Как бы то ни было, это явление оказалось временным, и заботы правительства о народном образовании не пропали даром. В следующих поколениях не только нарождается сильная потребность в образовании, но из среды русского общества выходят свои видные ученые и общественные деятели.

Крепостные отношения, с одной стороны, и суровое подозрительное управление всем государством при Николае I, с другой, оттеснили заботы о народном образовании на самый задний план.

В широком образовании народа и в свободном развитии его духовных сил правительство, а отчасти и общество, видели не основу для здорового и могучего роста государства, не источник богатства народа, не укрепление положения среди других государств, но единственно «прямой путь к бунту и крамоле». Таким именно взглядом проникнуто отношение высшего правительства к вопросам народного образования на всех его ступенях, с начала и до конца всего царствования Николая I⁶.

На первых порах после воцарения его на престоле было решено реформировать образование, и 14 мая 1826 г. в этих целях учредили «Комитет устройства учебных заведений». Вдохновителем комитета стал министр народного просвещения адмирал А. С. Шишков⁷, представивший подробный план реформы. В основу своего плана Шишков положил идею сословного образования, правило «каждому свое». Каждое сословие должно было получить образование, отвечающее его социальному положению, нуждам и интересам его среды. Так, «приходские школы должны были существовать преимущественно для крестьян, мещан и промышленников низшего класса, уездные — для купечества, обер-офицерских детей и дворян; гимназии — преимущественно для дворян, не лишая, впрочем, и другие сословия права поступить в них».

Для предупреждения распространения среди юношества вредных идей Шишков предлагал организовать при гимназиях и некоторых уездных училищах для дворян пансионы, а частные пансионы закрыть. Таким путем предполагалось удержать юношество на возможно долгое время в стенах учебных заведений под бдительным надзором учебного начальства.

План Шишкова, принятый в своей основе, получил применение в уставе гимназии, приходских и уездных училищах (8 декабря 1828 г.), в положении об учебных округах (25 июня 1835 г.) и уставах университетов (26 июля 1835 г.).

Первое законоположение внесло некоторые изменения в учебные программы училищ, учредило должность директора народных училищ и приняло содержание их на казенный счет. В гимназиях же было сокращено преподавание древних языков и расширена программа математики и новых языков.

Положение об учебных округах совершенно разрушило Александровскую систему — вместо сложной иерархической зависимости одних учебных заведений от других (низших от высших) вводилось более полное подчинение всех учебных заведений, в том числе и высших, одному общему учебному начальству. Теперь попечитель, переместившийся из Петербурга в университетский городок, стал полноправным начальником округа.

В университетах был облегчен суд, ограничена власть совета и расширена власть попечителя над университетом в учебных и хозяйственных делах. Инспектор университета теперь назначался попечителем. Ректора и деканов еще продолжали выбирать. Студентам была дана форма и устав, определяющий их поведение в стенах и вне стен университета. Преподавание было реформировано в духе «русских начал» или так называемой «теории официальной народности»⁸, основой которой считается формула С. С. Уварова⁹ — «православие, самодержавие и народность», высказанная в докладе Николаю I в 1832 г. и провозглашенная в 1834 г. в циркуляре попечителям учебных округов при вступлении его в должность министра народного просвещения.

В 1831 г. во всех университетах империи числилось 462 профессора и других служащих, а среди студентов — 2201 человек. Наиболее крупным являлся Московский университет, в котором насчитывалось 814 студентов.

После подавления Польского восстания 1830—1831 гг. правительство закрыло Варшавский и Виленский университеты. Учрежденный вместо них Киевский университет в 1834 г. должен был стать центром утверждения русского влияния на Правобережной Украине. Однако в первые годы в нем преобладали студенты польского происхождения, в основном из дворян.

Следует отметить, что большая часть дворянских детей получала образование вне университетов, в закрытых привилегированных пансионах и лицеях. Одним из первых был Царскосельский лицей. В 1843 г. его переименовали в императорский Александровский, а в следующем году перевели в Петербург. Славу лицея составили первые его выпускники 1817 г.: А. С. Пушкин, И. И. Пущин, В. К. Кюхельбекер, А. А. Дельвиг, Ф. Ф. Матюшкин, А. М. Горчаков.

Несколько хуже обстояло дело с обучением детей непривилегированных сословий. Общее отношение правительства к делу образования народа выражалось афоризмом министра финансов Е. Ф. Канкрина: «Простой человек, для своего собственного счастья и спокойствия, не должен быть слишком учен»¹⁰.

Сельские училища должны были содержаться на средства крестьян и помещиков, а городские — на средства города. Не давая ни одной копейки на начальное народное образование, правительство оставило за собой право самого строгого надзора и всевозможных стеснений, что и повело, естественно, к значительному ухудшению народного образования. Например, многие помещики, имевшие до того школы для крестьян в своих имениях, решили теперь закрыть их, не желая подвергаться разным стеснениям и придиркам со стороны губернских или уездных властей. Вообще же в деревнях приходские школы не открывались совсем. Из всех ведомств в николаевское время несколько больше других заботилось о народном образовании Министерство государственных имуществ.

Но после того как в 1842 г. школы этого ведомства были согласованы с общим уставом 1828 г., обнаружилось, что многие училища существовали только на бумаге, а от обучения детей, которых, главным образом, готовили к должности волостных и сельских писарей, крестьяне старались откупиться.

Кроме «сельских приходских училищ» (одно- или двухгодичных школ), были еще «удельные училища», «училища при горных заводах» и «училища для детей канцелярских служителей». С 1839 г. увеличивается число церковно-приходских школ, которые создавались при церковных приходах и находились в ведении синода. Обучение в них длилось 2 года (в некоторых 4 года). В 1851 г. их насчитывалось уже 4713 с 93 350 учащимися. К сожалению, многие из этих училищ, в которых учащиеся с грехом пополам одолевали церковно-славянскую грамоту, существовали только на бумаге¹¹.

В тех же училищах, которые были на самом деле, ученье проходило урывками, когда священнику или дьячку было время и охота.

С 1834 г. помещикам было запрещено устанавливать сборы с крестьян на обучение их детей. При таких условиях неудивительно, что за 26 лет при Николае I число всех училищ в России увеличилось всего на 517. Всего же на 63 миллиона 800 тысяч населения приходилось в 1856 г. только 8227 учебных заведений с 450 тысячами учащихся. При этом надо иметь в виду, что распределены училища были весьма неравномерно. Например, на всю огромную Сибирь было всего 312 школ, а на 3 прибалтийских губернии — 6088. Один из исследователей народного образования того времени отмечал, что «училищ было мало, стояли пусты, многие числились на бумаге; обучение в школах шло так, что народ не видел от него никакой пользы. Частные случаи благоустройства училищ были исключением. Сомнительность существования церковно-приходских школ более чем вероятна»¹².

Нечего и говорить, что и в этом в общем-то жалком обучении на первом плане вместо всяких «пособий» были побои и истязания учащихся.

В 1845 г. была повышена плата за учение в средних и высших учебных заведениях. Это объяснялось тем, как писалось в официальном документе 1845 г., «что в высших и средних учебных заведениях через меру умножился процент молодых людей, рожденных в низших слоях общества, для которых высшее образование бесполезно, составляя лишнюю роскошь и выводя их из круга первобытного состояния без выгоды для них самих и для государства». И вводится она «не только для усиления экономических сумм учебных заведений, сколько для удержания стремления юношества к образованию в пределах некоторой соразмерности с гражданским бытом разнородных сословий».