Кузнец остановился, растерявшись. Что делать? Окликнуть её? Но она молится... Однако стоять у неё за спиной и молчать ещё невежливее. О, Господи, знать бы все эти правила рыцарской учтивости... А он о них только кое-что слышал! Не хватало только при первой же встрече обидеть принцессу! А в том, что перед ним именно принцесса Беренгария, молодой человек уже не сомневался.

— Здравствуйте, сир рыцарь! Благодарю вас, что вы поспешили. Я не ждала вас так рано.

Какой голос! От его звука Эдгар вздрогнул, словно нечаянно прикоснулся к раскалённому металлу. То был женский и не женский голос одновременно. Он был низкий, почти как у мужчины, но в нём было при этом столько музыкальной нежности, что звук его сразу завораживал.

Она обернулась. Свечи обрисовали контур её гибкой фигуры, и юноша лишь теперь рассмотрел, что на ней синее платье с мягким белым воротом, и на голове — простое полупрозрачное покрывало, не скрывающее, а скорее оттеняющее высокий вал густо-рыжих волос, сзади заплетённых в косы и собранных в узел на затылке. Лицо, светлое, тонкое, с высоким лбом, небольшим твёрдым ртом и очень большими тёмными глазами, пряталось в тени покрывала, и он не смог рассмотреть его достаточно хорошо, но оно говорило воображению куда больше, чем взору...

— Я счастлив, что могу служить вам, принцесса! — воскликнул Эдгар, кстати вспомнив нужную куртуазную фразу и чувствуя себя при этом неловко, словно он втискивал ногу в чужой узкий и тесный башмак.

— Принцесса? — переспросила женщина, бросив на молодого человека взгляд, полный плохо скрытого изумления. — Вы что же... вы подумали, что я?..

И она вдруг рассмеялась таким звонким и чистым смехом, что уже исчезающая иллюзия вновь одурманила Эдгара. Он уже начал понимать свою ошибку, уже сумел всмотреться в неясное под сенью покрывала лицо, успел рассмотреть рисунок морщин вокруг огромных зелёных глаз и возле рта, чуть опустившиеся щёки. И всё равно поверить было невозможно! Женщине, которая перед ним стояла, можно было и при самом ярком дневном свете наверняка дать от силы лет сорок пять!..

Наверное, его лицо выразило всё, что он в этот момент подумал. Женщина перестала смеяться, шагнула к посланцу и быстрым движением сбросила своё покрывало на плечи.

— Простите мой смех. Я забыла, какое здесь освещение, и какие шутки умеет вытворять прозрачная ткань в сумерках. Многие старые хитрые куртизанки пользуются этим. Я — Элеонора Английская. И письмо, которое должно быть с вами, адресовано именно мне. Оно при вас?

— Да, ваше величество. Простите меня, ради Бога!

Эдгар довольно ловко преклонил колено и протянул королеве свиток, втайне сжавшись от страха: если бы печать снимала Беренгария, то вряд ли бы что-то заметила. Но эта женщина может понять, что послание её сына кто-то вскрывал.

Однако она совершенно спокойно перерезала шнурок свитка крошечным кинжалом, висевшим у её пояса в изящных ноженках, и развернула письмо. Пробежала глазами, и лёгкая тень скользнула по её лицу.

— Ах, Ричард! — прошептала она чуть слышно. Затем вновь взглянула на Эдгара.

— Встаньте, сир рыцарь. Как вас зовут? Мой сын, как это часто бывает, позабыл упомянуть имя своего посланца.

— Я — Эдгар Лионский, ваше величество.

— Незнакомое имя. Я начинаю забывать французских рыцарей и их родню. Впрочем, это неважно. Я видела через это окно, как вы въезжали во двор. С вами только один оруженосец?

— Да. Его величество сказал, что у вас и у её высочества — свои свиты и охрана.

— Это ему так хотелось бы думать! — довольно резко воскликнула королева. — Ну да, конечно, по два пажа, по три-четыре воина, умеющих держать в руках мечи, у нас отыщется. Но это не свита и не охрана для такого путешествия, которое мы собираемся предпринять. Однако у вас вид надёжный, и это немного успокаивает. Вы, вероятно, решили, что я — просто старая трусиха?

Этот вопрос вновь привёл Эдгара в замешательство.

— Ваше величество, — справившись с собой, ответил он, — разве мужчина имеет право требовать от дамы отваги? Ведь не вы меня, а я вас должен сопровождать до Мессины, до лагеря вашего венценосного сына.

Элеонора вздохнула.

— Да, отвага женщины обычно только помеха в делах мужчины. Ничего мы в них не смыслим! Однако иногда... О, Господи, да войди же, дитя моё, не топчись на пороге. У меня нет от тебя тайн.

