— Купила в любом городе, — предположила Мать Амаэль, — она же всё время со своим отрядом уходит из Таэмрана в них на задания. Хоть в том же Ортарэле, откуда она светлого эльфа притащила.

— Кстати, почему ты сожгла иглу? — вдруг вспомнила Мать Ран, развернувшись к Матери Ар'тремон.

— Побоялась, что если она отправлена, то яд мог попасть Фире на руки, если её ещё не укололи, и во всём бы обвинили меня, — фыркнула госпожа Айюна, — но меня и без этого во всём обвинили.

— Красиво врёшь, — усмехнулась Мать Хелен, — а на самом деле?

— Чтобы тому, кто её, наконец, отправил ничего за это не было, кто бы там это ни был! — агрессивно оскалилась Мать Ар'тремон.

— Вот в это верю, — кивнула Мать Ран.

— Твоё противоядие сработает против яда карагоса? — спросила госпожа Чамиза Мать Сиэль.

— Нет, — покачала головой та, — так что наше голосование с самого начала было бессмысленно, если на игле, правда, был он.

— Тогда предлагаю действительно вернуться к празднованию, — решила Мать Ран, — Хаос уже всё определил за нас. Поздравляю, Айюна, похоже, твоя беременность благословлена Богами — сегодня ты добилась того, чего так долго хотела.

— Ещё бы, — усмехнулась себе под нос Мать Ар'тремон: видимо, выбрать Ариена на роль отца было, действительно, хорошей идеей — сегодня она, ничего не потеряв, получила всё, и ей даже говорить ничего не пришлось, чтобы оправдаться.

Только когда Ная шагнула в привычную темноту тоннелей, она внезапно осознала, что в идее с её заданием был один неучтённый момент: Мать Маэль не знала, каким ядом была отправлена госпожа Фира — убивать её второй раз не было никакой необходимости, если верить Аэну. Но, тем не менее, они волей Хаоса оказались вдали от всех из Дома Сиэль, кто мог бы опознать яд карагоса: точно как они и планировали с самого начала.

Госпожа Фира шла по тоннелям с такой скоростью, что отряд за ней еле поспевал. Ящеров она взять не смогла, потому что иначе о том, что она внезапно куда-то отправилась, узнал бы весь город, и женщина, видимо, решила гнать Наю с мужчинами со скоростью ездовых животных на своих двоих. С предводительницей она, ровно как и со всеми остальными, не разговаривала. Только бросила, что во всем виноват отец Наи и что с его статусом такая неосмотрительность может стоить жизни.

Ная стерпела оскорбление в сторону отца только потому, что Ариен успел вовремя поймать её за руку и не дал ей ничего сделать. Ему после этого случая во время своего дежурства пришлось целый час уговаривать Наю не призывать феникса и не вызывать Представительницу на бой. Он пытался объяснить ей, что госпожа Фира скорее всего догадывалась, что её внезапно отправили на это задание совсем не просто так, и что она, вероятно, переживала свои метания и адекватного поведения от женщины, понимающей, что Совет одобрил её смерть, ждать не стоило, но предводительницу в итоге сдержали не столько все эти речи, взывающие к здравому смыслу, сколько банальная просьба Ариена дать Представительнице умереть без боли и страданий, ведь она и так была уже обречена, а смерть в огне была далеко не самой приятной альтернативой.

Однако Ная боялась, что госпожа Фира могла каким-то образом понять, кто именно отравил её на празднике, и всё время из сознания феникса следила за ней. Та злилась, нервничала, постоянно сдерживалась, но ни на предводительницу, ни на отряд её агрессия направлена не была. Удивительно, но страха в её душе тоже не было: её занимали какие-то далеко идущие планы, надежды, стремления. Представительница вроде бы одновременно и спешила, и в то же время уже приняла какое-то решение, которое её в определённой мере успокаивало. Отряд Наи она воспринимала, как незначительную преград, и не более того. Предводительница полагала, что женщина собиралась дойти с ними до Умаэрха, а там просто скрыться, как и предсказывала Мать Маэль. Скорее всего, именно эта мысль и давала госпоже Фире уверенность: она посчитала удачей, что её в такой критичный момент отправили из города. Наверное, она решила, что госпожа Чамиза таким образом спасала её жизнь. По крайней мере, из всего, что могла уловить Ная, картина складывалась приблизительно такая, а проверять более детально, прося Асина заглянуть в мысли Представительницы, Ная не рискнула.

