— Хватит, — спустя какое-то время, глянув в чашу, скомандовала Мать Лияр.

Ная отдала Лиаса в руки Аэна, приказав целителю обработать порез, и, глубоко вдохнув и выдохнув, встала возле Ариена. Ей сейчас больше всего хотелось послать всю эту затею в дебри измерений и уйти отсюда вместе со всем своим отрядом, оставив Мать Лияр развлекаться в одиночестве. В предводительнице по-прежнему кипела ярость и негодование. Она ненавидела такие идиотские проверки её характера. После них всегда хотелось от души ударить проклятого провокатора, чтобы навсегда отбить охоту с ней экспериментировать.

— Только не вызывай её на арену, — притянул к себе за плечи свою госпожу Ариен.

— А хочется, — зашипела в ответ Ная.

— Я вижу, — вздохнул мечник: он знал Наю достаточно хорошо, чтобы легко читать все её эмоции даже на расстоянии, не то что когда она стояла в его объятиях.

Ная же ещё раз от души выругалась и, вывернувшись из рук Ариена, пошла к Лиасу, проверить его запястье и проследить, чтобы предстоящий ритуал на него никак не повлиял.

Тем временем Мать Лияр надрезала свою вену и, когда её крови уже тоже было достаточно, о чём дало знать ставшее чёрным магическое поле, смешала всё содержимое чаши до состояния жидкой пасты. Взяв её и подойдя с ней к скелету, она начала расписывать заклинаниями кости дракона.

— Ная, положи камни стихий в сушёное сердце и прикрепи красной нитью между рёбер, туда, где оно должно быть у живых, — приказала Мать Лияр, — Иран, пусть тебе помогут обмотать дракона цепью. Вам нужно будет его удержать, когда он попытается взлететь. К сожалению, пока он мертвый, крылья связать не получится, поэтому, думаю, лучше всего обмотать шею. Распределитесь так, чтобы на обоих концах цепи силы были примерно равны. Шиин, поставь самый мощный барьер, чтобы даже если вы не удержите цепь, мой дракон не смог бы отсюда вылететь. Элементаля тоже призови и оставь у выхода из зала.

Примерно через час весь скелет был расписан магическими символами и светился бледно-голубым, сердце висело на своём месте в грудине, а концы обмотанной вокруг шеи цепи лежала на полу по обе стороны от черепа и обозначенного тканью места проведения ритуала.

— Прекрасно! — оценила всю проделанную работу Мать Лияр.

Убрав опустевшую чашу в сторону, она обсыпала череп дракона пеплом, а потом, достав золотую краску и тонкую кисть, нарисовала на нём тут же засиявшую печать призыва. Вторую она, вернувшись в центр ритуального поля, нарисовала на алмазе.

— Цепи, — приказала Мать Лияр.

Мужчины распределились по обе стороны от ритуального поля и взяли в руки цепь, приготовившись удерживать ожившего дракона.

Ная же вернулась к Лиасу, оставшись наблюдать за всем предстоящим действом со стороны.

— Скажи мне, если почувствуешь, что что-то не так, — предупредила светлого эльфа предводительница.

— Прервёшь ритуал? — полушутя спросил Лиас.

— Спалю тут всё к демонам, — рыкнула в ответ Ная.

Лиас бросил на предводительницу удивлённый взгляд, но больше ничего говорить не стал. Похоже, он сильно недооценивал значимость своей жизни в глазах Наи. Стоя рядом с ней, светлый эльф надеялся, что ритуал на него действительно не повлияет, и, когда всё закончится, у него будет возможность поблагодарить свою предводительницу за всё, на что она была готова пойти ради него, и выразить свою готовность отвечать ей тем же.

Тем временем Мать Лияр подняла руки и начала читать заклинание призыва. Ритуальное поле загорелось белым, магическая энергия женщины наполнила зал светло-голубыми искрами, и внезапно сердце, висящее меж ребер дракона начало ярко светиться, письмена на костях начали исчезать, впитываясь в скелет; печать призыва, формируясь, начала вращаться, распространяя вокруг себя золотые вспышки. С каждой секундой сердце сияло все сильнее, символы все больше растворялись, и когда всё потонуло в слепящем свете, в пещере поднялся оглушительный грохот, зазвенели цепи. Магия притягивала обратно в скелет давно ушедшую из него душу. Камни стихий, связанные красной нитью, плавились и освобождали энергии воды, земли, огня и воздуха. Поддерживаемые тёмными письменами и кровью светлого эльфа эти энергии сплетались, формируя основу, способную удержать жизнь в голых костях.