Эдгар изумлённо оглянулся. Он не слышал никакого шороха на лестничной площадке, но, очевидно, у Элеоноры слух был тоньше. Из-за полуотворённой двери донёсся лёгкий смешок, и затем в прозрачном полусумраке возникла ещё одна женская фигура, и молодому человеку показалось, что королева словно раздвоилась в его глазах. У вошедшей в часовню девушки была почти такая же высокая и гибкая фигура, та же изящная стать, та же гордая посадка головы. Но этим сходство исчерпывалось — когда та приблизилась, стало видно, что она — брюнетка, чуть смуглая той прекрасной смуглотой, какая бывает у уроженок Италии или юга Франции, смуглотой, которая не мешает густому румянцу выступать на щеках, а бледности порой разлиться по всему лицу. Глаза девушки были такие же большие, как у королевы, но казались вытянутыми к вискам и прятались под такой массой пушистых ресниц, что трудно было сразу понять, какого они цвета.

Она была в белом платье, и белое с золотом покрывало скользило с её чёрных волос на недопустимо открытые плечи — вырез её платья был так широк, что у любой благовоспитанной дамы это могло бы вызвать обморок, главным образом от зависти...

— Беренгария, милая, представляю тебе рыцаря, которого Ричард прислал за нами из Мессины, — проговорила Элеонора, явно заметив, как вспыхнули глаза и щёки молодого человека при взгляде на принцессу Наваррскую. — Это сир Эдгар Лионский. Слава Богу, он кажется человеком сильным и отважным.

— Даже если бы вы так не сказали, матушка, — произнесла принцесса, — я бы и сама так подумала о нём. Да и что я говорю! Ричард не мог ошибиться! Здравствуйте, сир Эдгар.

Её голос тихий и будто прозрачный. Говоря, она смотрела прямо в глаза, и от этого Эдгару всё время хотелось отвести взгляд.

— Мы сейчас спустимся к обеду, — сказала меж тем Элеонора. — Я уже послала сказать об этом слугам. Только мне не хочется обедать в зале — там слишком пусто. Нам накроют в комнате сира Лесли, на втором этаже. Ступай туда, девочка, и подожди нас.

Беренгария послушно повернулась, но, выходя, бросила на Эдгара быстрый взгляд, один из тех лукавых и вопрошающих взглядов, какие роняет женщина, сознающая свою непобедимую красоту и готовая ждать восхищения от любого мужчины, даже если она искренне предана только одному.

— О нет! — произнесла королева, когда лёгкие шажки девушки стихли. — Нет, сир, не влюбляйтесь в неё, прошу вас!

Это было сказано так неожиданно и так откровенно, что юноша сперва вздрогнул, потом обернулся с выражением изумления и почти возмущения на лице. Если какая-то тайная мысль и мелькнула в его душе, то кто позволил этой зеленоглазой ведьме сразу прочитать эту мысль?!

— Это нетрудно, — ответила его немому взгляду Элеонора. — Я видела это много-много раз. Не влюбляйтесь в Беренгарию, прошу вас. Не становитесь врагом моего сына. У него и так без счёта врагов!

Это восклицание сразу осадило кузнеца. Он смело посмотрел в глаза королеве и проговорил:

— Об этом вы зря тревожитесь, ваше величество. Я не сумасшедший.

— Вижу. И вижу, что вы не из тех, кто из-за женщины способен предать короля. Простите. И пойдёмте к обеду. Нас ждут.

— Да, — чуть улыбнувшись заметил юноша, наклоняясь к окну. — Вон слуги несут через двор пару кувшинов, наверняка с водой и вином для обеда. Странно, что у вас небольшая свита, когда в замке Вилрод столько слуг. И стражи у вас много, словно замок стоит не внутри городских стен. Вот зачем, к примеру, этот лучник на противоположной стене? Кого и от чего он охраняет? С той стороны и ворот-то нет.

Элеонора глянула через плечо Эдгара в том же направлении и вдруг, не вскрикнув, не произнеся ни слова, резко, с неожиданной неженской силой толкнула его прочь от окна. Толчок был так силён, что молодой человек, не удержав равновесия, опрокинулся на спину, и женщина, в свою очередь, упала на него сверху. Он был так ошарашен, что на несколько мгновений застыл, раскинув руки, не зная, что подумать, лишь ощущая бешеные толчки её сердца. Потом уже понял: в мгновение их падения раздался какой-то резкий щелчок, словно что-то ударило в стену часовни, как раз против окна. И затем, проследив взгляд Элеоноры, увидал стрелу, торчащую из деревянной опоры потолка. Её древко ещё дрожало.