— Ты серьёзно? — усмехнулся Игорь. — Волшебство твоих колючек может и мёртвого поднять? Не верю я в это шаманство.

— Это не шаманство, — без каких-либо эмоций парировал тот, не отрывая глаз от своей пациентки. — Это чёткие знания анатомии, химии и многолетний опыт.

— Да ну. Мне-то не лепи. Тебе лет-то, меня моложе будешь. У нас Бабка так не может, а пожила она в трое больше нашего. Да больше даже.

— Приходи после полудня. Сможешь нормально с ней поговорить. И даже больше.

— Что больше?!

— Ну сможешь её оплодотворить.

— Ты что дебил?!

— Поражаюсь вашей наигранной противоречивости, — дознаватель наконец-то перестал смотреть на пациентку и нагловатым взглядом вцепился в Игоря. — Да, у неё была очень старая паховая травма, теперь всё восстановится согласно генетической скульптуре. Эта самка никогда не рожала, это точно, но вот то, что в ней не было самца установить не берусь. Хотя это будет ясно после, — он встал и принялся собирать с её тела остальные иголки. — Если генетическая скульптура восстановит её девственность, то есть вероятность того, что эта травма была ещё с детства. Одним словом, Игорь Олегович, у вас впереди очередное покорение невинности.

— Да чего ты гонишь-то?! — очень возмутился Игорь. — Причём тут её невинность вообще? На хрен мне это далось, блин?!

— Ох, избавьте меня от спектаклей, — тот насмешливо взбрызнул левой. — Никто кроме тебя так часто к ней не приходит. Ах, ну да, ещё прислуга, конечно. Но у них сексуального влечения к ней я не заметил.

— Да как ты у меняя-то заметил?! Если даже я сам у себя не заметил?! Ты чего-то порешь хрень полную.

— У тебя завидное положение в общине. Ты — авторитетный человек. А главное, твоя внешность и запах имеют сильную привлекательность, — дознаватель мгновение помялся и добавил. — Не буду скрывать, я сам с трудом противостою твоему притяжению.

— Фу! — Игорь даже отшагнул назад. — Сергуня, ты чего-то совсем. Спишь, наверное, плохо? Давай заканчивай эти вот дела такие. А то мне говорят, ты совсем не спишь, так на часок в конуру свою залезешь да опять.

— Мне достаточно.

— Да ты людям мешаешь! — он опять прихватил его за плечо и повлёк на улицу. — У них дел своих по горло, а ты ходишь вопросами своими отвлекаешь. Вот помог бы лучше им делом каким, а не мешался. А по-хорошему, тебе бы с девчатами с нашими пообщаться, развеется, пошутить, ну там дальше чего. Может найдёшь себе любушку да заживёшь как человек?

— Это мешает делу.

— Ну и пусть мешает. Дела-то они разные, а вот жизнь одна. Вдруг не успеешь пожить-то?

— Уже успел. Не переживай.

— Ах, ну да, — вспомнил Игорь. — Батя говорил. Вы бессмертные долгожители. Ну да и пусть, — он остановил собеседника у ворот двора и, развернув хлюпика лицом к себе, предложил. — Слушай, а давай сегодня с нами в баньку. Чуток выпьем, отдохнём.

— Я моюсь каждый день в душе, — с некоторой обидой перебил его Сигрун, заметно принюхиваясь к своему телу. — Ты считаешь этого недостаточно? И потом, я знаю эту вашу баню. Это издевательское насилие. Я категорически отказываю тебе.

— Ну ладно-ладно. Можешь и не парится. Но приходи, посидим, выпьем, расслабимся.

Уже недели две стояла жаркая погода, иногда перемежаясь короткими, но сильными дождями.

— Это феномен, — дознаватель продолжил свой доклад руководству. — То, что происходит в этой общине, не вяжется ни с одним шаблоном организации общества. Коренное население, имея хоть и своеобразное, но достаточно высокое образование, очень странно использует своё преимущество перед эмигрантами. Они заботливо делятся собственными знаниями с теми, уравнивая свои шансы на выживание вместо того, чтобы доминировать. В следствии чего, каждый пришедший сюда принимает искреннее решение остаться и полноценно вкладываться во всеобщее развитие, а не только в угоду собственного выживания. Феноменально то, что идущий завоеватель, будучи поверженным в бою, получает полные права на сосуществование и собственное развитие в этой общине. Это решение бывший агрессор принимает самостоятельно без гипнотических воздействий и даже каких-либо усиленных убеждений с другой стороны. Также важно отметить, что в этой общине процветает институт классической семьи. Гендерное и возрастное различие в обществе, на удивление, гармонично связано с классическими отношениями родителя и ребёнка. Это всё сильно влияет на воспитание, а в дальнейшем и взгляды человека, как отдельно взятого, так и общества в целом. Конец доклада, — человек закрыл крышку компьютера и вышел наружу.

