— Что? — поднял брови тот.
— Никаких женщин! Чтоб даже глаз от пола не поднимал без моего разрешения! — ещё раз с нажимом акцентировала предводительница.
— Как скажешь… — танцор иронично усмехнулся: столько новых лиц и даже посмотреть нельзя будет.
В огромном обеденном зале было светло от расставленных вдоль стен горшков с тонкими высокими люминесцентными грибами. На потолке переливалась полудрагоценными камнями звезда Хаоса. Стрельчатые окна были закрыты цветной мозаикой с изображениями пейзажей поверхности. Женщины в богато расшитых длинных платьях с оружием высшего качества на широких поясах сидели в высоких резных креслах обитых бархатом и вели неспешную беседу. За спиной каждой стояло по двое, застывших словно склонившие головы изваяния, полураздетых мужчин. Прислуга разносила по залу вино в серебряных кубках. Ная не знала куда себя деть среди всей этой роскоши и демонстраций власти. Её миром были тоннели и постоянные сражения: в своём видавшем виды доспехе она чувствовала себя здесь откровенно лишней. Ариен и Кьяр за её спиной выглядели не лучше — доспехов на них не было, так же как и рубашек, но то, что мужчинам было непривычно и некомфортно было видно по напряжённым плечам и слышно по их поверхностному дыханию. Ная мысленно уже отвесила себе штук сто подзатыльников за то, что взяла именно их, но на тот момент она исходила из того, кого ей проще всего контролировать и совершенно не подумала о том, что берёт на это сборище двух своих самых привлекательных мужчин, а теперь, по её глупости, на них обоих кидали оценивающие взгляды и заинтересованно обсуждали золотую звезду Ариена. Благо, пока никто руки к ним не тянул, но предводительнице всё равно хотелось забрать их и сбежать отсюда как можно быстрее.
Пока Мать Цеара рассказывала занимательную историю Наи всем собравшимся, в зал выкатили столы накрытые весьма специфическим образом. Вместо скатертей на них лежали почти полностью обнажённые мужчины, на телах которых были разложены маленькими порциями всевозможные деликатесы. На глазах всех мужчин были повязки, на шеях ошейники с именами и гербом Цеара, руки были зафиксированы над головой прочным ремнями, из одежды на них были только повязки, слегка прикрывающие бёдра.
Все мужчины были тёмными эльфами, и только один выделялся светлой, словно дорогой фарфор, кожей и золотыми волосами. Стол с ним подкатили к Нае и сидящим возле неё Матери Цеара с её Представительницей.
При других обстоятельствах Ная бы, наверное, оценила эстетику этой сцены, но сейчас она не могла оторвать взгляда от светлого эльфа: эти черты лица, эти руки, это тело — она знала его, и её сердце болезненно сжималось. Женщины рядом уже спокойно приступили к ужину, а она всё не могла заставить себя взять ни кусочка, раз за разом перечитывая имя на ошейнике и отказываясь до конца поверить в происходящее.
«Лиас… Как же ты, во имя Бездны, здесь оказался..? Куда смотрят твои глупые безответственные Боги?» — с сожалением думала Ная. Конечно, она хотела снова увидеть его, но не так. Почти неосознанно она протянула руку и осторожно погладила его ладонь: пальцы предательски дрожали, выдавая всю её нервозность, но она ничего не могла с этим поделать.
От неожиданного прикосновения перед внутренним взором светлого эльфа мелькнула старая тёмная связь, запечатлённая в его теле почти девять лет назад. «Ная?!» — с отчаянной надеждой чуть не сорвалось с его губ, однако он вовремя опомнился — кроме тихого выдоха он не позволил себе ни звука. И всё же его пальцы едва заметно сжались, пытаясь коснуться руки предводительницы.
— Нравится? — усмехнулась Мать Цеара, вырвав Наю из оцепенения. — Можешь трогать, не стесняйся.
«Трогать?» — Ная прекрасно помнила, что Лиас не любил, когда кто-то к нему прикасался, но здесь, очевидно, всем было на это плевать. Что ещё с ним делали, и сколько времени он уже провёл в этом забытом светлыми Богами месте? Он был частью её отряда, она обещала ему, что будет защищать его. И что в итоге?
— Сколько стоит такая игрушка? — предводительница взяла себя в руки и постаралась говорить как можно более холодно: не важно как, она собиралась забрать Лиаса отсюда.
