И вот теперь, наконец, пятнадцать ящеров на бешеной скорости неслись по стенам пещеры Умаэрха под ободряющие крики и ругань болельщиков. Первый заезд Кьяр проиграл, придя только пятым, на втором он пришёл третьим, а сейчас Иран, усиливая голос магией, орал на весь город, грозясь расправой, если тот не выиграет финальный третий заезд.
Ящеров в Умаэрхе не разводили, предпочитая путешествовать на огромных пауках, поэтому рептилии здесь были скорее экзотикой и развлечением для богатых. Так что, учитывая, что опыта в езде на ящерах у местных наездников было значительно меньше, у Кьяра были все шансы победить.
Шёл последний десятый круг, когда танцор, наконец, начал вырываться вперёд. С шестой позиции, он вышел сперва на третью, а теперь уже ехал вторым, но соперник умело блокировал все его попытки вырваться на лидирующую позицию.
До финиша оставалось не больше трёхсот метров, когда перед мордой ящера Кьяра внезапно появилась жирная летучая мышь. Рептилия, увидев любимый обед, рванула за ним так, что танцор, пытаясь контролировать их обоих, чуть не вылетел из седла. Поравнявшись с впереди идущим, ящер Кьяра агрессивно зашипел, вероятно посчитав своего собрата конкурентом в борьбе за еду. Укусив того за лапу, он прыгнул вперёд, обогнав шарахнувшегося в сторону чужого ящера, и сомкнул зубы на летучей мыши за финишной чертой. Город взорвался криками и свистом. Послышался звон монет, проклятия, радостные возгласы: тёмные эльфы принялись делить выигранные на ставках деньги.
— Да!! — от души удовлетворённо орал Иран: мало того, что он только что выиграл пять серебряных монет, так ещё и приз за первое место в десять золотых был в кармане его отряда.
Шиин, Асин и отряд Ракари тем временем тоже собирали свои заработанные на гонках деньги: они все ставили на Кьяра, споря с местными мужчинами.
Предводительницы же наблюдали за всем этим действом со стороны и скорее присматривали, чтобы члены их отрядов не подрались на радости, чем участвовали в общем азартном безумии.
— Кошмар, — оценила ситуацию Ракари, глядя, как одному из её мужчин чуть не досталось по голове за выигрыш.
— Угу, — меланхолично согласилась Ная, высматривая кого-то в толпе.
— Что «угу»?! — раздражённо повысила голос Ракари. — Твои дурни ничуть не лучше! Асин вон уже с кем-то грызётся!
— Да ничего с ним не будет — там Эмиэль за ним смотрит, — отмахнулась Ная, бросив мимолетный взгляд на спорящего с каким-то мускулистым мужчиной мага, — эта ситуация была настолько ординарной, что предводительница уже даже не реагировала: Асин постоянно нарывался на тех, кто мог снести ему челюсть одной левой, но каким-то невероятным образом всегда ухитрялся слинять вовремя, ещё и получив при этом своё.
— Ариен твой, между прочим, тоже в ставках участвовал, — продолжала нудеть над ухом Ракари, — причём у какой-то женщины выиграл. Ты б хоть подошла.
— Ариен плохо ладит с мужчинами. Его вечно чокнутым считают. А женщины, глядя на него, видят божественно красивое тело, и им плевать, что у него в голове творится, — лишь бы можно было потрогать. Интересно, сколько он выиграл? — Ная чуть склонила голову, изучающе глядя на смеющуюся собеседницу Ариена, которой тот сейчас улыбался.
Мужчины, действительно, слишком часто не воспринимали Ариена всерьёз из-за его слишком женственных черт, так что играть на спор ему почти всегда приходилось с женщинами, которые его внимание, напротив, очень даже любили. Хотя потом каждый раз расстраивались, что дальше разговоров и мимолетных прикосновений дело никогда не заходило. Впрочем и претензий, глядя на золотую звезду Хаоса, никто обычно по этому поводу не высказывал, так что Наю всё устраивало.
Судя по длине волос, женщина, стоящая сейчас рядом с Ариеном, была Мастером. У неё были грубые черты лица, крепкое телосложение и широкие ладони. Рядом с изящным мечником это всё создавало такой дикий контраст, что Ная чуть не рассмеялась:
— Ни шанса! — констатировала она.
