— Ты прав, Зелимзан. Эти вопросы самые важные, — Илья, допив чай, убрал с верстака мешающие доски. — И поэтому мы должны знать, с кем будем решать эти важные вещи. Про каждого из нас, живя здесь, ты мог заранее узнать все подробности. Мы в Столице люди всем известные. А вот нам про тебя неизвестно ничего.

— Понимаю. Тогда коротко перескажу мой путь за этот стол. Когда я родился, Великая Война начала свой мощнейший и заключительный виток. Мои родители были знатными людьми и занимали высокие руководящие посты на нашей родине. Именно поэтому я воспитан и обучен многим наукам, языкам и искусствам не только гуманитарным, но и военным. Три года назад, я с отрядом верных воинов отправился на восток от своих земель с целью разыскать своих троюродных братьев, дабы объединить свои усилия в создании цветущей цивилизации человечества. Но когда вернулся, увидел свой народ покорённым алчными европейскими демонами. Полтора месяца я ждал помощи от братьев. А когда собрались, то меньше чем за неделю мы освободили наши территории. Тогда я узнал, что много моего народа увели на север. Кого насильно, а кого обманом. И вот я здесь, пришёл за своим народом.

— Сказочник просто! — усмехнулся лысый кузнец. Близнецы, кивая, поддержали его. — Где твои войны? Если б они стояли там, за рекой, их бы уже стёрли с лица земли! Через наши границы незамеченным пройти не сможет ни один отрядик. А потом, почему сам великий Хан пришёл, а не посол? Брешешь, горемычный.

— Вы ждёте возвращение с южных земель отряда Большой Рыси? — гость оперся локтями на верстак. — Отряд придёт, уже послезавтра. Вот только не Рысь это будет. И размером в четыре раза больше. А сам пришёл, потому что войны не хочу. Довольно её уже было. Ваше руководство не видит цены жизни человека, а мне так цена не укладывается и в голове, — он, оглядев всех, остановил взгляд на лысом. — Знаю твой следующий вопрос и поэтому отвечу сразу. Почему разговариваю с вами, а не с вашим правительством? Да потому что послезавтра из всей знати в этом городе останетесь только вы и подобные вам. Я уйду из этих земель и уведу с собой свой народ. Останутся те, кто захочет. Таких будут единицы и твоя жена, уважаемый Илья. Эта земля мне не нужна. Мне нужны друзья на этой земле, с которыми я буду торговать и строить новый мир.

— Зелимзан, удивительно, что ты так смело доверяешь такие стратегические планы неизвестным тебе людям, да ещё и на кануне событий! — удивился пожилой мужичок, что всё это время молча продолжал вырезать фигурку.

— Прав был мудрый Илья. За ту неделю, что я здесь нахожусь, мне про вас всё известно. Владимир Николаевич, вы — столичный медик, химик-травник. Старший сын в отряде Малой Рыси, далеко на востоке. Средний в — охране Белого Дома. Жена и младшая дочь работают с тобой в больнице, — увидев в глазах старика подтверждение, Зелимзан переключился на близнецов. — Братья Дрон и Антон — электрика и механика. Детей пока нет. От Антона беременны две женщины. Тимур — кузнец-сталевар. Жена работает в собственной пекарне. Четверо детей от года до двенадцати лет, все девочки.

— Следующий сын будет! По-любому! — возмутился кузнец. — Иначе я приведу другую жену!

— Погоди-ка! — встрял тут Антон. — А вторая-то женщина кто?! Эта, что ли, из Белого дома которая?

— Эта как раз-таки первая. Вторая — дочь охотника.

— Братан, я не понял! — возмутился Дрон. — Это моя баба! Ты опух, что ли?!

— Да он путает, — отмахнулся тот. — Твоя, конечно. Ему откуда такое знать?!

— Дома разберётесь! — остановил хозяин мастерской. — Зелимзан, тогда что именно сейчас ты от нас хочешь?

— Я с трудом сдерживаю злобу в отчаянных головах своего народа, — вздохнул тот. — Особенно это тяжело стало после того, как множество невинных людей расстреляли во время последнего праздника ваши правители. Достаточно маленькой искорки, и тогда этот пожар не потушить. А этого как раз-таки мне совсем не хотелось делать с будущей братской страной.

— Кто?! Когда?! — возмутился Антон. — Разве были расстрелы?!

— Были, но тихие и незаметные. Как и всегда в манере ваших менеджеров.

— Так значит, мои ассистенты не вернутся из леса, — тихо вздохнул Владимир Николаевич. — Жаль. Очень способные молодые люди. Могли бы даже самостоятельной медицинской деятельностью заняться уже совсем скоро. Ох как жаль.