— Дорого, — самодовольная улыбнулась Мать Цеара.
— Я хочу его купить, — настояла Ная.
— Это не обычный товар. Юный светлый эльф, так ещё и прекрасно говорит на нашем языке. Это игрушка не на одно поколение. Что ты можешь за него предложить? Насколько я вижу, ты ещё не в том статусе, чтобы располагать такими деньгами, — Мать Цеара поднесла к губам серебряный кубок, весело глядя поверх него на молодую предводительницу.
— Скорлупа феникса тебя устроит? — Ная с вызовом посмотрела ей в глаза.
В обеденном зале повисла тишина. Предводительница гадала, что последует за ней: вариантов была масса — от удачной сделки, до того, что её просто убьют на месте.
— Завтра днём он мне ещё нужен на приёме, потом забирай, — наконец равнодушно хмыкнула Мать Цеара.
После этих слов Ная с одной стороны испытала облегчение, но с другой была готова жечь и убивать: любой дроу прекрасно представлял, что можно сделать с рабом за день. Поэтому, откинувшись в кресле, Ная бросила напряжённый взгляд на стоявшего рядом Кьяра: он гость и ему в любом случае ничего бы не сделали, иначе это могло обернуться никому ненужными сложностями в торговле между городами — в конце концов, Таэмран всегда был известен тем, что очень ценил жизни своих эльфов. Танцор едва заметно кивнул. Конечно, он тоже узнал Лиаса, ведь именно с ним у светлого эльфа всегда были самые тёплые и близкие отношения. Кьяру и самому отчаянно хотелось снять его с этого проклятого стола и увести отсюда, поэтому он был рад, что предводительница начала за него торговаться и был готов помогать ей любыми возможными способами. Лиас принадлежал их отряду и никому больше: так было и так будет снова. Кьяр бы зубами перегрыз ошейник на его шее, но сейчас всё что он мог для него сделать, это занять его место на столе на завтрашнем мероприятии, чтобы уберечь от возможных «прощальных подарков» в виде разнообразных издевательств.
— Могу предложить на завтра его, — Ная указала на Кьяра.
Мать Цеара осмотрела его оценивающим придирчивым взглядом.
— Пусть разденется, — приказала она.
Ная кивнула, и танцор с кошачьей довольной улыбкой принялся плавно стягивать с себя штаны. Взгляд Матери Цеара темнел всё больше, по мере того как с мужчины исчезала одежда.
— Я согласна поменяться, — внезапно предложила она, смотря на обнаженного Кьяра, — прекрасное тело.
— Не продаётся, — отрезала предводительница, мгновенно забыв обо всякой осторожности.
— Скорлупа феникса — дорогая штука… Неужели он стоит дороже? — усмехнулась Мать Цеара.
— Это мой мужчина — он бесценен, — чётко проговорила Ная, изо всех сил стараясь не зарычать. Ей было плевать, что ни одна из этих женщин никогда бы не разделила её ценностей, но смотреть на свой отряд, как на вещи, она позволить не могла.
— Ладно, но завтра он мой, — на удивление легко согласилась Мать Цеара: на самом деле ей до смешного нравилось наблюдать, как молодая предводительница безрассудно бросает ей вызов при всем Совете и Управляющих — это было забавно. Веселье портило только то, что, если у неё действительно была скорлупа феникса, игрушку пришлось бы всё же отдать. Светлого эльфа можно было и другого поймать — достать бесценную скорлупу значительно сложнее. Тем не менее, жизнь Наю явно ничему не учила: насколько знала Мать Цеара, у неё уже был однажды не самый удачный опыт конфликта с Матерью Ар'тремон, а она опять лезла в те же путы. Мать Цеара с удовольствием бы поразвлекалась ещё и потрепала женщине нервы подольше, но, во-первых, та как-никак была гостьей, а во-вторых, вниманием Матери уже завладел второй мужчина этой вспыльчивой несдержанной строптивицы.
— Договорились, — подтвердила Ная.
— Подготовьте его после ужина, — кивнув на Лиаса своим рабам, Мать Цеара улыбнулась Кьяру, — но плата вперёд.
— Ариен, принеси, — Ная отдала приказ и, взяв с тела Лиаса устрицу, разломила её пополам, оставив одну створку раковины лежать на ключице светлого эльфа.