— Ты о чём? — не поняла Ракари.
— Ариен терпеть не может, когда его трогают «руками, как у мужика», — пояснила Ная.
— Он же принципиально ни с кем кроме тебя не спит, — скептически фыркнула Ракари, тоже рассматривая собеседницу мечника.
Ная и сама знала, что Ариена секс с другими не интересовал. Наверное поэтому ей и доставляло некое удовольствие рассматривать всех женщин, которые пытались завладеть его вниманием, и мысленно ставить им баллы по десятибалльной шкале предпочтений мужчины. До десятки кроме неё самой, разумеется, никто не дотягивал. А если уж честно, Ная ещё ни разу не поставила никому больше семи. Периодически предводительница играла в эту занимательную игру вместе со всем отрядом, потому что им всем было интересно, треснет ли хоть раз выдержка Ариена или нет, и если да, то на ком именно. Но пока тот не проявлял интереса вообще ни к кому, кроме Наи, и даже женщины, которым отряд был готов присудить выше семёрки, ничего кроме обыденных улыбок не получали. «Он был бы практически идеальным светлым эльфом!» — восхищался в такие моменты Лиас. «Для дроу он — полный провал», — провожая голодным взглядом очередную красивую женщину, обычно кривился в ответ Асин, за что стабильно получал подзатыльник от Эмиэля. А Ная свой «полный провал» любила именно со всеми его странностями, и ничего другого ей было не нужно.
— Грудь тоже, как у мужика, — презрительно поморщилась Ракари спустя пару секунд внимательного изучения местного Мастера неизвестно какого Дома, — твой Иран в женском варианте. Рядом с Ариеном выглядит, как пещерный тролль рядом с ланью.
Для Ракари все женщины делились на соперниц, не стоящих внимания женских особей и тех, с кем она тягаться не решалась. Собеседница Ариена, видимо, попала во вторую категорию по признаку «недостаточно женственности» или, выражаясь языком помешанной на своём, по мнению очень и очень многих, идеальном теле Ракари: «самка мутта и то посексуальнее будет». Ная к слову из-за феникса попадала в третью категорию, иначе ей бы тоже досталось за пристрастие к мужским рубашкам и ненависть к платьям и украшениям. «Как тебя вообще мужчины замечают?» — фыркала периодически Ракари, глядя на очередной ничем не выделяющийся наряд Наи, наполовину состоящий из вещей Ариена или Кьяра. «Да мне плевать, — честно отвечала предводительница, — двое из самых красивых мужчин Таэмрана мои, остальные меня не интересуют». «Эти видимо тебя сразу голой увидели, — огрызалась Ракари, — или только на лицо смотрели». Нае же было абсолютно всё равно, куда они там и как смотрели: её любили такой, какой она была, и это было главным.
Вообще, предводительницу искренне удивляло стремление Ракари выделиться, потому что в большинстве случаев оно было свойственно только женщинам из низких статусов, к которым та уже, можно сказать, не относилась, если брать во внимание то, ради чего её здесь обучал Мастер Хаэль. Обычно только те, у кого не хватало власти, чтобы приказывать, так сильно волновались о своей внешности: для них это был единственный способ заполучить в качестве отца своего будущего ребёнка мужчину сильнее себя. Женщины из более высоких статусов обычно просто договаривались или иногда даже покупали внимание тех, кто их интересовал как носитель хорошей наследственности. И, если у Наи уже был Ариен, и других мужчин она на вышеуказанную роль даже не рассматривала, то Ракари, видимо, пока ещё с выбором не определилась и предпочитала оставаться на вершине своей привлекательности. Либо же ей просто так нравилось, или она таким образом тешила своё самолюбие — Ная не могла точно сказать. Понятно было только одно: даже если Ракари всем сердцем любила своего светлого эльфа, зачать от него она бы не смогла, как бы ни хотела — они были представителями разных рас, и их кровь, как показывал опыт многих поколений дроу из того же Ортарэля, не смешивалась, поэтому искать кого-то на роль отца женщине рано или поздно всё равно бы пришлось. Так что, возможно, её стратегия всё же была вполне оправданной.
— Ланью? У Лиаса понабралась? — рассмеялась Ная, после секундного замешательства из-за вставленного в речь слова на светлом языке. Ланей под землёй не было, так что и соответствующего названия в тёмном языке тоже.
