Начало декабря. Даже недавно примкнувшие к общине люди уже привыкли к разнообразию ритуалов похоронных процессов. Уважая ушедших, тут было принято хоронить их так, как те сами желали, если могли об этом своевременно сказать.

— Сергеич, хоть и до этого частенько повторял, но и в последний раз вновь напомнил, — продолжал Олег, стоя на высоком крыльце дома собраний перед плотно заполненной людьми площадью. — Он всегда просил меня найти для него место под вишней. Не хотел разлететься по ветру, хотел остаться в этой земле, хоть и родом он далеко не из этих краёв. Он захотел остаться навеки здесь, с нами. Да будет так, — он спустился с крыльца и подойдя к гробу сам взял его на плечо вместе с пятью мужчинами.

Толпа прощающихся безмолвно образовала коридор для движения гроба. За всё существование общины это был первый человек, собравший всех на свои похороны. Даже на кордонах осталось по минимуму человек. Через два часа после погребения люди разошлись по своим делам, и в общину постепенно возвращалась обычная жизнь.

— Ты знаешь, пап? — наконец-то, вдруг что-то захотел сказать Денис, собиравшийся выходить из отцовского дома. — Я вот всё думал раньше, люди приходят к нам, остаются. Война, болезнь и всякое там забирает людей от нас. Это нормально, я тут не спорю даже. Я же вырос в этом, я привык, ну или как там, готов всегда к этому, так, что ли. Но вот особенно сегодня, я как-то заныл прям. Ну вот сколько лет мы вместе? Да много. Мы ж даже не родные по крови. Сергеич тут совсем без потомства кровного. У меня вот это сейчас такое, в груди так щемит, что ли. Это я такое только тогда в детстве чувствовал, когда понял, что с Игорьком одни остались. Да и тогда я как-то легче это пережил. Походу мало что понимал вообще. Потом Марина появилась у нас, Мама. А ты потом, Бурый, дух леса, спас нас всех, а тут ещё и жизнь такую нам дал, — он на пару секунд задумался. — Сергеич. Как вообще случай нас свёл? Помнишь, пап? Это вот правда в Бога поверишь. На перекрёстке том прямо, и мы бы просто даже и не знали его. Ну, кто как.

— Сын, ты может обратно присядешь за стол тогда? — Олег очень хотел дослушать его откровение, первое за всю жизнь. — Выпить, может?

— Да не. Пить не. Так просто, — он задумчиво вернулся за стол, но сел уже напротив отца. — Я так-то понимаю, что мне делать дальше, но вот теперь не понимаю, как это без Сергеича мне теперь. Я ж ведь за каждой фигнёй к нему, если что. Ну ведь понятно же, что я ни фига не всё узнал же! — он поднял на него мокрые глаза. — Батя, как теперь?! Вот эти все люди. Вот всех их собери, они даже восьмушки не знают того, что знал Сергеич. Я читал, пап, там, давно совсем, человеки боялись умных, убивали их, — он вдруг закрыл лицо ладонями и зарыдал. — Ой! Да что я себя-то обманываю?! Родной он мне! Как ты, как мама, как Игорёха мой! Ой-ой-ой!

— Ну всё, сын, всё, — Бурый совсем был не готов такому. — Ты ж сильный, умный, давай не долго только с этим унынием. Жизнь продолжается. Всё, что он дал нам при жизни будет помогать нам и дальше. А самое главное, он научил нас учиться, — тут он увидел, что в комнату заглянула Марина и незаметным жестом попросил её срочно включиться. — Мы же вместе, мама вот, Игорёк уж к весне вернётся, жена у тебя вон, ребятёнок второй, ух какой растёт. Ты это, маму вот послушай ещё…

— Всё! Уйди! Ребёнок вон в слезах, — та присела на скамью вплотную к сыну. — Всё, иди, вон курям еды задай.

Бурый вышел из дома. Стоял на удивление тёплый день для зимы, казалось, вот-вот начнёт таять снег. Тут ему вздумалось посетить излюбленное место Сергеича, библиотеку. Когда он поднялся на второй этаж, то увидел там Надю, что-то ищущую среди книжных полок.

— Что-то случилось? — Олег понимал, что она просто так не станет тратить своё молодое время на чтение книг. — Давай рассказывай.