На седьмые сутки пути госпожа Фира просто не проснулась. Аэн, прижав пальцы к её холодной шее, констатировал смерть, и Ная сожгла труп, оставив на месте привала лишь небольшую горку праха.

— Значит, яд всё-таки подействовал — драться не пришлось, — хмыкнула предводительница.

— А ты хотела? — монотонно поинтересовался Шиин.

— Сложно сказать, — честно ответила Ная.

— И что дальше? Обратно? Или в Умаэрх за бумажкой? — спросил Иран.

— Без понятия — мне не дали на этот счёт никаких указаний, — вздохнула Ная, — но, учитывая, что я представления не имею, где отец спрятал лист, думаю, что обратно в Таэмран. Перерывать все библиотеки Умаэрха нет ни малейшего желания.

— Мать Лияр тебя опять накажет? — обеспокоенно глянул на предводительницу Кьяр.

— Не знаю… — скривила губы Ная, вспоминая свой провал в зале Дома Ар'тремон. — Но возвращаться всё равно надо. Разберёмся на месте.

— Мало того, что задание не по специализации заставили выполнять, так ещё и наказать теперь могут, — заворчал Иран, закидывая на плечо вещевой мешок, — надоели мне все эти Матери! Ная, давай возьмём задание длительностью хотя бы в полгода и свалим куда-нибудь подальше от них?

— Давай, — улыбнулась женщина, — вот только, боюсь, сперва надо с Ракари разобраться, иначе придётся и Лиаса с нами тащить… Отец должен был её уже неплохо поднатаскать за это время. Ей пора начинать бои за статус, а я обещала помочь.

— Не хочешь брать Лиаса? — удивился Ариен.

— Однажды на поверхности мне сказали, что светлые эльфы, как лебеди — им плохо без своей пары, — объяснила свою позицию Ная, — пусть Ракари получит свой статус профессиональной предводительницы, оставим ей Лиаса, а потом уже уйдём. Не вижу смысла мучать его разлукой: я, в конце концов, по себе знаю, каково это — не иметь возможности быть рядом с тем, кого любишь.

В Таэмран отряд Наи вернулся спустя две недели, и первым делом предводительница, взяв с собой Асина, вопреки всем ожиданиям, направилась не в Дом Лияр, а к Матери Ар'тремон. Остальных мужчин она отпустила отдыхать.

— Ему вообще-то запрещено переступать порог моего Дома, — напомнила Нае госпожа Айюна, когда предводительница с магом зашли к ней в кабинет, — как ты его вообще протащила?

— Сказала охране, что это ваш приказ, — пожала плечами Ная, — вы же хотите посмотреть, что произошло в тоннелях?

Мать Ар'тремон недовольно поджала губы, едва сдержавшись, чтобы не кинуть в предводительницу чем-нибудь острым со стола, но спорить не стала — она, действительно, хотела увидеть труп Фиры Маэль своими глазами. Ради такого она могла стерпеть даже выходящую за все границы дозволенного наглость Наи, позволившей себе распоряжаться от её имени.

Асин, всю дорогу твердивший Нае, что это была одна из худших её идей, на всякий случай стоял не поднимая головы и молчал, ожидая расправы со стороны госпожи Айюны: с её взрывным характером, она вполне могла без предупреждения запустить в них пару огненных шаров. Однако в свой адрес маг услышал только приказ показать память и после этого настоятельную рекомендацию выметаться за пределы Дома Ар'тремон в течении трёх минут.

— Слишком лёгкая смерть, — с некоторым разочарованием констатировала госпожа Айюна, когда они с Наей остались вдвоём, — но, тем не менее, она наконец-то сдохла и больше не будет мозолить мне глаза своим существованием.

Предводительница молча кивнула и осталась дальше стоять неподвижно, ожидая сама не зная чего. Она как будто смутно ощущала, что госпоже Айюне было что ещё ей сказать, поэтому уходить не торопилась.

— Сядь, — спустя какое-то время, наконец, приказала Мать Ар'тремон, — объясни мне, как ты приручаешь этих птиц.