Вскоре сердце начало пульсировать, забилось и вместе с нитью растворилось в магии, став невидимыми оковами для вновь призванной в этот мир души. Возвращавшиеся сквозь измерения призрачные потоки жизненных сил всё больше наполняли скелет, пробуждающееся сознание всё больше начинало контролировать своё вновь обретённое тело. Одновременно с этим кровь Матери Лияр привязывала возрождающегося дракона к новой хозяйке и подчиняла печать призыва её воле.

Спустя несколько минут магическое сияние, включая сияние ритуального поля, неожиданно погасло, и в зале остался гореть только огонь в одной из чаш. В наступившей тишине, скрежеща костями, от земли оторвал голову огромный ящер и, повернув морду с зияющими пустотой глазницами к Матери Лияр, резко разинул пасть, будто стремясь издать устрашающий рёв.

Гигантские крылья ударили по земле, хвост распрямился, чудовище поднялось на лапы. Мужчины до предела натянули цепи, пытаясь удержать голову дракона у земли.

— Не отпускать! — рявкнула Мать Лияр — печать на её алмазе всё ещё формировалась.

Дракон замахал крыльями. С пола столбом взметнулась копившаяся здесь целый век пыль. Ящер начал подниматься в воздух. Как бы ни старались мужчины, но их сил было явно недостаточно, чтобы удержать такого громадного монстра.

— Шиин, элементаль! — крикнула Ная, стараясь переорать грохот костей.

Элементаль тут же устремился к дракону и прижал его обратно к полу давлением воздуха, но продержался всего около минуты, прежде чем костяной монстр снова начал расправлять и отрывать от земли громадные крылья.

— Ная, эта тварь быстро набирает силу, — закричал Шиин, — такими темпами, он скоро станет сильнее элементаля, и я его не удержу!

В этот же момент костяной монстр резко мотнул головой, пытаясь укусить воздушного дракона за спиной. Ноги держащих цепь мужчин проскользили по полу. Они рывком вернули тварь в изначальное положение, однако очередной раз дёрнув шеей, дракон практически подбросил их в воздух. Его мощь с каждой секундой росла и удерживать его становилось всё сложнее и сложнее. Преодолев давление элементаля, дракон снова поднял крылья и ударил ими по земле, подняв ещё один столб пыли и невероятный грохот. Бросившись вперёд, он щёлкнул зубами рядом с Ираном, чуть не откусив ему руку, потом метнулся в сторону стоявшего первым с другой стороны Эмиэля, но получил по челюсти огромным созданным Наей огненным кулаком, и попятился, потянув мужчин за собой. Монстр поднялся на задние лапы, до предела натянув свою цепь, потом рухнул вперёд, прижавшись к земле и, изловчившись, ударил хвостом элементаля так, что того отшвырнуло к стене. Дракон опять тряхнул головой, пытаясь сбросить с шеи железные оковы, снова замахал крыльями и потянул своих пленителей вверх, норовя поднять их над землёй и пронзить когтями.

— В стороны! — приказала Мать Лияр, когда ноги Эмиэля и Ирана уже практически оторвались от пола: печать, наконец, полностью сформировалась, и она была готова отозвать монстра.

Мужчины разжали руки, элементаль метнулся обратно к выходу, костяной дракон взлетел в воздух и бросился на Мать Лияр, но исчез в открывшемся перед его мордой портале. Оставшаяся в этом измерении тяжёлая цепь со звоном упала на пол. Всё стихло.

— Получилось? — почему-то шёпотом спросила Ная.

— Да! — оскалилась Мать Лияр.

***

После того, как всё закончилось, Ная приказала Аэну на всякий случай проверить всех, чтобы убедиться, что мощная магия и метания костяного дракона никому не навредили. Лиаса по её настоянию целитель осматривал особенно тщательно, но ничего необычного не обнаружил — ритуал на светлого эльфа никак не повлиял. Сам же Лиас после этого, отведя Наю в соседний зал, довольно долго говорил с ней, благодаря за её беспокойство и стремление защитить его, на что предводительница, улыбнувшись, погладила его по волосам, сказав только своё привычное: «Ты наш светлый эльф, я никому не позволю снова портить тебе жизнь». И только теперь эта фраза во всех её вариациях, которые он слышал от женщины, для Лиаса действительно приобрела то значение, что Ная, вероятно, вкладывала в неё всегда. Наверное, именно это дроу и называли преданностью.