— Олег Вячеславович. Да тут на информаторе Капитан Штульц прислал вам личное сообщение без единого слова, но с прикреплённым файлом в формате МэРэЗэ. Наш компьютер не может с этим файлом никак взаимодействовать. Это неизвестный для его программ формат. Я нашла в старых книгах тут у Сергеича, что это звуковой файл. И вот я вспомнила, что Дедушка всегда слушал музыку из маленькой штучки, плеер называется. Помните, Олег Вячеславович? Он ещё мягкие такие пробочки в ушах носил, шнурочки из них висели.

— Я прекрасно знаю, что это такое, у меня в детстве был подобный. И файл этот ЭмПэТри называется. Это старый формат аудиозаписи.

— Вот-вот. Нужно короче плеер этот сейчас найти. А потом как-то этот файлик туда перекинуть, — глаза её горели от любопытства. — Это по-любому что-то очень важное и очень секретное.

— Одно точно скажу, странно всё это. А внешне на глупость похоже.

— Вы что?! Олег Вячеславович? — Надя удивлённо посмотрела ему в глаза. — Штульц и глупость? Тут даже эти два слова вместе не устоят.

— Да. Ну, тут мой тебе совет такой. Дедов плеер не ищи, мы его вместе с ним похоронили, — он левой рукой поймал сорвавшуюся на выход девицу. — И раскапывать Деда я тебе не позволю. Остановись и спокойно меня послушай.

— Ну вы прям как балбес какой! — психанула та. — Сергеич, если б знал, что тут такое, он бы встал оттуда и принёс этот плеер! Тут же точно что-то срочное и очень важное!

— А ну, не ори мне тут! — вполголоса, но достаточно грубо осёк он девушку. — Сядь и меня послушай. Деда не тронь! Иди к Академику. За четыре месяца к нему в мастерскую столько электроники натаскали, что полок не хватает.

— Точно! — она вдруг так обрадовалась такому простому решению. — Всё, я побежала.

— Стой! Садись обратно, — он, слегка удерживая её на пуфике за плечи, наклонился лицом к лицу и тихо продолжил. — Придумай, что хочешь, но только сделай так, чтобы никто, слышишь, никто не захотел с тобой вместе этот файлик послушать. А особенно Академик. Уловила суть? Я от людей скрывать ничего не буду, но и паники допустить не могу. Понятно?

— Ну, конечно. Я поняла, сначала мы сами тихонько, а потом решим, — она обожглась об взгляд главы общины и поспешила исправится. — Ну, точнее, вы всё решите и потом расскажите всем. Ну, я побежала, да? — как только Бурый убрал с неё руки, она вскочила и пулей слетела вниз по лестнице.

— Стой! — громким басом гаркнул Олег. — Сразу шнур у него спрашивай, для того чтобы скачивать с компьютера на плеер. Ферштейн?

— Ага! — крикнула та через закрывающуюся дверь.

Уже через пять минут она стояла у порога мастерской Академика, полуподвального складского помещения довоенного поселкового магазина, вход в которое был с северной стороны.

— Да почему же ты всегда запираешь двери свои?! — громко ругаясь подмерзающим в тени здания голосом, Надя тарабанила в дверь. — Ты прям людей боишься, что ли?! Академик, ты вообще у себя там?

— Нет его. Чего шумишь? — ответил женский голос где-то сзади. — Он сегодня вообще здесь не появлялся.

— О! Здрасте, тёть Тань! — она, обернувшись, узнала хозяйку соседнего двора. — А где ж его носит тогда? Хоть бы сказал кому.

— Ну на похоронах-то он был, я видела, а после не знаю. В посёлке, это точно.

— А может он пьёт с кем? Тёть Тань, а ты не знаешь, у кого сейчас пьют разгильдяи наши? Он ведь так-то тоже любитель. Вон аппарат же сделал для пойла ихнего.

— Ну может у Захара, а может и у Олега все.

— Не, у Бурого точно нет, — Надя, поняв, что для этих поисков очень легко одета, решила вернуться к себе за пуховиком. — Он сам его ищет.

— А случилось-то чего? — женщина почуяла интригу во всём этом.

— Ой, да ничего особенного! — вдруг поняв, что начало слухам уже положено, девушка решила как-то это обесценить. — Починить просто надо нам кое-чего.

— Срочно так, что аж шубу не надела? — крикнула вдогонку та.

Вернувшись к себе, Надежда первым делом кинулась к печке, подкинув туда пару полешек, налила себе кружечку горячего чая и только после прислушалась к тому, что происходит наверху. Бурый с кем-то разговаривал о далёком прошлом.