— Послезавтра в вашей жизни неизбежно произойдут перемены. То, какими они будут лично для вас и какими они будут для ваших людей, зависит от вас. Кровь прольётся, и сколько её будет на вашей земле — решать вам. Вы можете встать на защиту европейского демона, можете не вмешиваться совсем. Можете даже помочь, убрав с пути своих близких. Владимир Николаевич, это я вам сейчас.

«Сам теперь» — эта надпись, написанная углём на двери в приёмную к Верховному Мангеру, сразу же бросилась в глаза Дементию. Дверь была не заперта, и он свободно, но остерегаясь подвоха, прошёл внутрь. Единственное, что было не привычным в обстановке приёмной — это небольшой бардак. Явно кто-то второпях искал среди всех вещей что-то важное и просто не тратил время на расстановку прочих вещей обратно по своим местам.

— Да-да! Проходите, друг, присаживайтесь пока! — голос Верховного прозвучал из соседней комнаты, в которую редко кто из подчинённых мог входить. — Я сейчас. Пару минут. Да, там на столе голубая папка с бумагами, видишь? Вот возьми. Это, получается, я для тебя готовил. Там много чего собрано, но тебе полезно будет знать.

Через приоткрытую дверь было слышно, как хозяин включил душ. Спустя пару минут тот вышел в приёмную абсолютно голый, не удосужившись даже вытереться.

— Прости, что задержал, — он прошлёпал босыми ногами к своему месту и с чваканьем плюхнулся в кожаное кресло. — Так, о чём это я значит? А, ну вот, папку ты взял, да? Почитаешь попозже, — Верховный явно куда-то очень торопился, и потому напряжённо что-то продолжал искать в ящиках своего стола.

— Что происходит? Моя помощь в чём заключается?

— А? Помощь?! Какая помощь?! — он бросил короткий взгляд на посетителя и вернулся к своим поискам, выкидывая какие-то бумаги и вещи на стол. — А! Неет! Ты папку нашёл, да?

— Вы её ищите? — Дементий приподнял в руках для привлечения его внимания эту голубую папку. — Да. Она у меня.

— Воооот, — протянул это слово тот, уставившись куда-то в свой ящик и замер в глубоких раздумьях.

— Что происходит?

— Что, что?! А что, разве не заметил?! Меня моя охрана кинула! Просто собрались и ушли!

— Ах, ну точно. Я чего-то сразу и не сообразил, — искренне признался Третий Мангер.

— Написали вон, на стенах, на дверях. Читал, да? — не отрывая взгляда от содержимого своего ящика, продолжал он. — А я вот знаешь, чего думаю-то? А ведь это они не мне написали. Это они тебе написали. Понимаешь?! — он вдруг сам обрадовался собственной мысли. — Да-да! Это тебе! Кстати, ты знаешь, что Штирлиц пропал, его уже как три дня нет нигде? Ты бы поискал его. Заболел он, наверное. Лежит сейчас где-нибудь в тёмном уголке, помощи попросить не может. Ты всё же поищи его потом, поищи.

— Верховный! — не вытерпев этот бред, встал Дементий. — Ты вообще в своём уме?! Ты чего несёшь вообще?!

— Во! Во! — встрепенулся тот. — Ну вот же! Ну точно! Это тебе они написали! — он чему-то так сильно обрадовался и, протянув руку в ящик, достал предмет своего внимания.

Зеркально отполированный наган в его руках легко и играючи разорвал макушку своему хозяину. Пуля прошла от подбородка через темя и впилась в потолок. Освободившаяся кровь с кусочками мозга густыми брызгами легла на стену за спинкой кресла. Так надпись: «Сам теперь», на этой стене смотрелась куда выразительнее.

Сама смерть, кровь, никогда не останавливала его, и тем не менее, в этот раз Дементий присел поразмыслить над таким поворотом событий. Вариантов с таким исходом у него не рассматривалось. Он ходил по приёмной из угла в угол, оглядывая вещи, в надежде наткнуться на что-то, что поможет упорядочить его мысли. После приёмной прошёл в личную комнату Верховного. Затем прошёл в коридор, ведущий к тоннелю. Рычаг запорного механизма двери был не заблокирован, то есть дверь спокойно можно было открыть и с той стороны. В открывшуюся дверь дохнуло сырой прохладой. Путь полутораметровой ширины во мраке только шагов через пятьдесят, когда стены слегка поворачивали правее, тускло освещался одиноким потолочным фонарем. Сейчас было не до прогулок по тёмным туннелям, и Дементий решил запереть шлюзовую дверь, переведя рычаг в блокирующее положение.