Ядовитая ведьма, так она в итоге представилась, была права, и через дня три Индуринг-беглец встретила троих выживших. Люди были вооружены автоматическим огнестрелом и перетаскивали большую двухколёсную арбу по дороге. Ведьма подсказала ей, какую легенду стоит подавать людям, для того, чтобы те позволили пройти с ними в поселение, но её упрямство и самонадеянность, напротив, спровоцировали аборигенов совершить три удара клинком в сердце. Поэтому оказалась она без одежды в снегу около дороги. Чтобы быстро себя восстановить ей нужна была пища и много. Из-за низкой температуры и голода процессы восстановления индуринга очень замедлены. И только на второй день другой караван встретил на своём пути в заметно протаявшем сугробе тело умирающего человека.

— Ну и на хрена ты залип?! Ну сдох и сдох! — ответил следопыту старший конвоир.

— Она. Это баба. Жива на половину. На ней снег тает! — он приподнял тело и добавил. — Дырки ножом под сиську прям. Крови мало правда.

— Так жива или нет?

— Жива. Точно. Пульс вот…

— В кандалы тогда. Оденьте. Я дома разберусь.

— Уважаемый Назир, послушай моё удивление этому случаю….

— Вахид! — перебил его тот. — Мой отец уже задолбал меня своими наставлениям! Ты его самый младший брат, и моложе меня на восемнадцать месяцев. Пусть даже воля отца мне велит слушать тебя, но ты только второй поход делаешь, а я уже посчитать устал свои походы.

— Четырнадцать. Это сейчас пятнадцатый. Уважаемый Назир.

— Ладно. Говори своё удивление, только свои книжки не вспоминай сюда пожалуйста. Устаю я это понимать.

— Снег. Назир, посмотри. Снег кругом совсем не тронутый. Он тут лежит уже пару дней. Вокруг этой бабы и следов других нету. Если только с железной птицы свалилась, другие ответы не подходят.

— Свалилась и свалилась, — раздражаясь начал приказывать старший караванщик. — Живая, значит в кандалы и в кузов! А ты в машину давай, поехали. Я домой хочу. Скоро на этой проклятой земле будет жуткий мороз.

— Надо одеть хоть чуть-чуть. Не довезём до дому, смысла тогда нет.

— Да ты реально меня задолбал! — перешёл на громкий крик Назир. — Что там некому одеть это?!

— Мне не скоро достичь твоей мудрости, Назир, — Вахид махнул рукой и пошёл усаживаться в пикап.

— Хукмат!!! — что было сил закричал командир, обернувшись назад к основному каравану. — Хукмат!!! Чтоб шакал сожрал твой обед! Хукмат!!!

— Оу! — где-то в центре всей колонны раздался ответ испуганного слуги. — Бегу-бегу, не кричи! Побереги свой драгоценный голос, о досточтимый Назир.

— Вот это — к рабам моим, — он небрежно указал на женщину в сугробе. — Одень что-нибудь. Еды, воды дай. И догоняйте. Тут до города не так далеко, я поеду быстро. Не хочу спать на холоде. А вы, на своих тихоходах, догоняйте. Не останавливайтесь, к утру чтобы в городе были. Там водителей меняем, горючее, и сразу в путь. Понятно всё?!

— Да, мой господин. Всё просто и понятно, — сухенький и проворный Хукмат, не смотря на свой седоголовый возраст, ловко поднял на плечо с земли тело и быстрым шагом направился в конец колонны.

***

Сознание индуринга отогрелось, когда похотливый слуга караванщика в кузове фургона с рабами пыхтел над ней, пытаясь проникнуть внутрь, — Вах, ну какой холодный девушка? Хозяин сказал нагреть, я буду нагреть, — индуринг понимала с трудом его слова, акцент чётко говорил о его южном происхождении.

Её сильно бесило всё, что сейчас происходит. Эмоции лавинно взорвали замёрзший организм до кипятка в жилах. Насильник был готов к этому пробуждению и ловко парировал все попытки сбросить его. В суматошном начале она поняла, что проигрывает, и умышленно сыграла собственную слабость. Когда тот успокоился, почуяв победу, она нашла на его поясе стальную ложку, которая до этого периодически упиралась ей в бок. Превозмогая физическую слабость, она со всей имеющейся силой, всадила эту нержавеющую железку ему в горло.

