— Уууух! Класс! — не сдерживая эмоций, взвизгнула от восторга Надя. — Я с Игорьком пойду, машину доставать. Можно же, да?!

— Ой не знаю… — Игорь цокнул языком и наигранно покачал головой. — Мешаться поди станешь?

— Чего это?! — возмутилась она. — Я поумнее тебя буду! Скажи ему, деда.

— Ой уж тут, — отмахнулся Сергеич. — Один умнее другого. Вы подеритесь ещё по дороге-то. Там и дело провалите. Пускай Олег решает, как вам тогда.

— Ну и пусть идут вместе, — Бурый сделал вид, что это не имеет особого значения.

— Чё, только вдвоём, что ли?! — переспросил Игорь.

— А что боишься-то? — заметно подпрыгивая на стуле от радости, девица принялась подкалывать его. — Я хоть и хищная, но людей-то не ем.

— Кто из нас ещё есть постарше, кто застал живую технику? — властно перебил детский флирт Бурый. — Возможно есть опыт у стариков из пришлых? Нужно как минимум, чтобы они смогли обучить молодёжь управляться с ней. Лучше же, конечно, чтобы кто-то из стариков сам смог дойти до техники, но хотя бы чтоб обучил.

— Нет, нет, и нет! Даже не смотри на меня так! — с суровым видом Сергеич наотрез стал отказываться. — Я уже находился, напахался. Нет. Не мучай молодёжь, им меня тащить придётся, а того и гляди хоронить в глуши какой.

— Да я тебя в герои и не зову. Ты тут пользы больше принесёшь, — Олег, улыбаясь, оглядел присутствующих. — Ты же со всеми уже из пришлых поболтать успел, а с иными и не раз уже. А тот старик, так вообще у тебя друг теперь. Ты давай учителей теперь собери.

— Ну это-то да… — согласился старик и задумался слегка. — Я книг и текстов с такой информацией легко найду. Вон Игорёк так сам уже эту полочку облюбовал. Но вот из умельцев живых, тут сомневаюсь я.

— Давайте, значит пару дней на всё приготовление и обучение и вперёд. А мужиков, когда с Девяткой возвращаться станут, ты, Бикуня, давай сортировать и заменять. Мысль мою уловил, как кого и куда?

— Да понял я тебя, — махнул тот. — Сейчас сначала с бабами разберусь, кто из них на что сгодится. А на это, я так думаю, неделька уйдёт, а то и другая.

— Нормально, — одобрил Бурый. — Так значит и будем делать. Но ты, Бикуня, всё же не тяни, чтобы добычу Девятки не затягивать. Мужики приходят, два-три дня и чтоб замена уже была, и бригада работала.

— Ну да… — недоумённо произнёс он.

— Ну так, ты разбираться с бабами начинай уже сегодня. Чтобы нормальные бригады собрались. И вот ещё что! — Олег интонацией голоса подчеркнул. — Ты им всем разъясняй сразу, чтобы никакого приплоду в этом году не удумали. Случайно, не случайно, чтобы никак в этом году! Ты понял меня?! Прям, пусть как хотят, но чтоб не пузатели никого! Прям так и скажи каждому мужику, что если иначе, то я лично яйца им раздавлю! Понял?! Этот год работать надо, а не плодиться! В другой год и то посмотрим.

— Как же это возможно-то?! — Бикуня заметно затрясся и стал нервно вертеть кружку с чаем на столе. — Это же природа, как тут сделать-то?!

— Ты что, шельмец, уже зарядил?! — Бурый, еле сдерживая улыбку, старался быть серьёзно строгим. — Вытаскивать надо вовремя, дурень! Ну всё, снимай порты, иди, казнить стану!

— Олег Вячеславыч, ну это же тогда ещё… — Бикуня серьёзно за переживал. — Ты же мне не говорил же ещё… Это же… Ну я-то наоборот, тогда думал, чтобы побольше было нас… У нас… Ну верно же, мужики?! Ну?

— Слушай, Олежка, — вмешался в сцену Сергеич — Академик где у нас? Знаю, что уже давно в темнице только волчий сын остался. Его бы с молодыми за техникой справить. Что скажешь? Мужик грамотный, очень грамотный.

— В четвёртой бригаде он. Рюкзак таскать должен, — ловко включился Бикуня, переводя внимание. — Хорошо так носит. Крепкий такой, для годков своих. Так ещё и умный такой. Завтра должны как раз вернуться, — он на секунду задумался. — Нет они вот только вышли. Дня три ещё им.