Солнце близилось к закату, и воздух принялся потихоньку остывать. На огороды стали выходить женщины, продолжать брошенную на солнцепёке прополку. Двое мужчин в возрасте вернулись к постройке курятника в чьём-то дворе. Детвора небольшой группой пронеслась по улице и скрылись за большими воротами центральной части села. Туда и направлялся неспешным шагом дознаватель.

— Смотри, пошёл опять, — не отрываясь от работы, кивнул на паренька один плотник. — Всё занятие себе ищет.

— Ты вот чего привязался к иностранцу? — ответил другой. — Делаешь курятник, так и делай. А он вот государственный деятель, у него работа такая. Ходить всё узнавать.

— А чего тут узнавать-то ещё?! — выпрямился тот. — Кто тут у нас скрывает разве чего?! Всё на виду же. Надо Олегу сказать, чтобы выпроваживал этого с первой же вертушкой. Пусть хоть в кузове летит, смерть его не берёт, говорят. Так и долетит, не испортится.

— Да чего он тебе дался-то? Мешает, что ли? Он даже жрать не просит, вроде как, — начал раздражаться второй плотник. — Давай опору лучше держи, а то до ночи так с одной стенкой возиться будешь.

За воротами дознавателю попались три молодые девушки, которые шли каждая по своим делам и зацепились о чём-то языками. Он уже знал их всех и потому, поприветствовав их джентельменским кивком, поспешил обойти эту встречу.

— Сергуня, — всё-таки окликнула его одна из них, что понаглее. — А ты чего к нам не заходишь больше? Обидели чем? Не понравилось может чего?

— Зачем? — из вежливости остановился тот.

— Ну поговорим, о том, о сём, — девушка всем видом пыталась соблазнить парня. — Я ещё не всё тебе рассказала.

— Всё, что мне нужно, я узнал.

— А вот и не всё, — лукаво заулыбалась она. — Не всё рассказала, не всё показала. Приходи.

— Ну так удиви меня сейчас.

— Приходи ко мне, — добавляя интригующий фон, подмигнула соблазнительница.

— Хорошо, — резко поддался тот. — Пойдем, у меня есть несколько минут для тебя.

— Ишь ты, быстрый какой! Не хватит тебе времени такого. Приходи вечером, как солнце зайдёт, я как раз все дела переделаю, да и ты спешить не будешь.

— Понятно. Я подумаю. До встречи, — он бесцеремонно развернулся и направился в центр.

— Слушай, Маринка, да нафиг он тебе? — дождавшись, когда дознаватель отойдёт подальше, тихонько спросила подруга. — Чёрствый он какой-то, холодный. Жабёнок и тот теплее будет. За твоим подолом вон сколько наших бегают, мой вон косится даже.

— Ну нет. Я хочу его сломать, — уперев руки в пояс, ответила та. — Вот никого так не хочу, как его.

— Ну и дура, — вставила третья. — Он сегодня или завтра улетит, да и не вспомнит тебя даже.

— А вот и хорошо, — усмехнулась Марина. — И проблем нет, и трофей какой в коллекцию.

— Ой, дура! — отмахнулась вторая. — Доиграешься. Сама трофеем станешь у всех.

— Да по-любому он хочет! — уже не слыша остальных, Марина азартно проигрывала в своей голове варианты предстоящих событий. — Ну не может зрелый молодой красавец-парень столь долго обходиться без женской ласки. Нет-нет. Сегодня он точно будет моим трофеем!

***

Впервые в этом поселении Серый был приглашён на собрание общины в качестве решающего члена совета. Он не любил долго находиться в центре внимания, и потому изначально занял такое место в комнате, где взоры остальных участников смогут остановиться случайно. Собравшихся было не более десятка, поэтому довоенный торговый зал сельского универсама позволял присутствующим располагаться для беседы на комфортном расстоянии друг от друга. Полдень уже давно прошёл, но знойный день всё равно заставлял большинство окон быть занавешенными. Он только сейчас обратил внимание на то, как сам сильно погрузился в смысл речи женщины, которой дали слово.