Резко запахло горячей едой. Разогретая азартом плотской любви кровь Хукмата, привлекла аппетит оголодавшего индуринга. Как пиявка, она впилась в фонтанирующую рану, при этом скрутив его тело всеми руками и ногами. Насытившись через пару минут, она встала с колен откинув бездыханное тело вернувшего её к жизни человека.

Только теперь ей стало понятно, что это грузовой фургон автомобиля, который сейчас в движении. Вокруг четыре обомлевших человека, которые были прикованы железом за шею к стойкам фургона. Короткая цепь позволяла им только положить голову на пол или встать на колени.

— Как он всегда просил остановку у водителя?! — индуринг стояла, держась за стойку и выпрямившись в полный рост. — Вы понимаете мою речь?

— Угу, — в гуле движения было трудно понять точно, от кого этот посыл, но ей становилось всё лучше и лучше, жертвенная кровь максимально быстро работала на регенерацию, зрение вернулось в свою норму индуринга. Кто-то очень напуганный стоял, прижавшись спиной к задним дверям, и показывал ей дуло пистолета сильно трясущимися руками.

— Ну и как он просит остановить машину? — она легко забрала у перепуганного охранника пистолет, после чего сильно шибанула им же ему в висок.

— Шабааааааш, — кто-то из рабынь потихоньку попыталась повторить то самое «стоп» слово, — Мы один раз пробовали так — не получилось.

— А ты сможешь повторить это его голосом? — индуринг была решительна в требовании. — Он стучит в кабину при этом?

— Да, стучит, — вмешалась другая рабыня. — Тук, дык-дык, тук. Это косточкой, ладошкой, и опять косточкой. Вот сюда он стучит, — она показала место рядом с собой.

***

Назир до конца своих лет так и не смог узнать, кто именно в ту ночь уничтожил весь его караван, придав огню. Все люди и даже рабы сгорели вместе с техникой, многие даже не успели покинуть машины. Тот, кто попытался бежать, был застрелен в затылок. Товар весь сгинул в том же пламени. Ему твердили, что это урок Покупателя, но он не верил.

***

С этой стороны жизни тот же самый мир был совсем иной. Беглый индуринг вынуждена была скрывать своё происхождение, воспитание, образование, а главное свою физиологическую уникальность. Ей также пришлось признать свою реальную гендерную принадлежность, и вернуть своё имя Сигрун, скандинавское, которое в этих краях было неведомым.

— Странное имя, — ухмыльнулся старший патрульной группы. — Откуда ты?

— Далеко. Из-за восточных гор. Общину Наружного знаете? — она нарочно назвала очень далёкое, но реальное поселение, где она точно и хорошо знает всех ключевых людей, на случай если и захотят её проверить на соответствие. — Там отец с двумя сыновьями заправляют, может слыхали?

— Да-да. Что-то слыхивали мы про те места и людей тамошних, — встрепенулся тут другой патрульный и, резко отшагнув, направил на нее взведённое оружие. — Мы доходили до гор этих отрядом большим, да только местные о вас горных ничего хорошего не сказывали. А ну руки к верху, чтобы видно было!

— Погоди ты! — старший с усилием рукой опустил напарнику оружие. — Знаю я вроде об таких. В столицу на торг приходили осенью вот. А ну, как звать там отца и сыновей этих?

— Олег, Бурый прозвище, это отец. Сыновья Денис да Игорь.

— Точно, — окончательно успокоился старший. — Один из них и приходил торговлю ладить, я просто точно не запомнил, толи Егор его имя, толи Игорь. Всё! Успокойся уже ты! — ему пришлось даже прикрикнуть напарнику, чтобы тот убрал оружие. — Знаем ваших. Нормальные люди. А ты чего, одна что ли?! Или отстала просто?

— Одна., — сгримасничала та юную самоуверенность.

— Вот как? Баба вроде взрослая, а поступок, как у моей десятилетней дочери, — усмехнулся патрульный. — «Уйду от вас на юг с Лёшкой!»

— Уходила не одна, — индуринг вдруг вспомнила, что теперь выглядит намного старше привычного, и поправилась. — А дойти смогла только я. С мужем вышли. А дней десять назад шатун попался, Айрат встал против него, мне бежать приказал. Я вернуться долго боялась, но вернулась… — опустив глаза, она опустила бессильно плечи и замолчала.