По знаку госпожи Канары мужчины Наи распределились широким кругом, оставив свою предводительницу в центре арены, и замерли в ожидании следующего приказа.

— Ная, у тебя есть три минуты, чтобы справиться со всеми, — напомнила Мать Ран.

Предводительница кивнула.

— По сигналу — атака, — скомандовала госпожа Канара.

Прозвучал удар в гонг, и время для Наи практически остановилось: она видела, как Эмиэль поднял руку, творя заклинание подчинения, видела, как Асин готовился проникнуть в её сознание, как Шиин начал создавать клетку-барьер, как Кьяр доставал метательные ножи, Ариен обнажал меч, Иран — топоры, Аэн тянулся к кинжалу. До того, как её обездвижат и ударят магией оставалось буквально две секунды. До атаки оружием около четырёх. Предводительница уже даже смирилась с поражением, когда внезапно феникс внутри неё начал буквально жечь её руку изнутри, привлекая внимание к надписи на её ладони.

«Замени магию», — пронеслось в голове Наи. Она почему-то вспомнила летающего в воздухе перед Матерью Ар'тремон осьминога, и внезапно картинка сложилась. Ная всё поняла.

Однако Шиин к этому времени уже сформировал свою ловушку, запечатав внутри неё предводительницу. Асин в этот же момент хоть и безуспешно, но попытался завладеть её сознанием. Атакующие холодным оружием на секунду замерли, давая время Эмиэлю закончить своё заклинание и окончательно обездвижить Наю, когда внезапно клетка Шиина разлетелись. Семь огненных щупальцев разрушили барьер изнутри и мгновенно протянулись ко всем мужчинам, прерывая их попытки применить какую-либо магию. Ариен, Кьяр и Эмиэль смогли увернуться от первого удара, но со второй попытки щупальца поймали и их. Через эти своеобразные путы тут же хлынула горячая энергия, поднимая температуру тел мужчин и лишая всякой способности концентрироваться и сопротивляться.

Чувствуя приятное разливающееся внутри тепло, Кьяр завертелся в огненных тисках с удвоенной силой, но заметив, на лицах оказавшихся рядом с ним Асина и Ирана борьбу и гримасы боли, тут же остановился. Он не понял, почему магия Наи на него не подействовала, но поспешил изобразить такое же страдание, как испытывали другие, и, опустив голову, осел на землю.

Атаковать продолжил только Ариен. Он тоже почувствовал тепло, но так как оно не причиняло ему вреда, он просто продолжил исполнять приказ Совета. Вывернувшись из удерживающего его щупальца, он подскочил к предводительнице, но она вопреки его ожиданиям даже не достала свои мечи. Она просто выставила руку навстречу удару, и прежде чем Ариен успел остановить свою атаку, лезвие пронзило её ладонь насквозь, а сам он оказался лицом к лицу со своей госпожой. Вид её крови и осознание произошедшего подействовали на него лучше любого подчиняющего заклинания. Ная молча схватила его за шею свободной рукой, а чувство вины заставило его опуститься перед ней на колени. Воли сопротивляться в нём не осталось, пальцы, державшие оружие, непроизвольно разжались, и меч, выскользнув из пореза предводительницы, упал на землю. Он ранил свою госпожу — эта мысль билась внутри, причиняя Ариену почти физическую боль, и грозилась вырваться наружу невнятными просьбами простить его, но сжавшиеся на его шее пальцы мешали ему что-либо произнести. Тем не менее, подняв глаза на Наю, Ариен поражённо замер: вместо негодования или злости он увидел на её лице ликование. Она смотрела на него с улыбкой и даже с любовью. Это, казалось, добило его окончательно — если бы она хотя бы ударила его в ответ, ему было бы намного проще.

Прерываемая тяжёлым дыханием мужчин тишина, воцарившаяся на арене, продлилась ещё несколько долгих секунд, прежде чем её нарушил голос Матери Ран:

— Достаточно! — приказала она.

Все щупальца мгновенно исчезли, и мужчины попадали на землю, ловя ртом воздух и пытаясь избавиться от тёмных пятен мельтешивших перед глазами. Ариена Ная тоже отпустила, но он даже не двинулся с места.

