткнуться на небольшую стаю хааи, чему Иран с Кьяром так несдержанно обрадовались, что их надзирательница непроизвольно шарахнулась от них в сторону. Женщина в ступоре смотрела как вместо того, чтобы бежать или атаковать монстров, мужчины, не дожидаясь какого-либо приказала, принялись ловить тварей: Кьяр создал вторую иллюзорную стаю, и, пока настоящая застыла, пытаясь проанализировать своими крошечными мозгами стоит ли устраивать бой за территорию, Асин уже привёл в сети Шиина с десяток хааи. После этого оставшихся успешно распугали огнём.

Все вопросы надзирательницы, зачем им понадобились хааи, отряд Наи проигнорировал, а, вернувшись в город, Иран с Кьяром выкупили небольшой вольер на территории Дома Лияр, где танцор начал приручать этих монстров. Иран потом стал успешно их продавать, рассказывая всем сколько пользы может быть от одного ручного хааи.

Теперь в Таэмране разведение и продажа прирученных хааи было прибыльным и известным даже в других близлежащих городах делом. Согласно всем постановлениям Совета официальное разрешение на это имели только Иран и Кьяр, потому что содержание стаи хааи обоснованно посчитали занятием с сопутствующим повышенным риском и одобрения на вторую стаю так никому больше и не дали.

Но зато в Таэмран теперь приходили не только за оружием Ар’тремон, но и за ручными монстрами Лияр. Хааи стали популярны не только как неплохие помощники в тоннелях, но и как забавные домашние животные, потому что вдобавок к своей неприхотливости легко привязывались к хозяевам и прекрасно слушались.

Надзирательница Маэль следила за отрядом Наи около года, и за этот год предводительница получила столько выговоров за несоблюдение субординации со своими мужчинами, что не смогла бы и посчитать, но, тем не менее, упорно все подобные замечания игнорировала. Эмиэль предлагал поиграть на публику, пока от них не отцепятся, но Ная отказалась, прошипев что-то вроде: «Хотят знать правду, пусть знают. Не нравится — могу помочь отправляться в Бездну». В целом, такая позиция предводительницы её мужчин более чем устроила — изображать из себя примерных мальчиков никому из них на самом деле не хотелось.

Якобы в назидание Наю при любой возможности записывали на публичные сражения отрядов против других таких же молодых предводительниц, стремясь доказать неэффективность её руководительского стиля. Но проблема была в том, что её отряд за два года уединения на поверхности научился понимать друг друга так, как ни один другой. Ариен, которого с ними тогда не было, за год, который они уже просидели в городе, со свойственной ему легкостью встроился в общее взаимопонимание, так что, в итоге, ни один бой они не проиграли, а Яра вообще с ними публично сражаться отказалась, объяснив это тем, что биться с больными на голову не имеет ни малейшего желания. Хотя, на самом деле, истинная причина была в том, что их отряды и так постоянно устраивали тренировочные бои друг с другом, и женщина знала, что шанс победить был пятьдесят на пятьдесят, а рисковать и проигрывать Нае публично она не собиралась.