— А волчий сын как там у нас? — на полном серьёзе спросил Олег. — Я что-то даже подзабыл про него.

— А чё ему?! — Бикуня пожал плечами. — Кормим, моем. Гулять пускаем. Каждый день пускаем, но тот сам не всегда выходит. Но слушаться совсем не хочет. Может, пристрелим бедового? А то зря мороки столько.

— Я так понимаю пришло время поговорить мне с ним. Он хоть разговаривает?

— Конечно, разговаривает. Но редко очень. А о чём нам с ним говорить-то?

— Ладно, разберусь. Кто сейчас на охране там?

— Ты чего, сейчас что ли собрался беседовать?! Там Артём и Эдик сегодня караулят.

— Двое?! До сих пор двое?!

— Так если он ни на минуту не успокаивается?! Он же то копает, то душит охрану, то ещё чего. Каждый раз чего-нибудь да выдумает. Ни дня покою нет. Всякий раз удрать или напакостить норовит. Каждый день обязательно, а то и по два раза на дню. Устали уже, правда. Давай пристрелим, а? Это не Академик твой, он не остановится. Он из другого племени совсем.

— Да?! — Бурый удивился. — Значит пристрелим. Но для начала я всё же поговорить хочу.

— Говорить, говорить… Тебе всё говорить бы, — угрюмо перешёл на бубнёшь Бикуня. — Из-за этого зверя, мы четверых мужиков при нём держать должны! Так бы хоть дома достроили! А тут ещё и кормим, гада, полгода!

— Ты чего, это Олег?! — вмешался старый библиотекарь. — Надумал их двоих вместе с детьми отправить?!

— Нет.

Открытые ставни окон в плотном срубе пропускали через стальные решётки не только солнечный свет, но и большой поток свежего воздуха. Небольшая кирпичная печь протапливалась редко, потому от сырости кое-где схватился грибок. Единственной мебелью в доме была широкая лавка из сосновых досок, крепко прибитая возле глухой стены. На ней сидел мужчина с прикованными к скамье руками так, чтобы он не смог их сомкнуть, ноги также были прикованы к полу на ширине плеч. Пленник, прислонившись спиной и затылком к стене, закрыв глаза, медленно втягивал ноздрями воздух, создавая тем самым видимость расслабленности.

В дом вошёл крупный мужчина лет пятидесяти в мягких кожаных сапогах, в болотно-зелёных штанах из плотной ткани и свежей льняной рубахе-косоворотке на голом торсе. Рукава этой светлой рубахи были подвёрнуты по локти, а ворот совсем расстегнут. Он понимал, что закованный человек не спит и чётко осознаёт происходящее вокруг него. Подойдя к раскрытому окну, он несколько секунд кого-то выглядывал снаружи, а потом просто решил крикнуть:

— Бикуня! Морда лисья! Где ты там?!

— Так нет его рядом, Олег Вячеславович! — послышался мужской голос со двора. — Ты же его к застенным послал.

— Ну, тогда ты давай сюда поднимись!

Зашелестел массивный деревянный засов снаружи двери, и через мгновение внутрь вошёл бодрый мужичок, вооружённый огнестрельной автоматической винтовкой и увесистым клинком длинной с локоть.

— Чего такое, Бурый? Надо, что ль, чего, а? — он, немного пригнувшись, стряхнул неведомо откуда появившиеся опилки со штанины.

— Это мне как понимать?! — Бурый указал на узника. — Как мне с человеком разговаривать?

— А чего? — удивился тот. — Ну говори, да и всё. Чего тебе мешает-то? А, так тебе табуретку, что ль, принесть? Дак это сейчас я, мигом.

— Да какая табуретка, дурень?! Оковы сними с человека!

— Где ж ты человека-то видишь?! — сильно возмутился охранник. — Он же тут такие выкидоны творит! Зверь! Да не просто зверь, а лютый зверь! Нет-нет, Олег, не сниму. Лучше стреляй его без разговора, да и всем легче сразу станет.

— Снимай! — твёрдо сказал вождь.

— Я тогда дверь потом стой стороны подопру, ладно? Если сгинешь, сожжём избу зараз с этим зверем дурным.

— Ну, давай уже! И так дел горы, а тут ещё тебя уговаривай!

Охранник вышел за дверь, звеня цепями, положив на неё с той стороны засов.

— Надо же, первый раз за столько времени чую сильного человека. — первым, не открывая глаз, начал Серый. — Я уже даже думать начал, что нет у вас таких. От тебя женщиной пахнет, очень похожей на ту, что полотенца и постель мне меняет, но чуть-чуть не то.