Перечень основных публикаций, посвященных дальневосточной политике правительства Александра II, показывает ряд пробелов отечественной исторической литературы. По всей видимости, прежде всего требуются комплексные исследования, рассматривающие все основные проблемы отношений России на Дальнем Востоке с ведущими державами мира и тихоокеанскими государствами.

Особо нуждаются в дополнительном исследовании торгово-экономические и культурные связи России с Китаем и Японией.

В дореволюционной историографии Польское восстание 1863 г. обстоятельно освещено в работах Н. В. Берга, корреспондента «С.-Петербургских ведомостей», историков С. С. Татищева и Б. Б. Глинского¹⁹².

Берг пытается исторически к психологически объяснить сложные отношения между русскими и поляками на протяжении последних веков. Он показывает ежегодные посещения Польши Александром II с 1856 по 1860 г., подробно описывает драматические события в Варшаве с начала 1861 г., приводит массу интересного фактического материала, говорит о руководстве и движущих силах восстания. Несмотря на участие в восстании крестьянства, Берг считал, что движущими силами мятежа были лишь городские слои населения, отчасти представители шляхты. Руководство восстанием на местах, по его мнению, принадлежало выходцам из средней и мелкой буржуазии. Автор осуждает жестокости как со стороны инсургентов, так и со стороны царских войск.

Берг показал также попытку переправить отряд добровольцев из Англии в один из пунктов балтийского побережья.

Татищев последовательно раскрыл ход подготовки, проведение мятежа и его последствия, много внимания уделил переписке Александра II с наместниками в Царстве Польском — М. Д. Горчаковым, К. К. Ламбертом, А. Н. Лидерсом, великим князем Константином Николаевичем.

Глинский привел данные о военном заговоре в Западном крае, Польском восстании 1863 г., обращении польских революционеров к редакции «Колокола», фабрикации царской грамоты в Казани, описал деятельность М. Н. Каткова в «Московских ведомостях», настроения в правительственных сферах.

Ряд проблем восстания 1863 г. нашли освещение в работах либеральных историков В. Д. Спасовича, А. А. Корнилова, 3. Ленского¹⁹³.

Каждый из них высказал свою точку зрения на восстание. Например, Спасович, признавая национальный характер восстания и главное значение в нем аграрного вопроса, основной движущей силой мятежа считал «польский романтизм».

3. Ленский охарактеризовал восстание как мещанское, руководство в котором принадлежало выходцам из буржуазии¹⁹⁴.

В советское время Польское восстание привлекло внимание целого ряда историков. В числе первых появились работы С. Агурского и М. Н. Покровского¹⁹⁵. Агурский показал в своей книге восстание 1863 г. на территории Белоруссии, приведя в приложении документы на русском и польском языках. Покровский назвал Польское восстание 1863 г. «политической мелкобуржуазной революцией» и изобразил его в виде небольшой вспышки — «легкой войны»¹⁹⁶.

В 1940—1950-х годах в печати появились исследования М. В. Миско, С. Н. Драницына, В. Н. Кондратьевой, А. Я. Манусевича, И. С. Миллера, И. М. Белявской, М. Найдёнова, У. А. Шустера¹⁹⁷ и др. В них более глубоко, с позиций господствующей классовой точки зрения рассматривались отдельные проблемы восстания 1863 г.

Накопленный ранее материал позволил в 1960-х годах создать сравнительно подробную историю восстания в монографиях М. В. Миско, А. Ф. Смирнова, Г. П. Марахова, В. А. Дьякова, И. С. Миллера¹⁹⁸ и др.

Польское восстание 1863 г. нашло отражение и в зарубежной историографии.

Уже в 60-х годах прошлого столетия появились работы немецкого историка Т. Штрэттера и английского ученого Е. Сатерленда¹⁹⁹.

Наиболее полное описание истории восстания среди зарубежных авторов дали поляки. Выдающийся польский историк В. Смоленьский, писавший под псевдонимом В. Грабеньский, в 1910 г. воспроизвел историю восстания 1863 г., его подготовку и последствия²⁰⁰.

В 1950—1960-х годах восстание 1863 г. фундаментально исследовали польские ученые С. Киневич, П. Лозовский и 3. Мийнарский²⁰¹.

И хотя Польское восстание 1863 г. неплохо отражено в международной историографии, это не значит, что все вопросы его исчерпаны. В дальнейшем объективном исследовании нуждаются причины, ход, движущие силы и последствия восстания, позиция общественности разных стран того времени, характеристики инсургентов, участников подавления и др.

Первыми историками революционного движения 60—70-х годов XIX в. были сами участники его. Начало осмысления опыта революционной борьбы было заложено в трудах А. И. Герцена, Н. П. Огарева, Н. Г. Чернышевского. Большое число оппозиционных материалов напечатано в «Голосах из России» (с 1856), в «Полярной звезде» (с 1855), в «Колоколе» (с 1857). Среди них материалы о бездненском деле, о студенческих волнениях 1861 г. Заслуживают особого внимания статьи Герцена исторического, обзорного характера, такие как «Новая фаза русской литературы», «VII лет», «Еще раз Базаров»²⁰². В последующем интересующая нас тема разрабатывалась в сочинениях А. М. Скабичевского, А. Л. Волынского, М. П. Драгоманова²⁰³.

Сотрудник «Отечественных записок», критик и историк литературы Скабичевский в своих «Очерках» справедливо выступил против авторов, стремившихся отождествить воззрения Герцена и славянофилов. В 1874 г. его очерки были уничтожены цензурой и вошли впоследствии в собрание сочинений под названием «40 лет русской критики».

Литературный критик и искусствовед Волынский (наст. фамилия — Флексер) с начала 90-х годов в серии статей в журнале «Северный вестник» резко критиковал Чернышевского, Добролюбова, Писарева, Михайловского. После Белинского в их идеях он видел только «какой-то странный бред публицистических недоразумений»²⁰⁴. В 1896 г. статьи были собраны в его книге «Русские критики».

Публицист и этнограф Драгоманов, находясь в основном в эмиграции, позволял себе критическое отношение к политике александровского царствования, к деятельности либералов, а также к представителям революционного крыла — Герцену, Чернышевскому, Бакунину.

В 80-х годах появился обстоятельный очерк С. С. Татищева «Социально-революционное движение в России»²⁰⁵, последовательно излагающий события и факты оппозиционной жизни. В 1880 г. публицист А. П. Малыпинский в «Обзоре социально-революционного движения в России» утверждал, что революционная пропаганда явилась не результатом влияния идей социализма, пришедших извне, а следствием разложения общества, «потерявшего свое равновесие»²⁰⁶. В 80-х годах появляются и первые марксистские работы Г. В. Плеханова, посвященные истории и критике народнического революционного движения, а также некоторым вопросам идейно-политического движения 40— 60-х годов, особенно взглядам Чернышевского²⁰⁷.

Одним из первых (1881) посвятил «хождению в народ» несколько страниц своей книги «Подпольная Россия» революционный народник С. Степняк-Кравчинский²⁰⁸. Он показал влияние политической эмиграции, Интернационала и Парижской коммуны на представителей интеллигенции России, раскрыл взаимодействие западноевропейского и русского социалистического движения.

Публицист Н. П. Голицын в своей истории социально-революционного движения в России (1887) считал, что русская политическая эмиграция, «цюрихские революционеры», снарядили целую армию глашатаев и наставников по бакунинскому завету «в леса и народ». Но народ устоял, подчеркнул он, не послушался корифеев революционной эмиграции²⁰⁹.