Несколько минут, пока отряд под гомон трибун приходил в себя, Совет совещался между собой по поводу окончательного решения, после чего госпожа Канара снова поднялась со своего места, давая знак зрителям замолчать:

— Заклинание предводительницы одобрено. Отряд может продолжать своё функционирование в прежнем режиме, — огласила она, — испытание окончено. Все могут быть свободны.

Ная дёрнула вверх по-прежнему стоящего перед ней на коленях Ариена и, словно девчонка, с ликующим криком бросилась ему на шею. Следующим на них налетел мгновенно переставший изображать невероятные муки Кьяр, после подошли Эмиэль с Шиином и Асин, последними к общей куче присоединились Иран и Аэн.

— Ты даже нас провела, бессовестная! — восторженно упрекнул женщину Кьяр. — Знаешь, как мы все нервничали?!

— Никого я не проводила! — наигранно возмутилась Ная. — Я до последней секунды сама не знала, что делать! В комнатах всё расскажу.

В этот момент она не хотела ни о чём думать, она просто радовалась. Хаос в лице Матери Ар'тремон оказался на её стороне. Та своими играми показала ей, что нужно было делать: заменить в старом заклинании предводительницы свою энергию на энергию феникса, и протянуть её одновременно ко всем с помощью магии воплощения — «засунь феникса в осьминога» — подсказывала ей госпожа Айюна. Так, основанное на более мощной энергии, заклинание могло действовать на расстоянии и, к тому же, благодаря оболочке из магии воплощения из энергии самой Наи, не уничтожать магическую энергию мужчин, плюс иметь сколько угодно целей одновременно. По мнению предводительницы, идея была гениальной, хоть и далеко не самой простой в исполнении.

Мать Ар'тремон присутствовала, когда Ная получала свой статус предводительницы десятилетнего отряда и, видимо, до сих пор помнила её магию. Как она узнала о том, что ей нужна была помощь, Ная даже предположить не могла: может, действовала наугад, а может, ей кто-то доложил о бесконечных поисках Наи в библиотеках, и она догадалась, или как-то ещё — это могло навсегда остаться загадкой, если бы госпожа Айюна сама как-нибудь при встрече ни рассказала. Но сейчас это было не важно, сейчас Ная была счастлива и могла думать только о том, что с этого момента её с мужчинами в Таэмране больше ничего не держало, и они могли уходить когда и куда пожелают.

***

— Так как ты это сделала? Почему на меня не подействовало? Что там вообще произошло на арене?! — едва оказавшись в комнатах Наи, засыпал вопросами предводительницу Кьяр.

— Мне госпожа Айюна подсказала, что делать, — улыбнулась женщина, — нужно будет её отблагодарить.

— Она же с тобой даже не разговаривала, — не понял Иран.

— Она мастерски изобразила полное безразличие к происходящему, показывая мне, что делать, — хохотнула Ная.

Разумеется, ей пришлось объяснить всё мужчинам детально, но зато так теперь она и сама, наконец-то, поняла, как использовать внезапно изобретённую магию, потому что на арене она действовала чисто интуитивно. Осознанно она сражалась там только с Ариеном: она понимала, что выиграть у него в скорости не смогла бы, поэтому безжалостно нанесла удар в его единственное слабое место — в себя. Зная, как он на это отреагирует, она в дополнение лишила его возможности что-либо говорить, чтобы его подчинение выглядело для Совета максимально естественно: так, будто она заставила его сдаться магией.

Сейчас, пока Аэн, шипя сквозь зубы ругательства, сшивал края раны на её ладони, Ная пыталась извиниться перед мечником за то, что ей пришлось так с ним поступить, но тот её будто не слышал, продолжая твердить о своей вине и невнимательности. Услышав рассказ Кьяра об устроенном им представлении, Ариен, казалось, расстроился ещё больше: танцор, в отличие от него, вовремя заметил состояние остальных и мгновенно среагировал, не доставив своей госпоже никаких лишних хлопот. Если бы не вечные приказы Наи не жалеть её на тренировках, Ариен бы, наверное, тоже остановился. Но та никогда не позволяла ему поддаваться, и выработанная за годы привычка сыграла в этот раз против него.