— Конец осени.

— Сейчас середина зимы. А год какой?

— Ты если хочешь что-то сказать, то говори, не путай мне тут.

— Наказанный Индуринг помещается в капсулу, в среду без кислорода, света и прочих питательных элементов. В таком состоянии весь организм индуринга перестраивается и начинается тот самый процесс старения. Прямыми словами вечный индуринг в таком заточении стареет как человек, только быстрее. У кого как, но в среднем, если провести аналогию с человеком, то это пятнадцать дней как год человеческой старости. Вот и прикинь сама. Конечно, порог восстановления у нас гораздо выше, но он тоже есть. Поверь мне, девочка, через два года в капсуле от тебя там ничего не осталось бы.

— Бред. По моей статье, я не заслуживаю уничтожения.

— Девочка моя, можешь мне не верить, но это так.

— И я всё-таки настаиваю! Перестань меня так оскорблять! Почему ты постоянно мне указываешь на мой пол?! Это возмутительно!

— Не рожала? — старуха даже принюхалась. — Ясно. Ну не обижайся. Это другая жизнь. Тут так.

— Ты мне так и не сказала, чего от меня хочешь. И давай к теме моего пола больше возвращаться не будем!

— А что тут не так? Ты себя считаешь мужчиной или каким-то ещё словом это назовёшь?

— Я выше этого.

— Причём тут твой рост? Ты хоть и индуринг, но в этом плане природа у тебя человеческая.

— Хорошо. Забыли. Что ты от меня хочешь?

— Смотря, что хочешь дальше делать ты? К киперам ты не пошла, наоборот решила удрать от них подальше. А мне сейчас говоришь так, как будто вернуться хочешь в строй.

— Я не знаю тебя. Не жди от меня откровений.

— Зря. Люди тут так не живут теперь.

— Ты сама-то давно людей встречала? Я ещё этим летом жил среди них. И хорошо знаю, как и чем живут сейчас люди. К киперам не собираюсь, назад в строй прямого пути не вижу тоже. Личными планами и целями делиться с тобой я не могу, потому что у меня их пока нет. Ты, кстати, полностью мне так и не представилась.

— Я думаю, тебе известна группа Эс Ди Три.

— Конечно. Этих отступников всех казнили лет двадцать назад. Конфликт между людьми был в самой яркой фазе.

— Не всех, — старушка сняла свой тулуп с левой руки и засучила рукав кофты. В тех местах, где кожа была тонкой, просвечивались вены, которые имели чёткий металлический блеск. Индуринги группы Эс Ди Три, в своё время, проходили дополнительную процедуру посвящения, в результате чего явной отличительной чертой их стал вот такой металлический цвет вен. — Благодаря тупости одного кипера, мне удалось сбежать.

— Как это так? — сильно удивился бывший дознаватель. — У них была возможность вскрыть капсулу?! Зачем они открыли твою капсулу?

— А киперов надо же было кормить тоже. А то посадили их в разбитые города и думали, что они там сами себя пищей обеспечат.

— Что не так пошло?

— Ну, они тогда сами нашли лёгкий способ себя кормить, — она запахнула вновь одетый тулуп и продолжила. — Сломали капсулу с приговорённым индурингом, вытащили его и приковали между столбами так, чтобы тот не смог даже дёргаться. И всякий раз, когда им нужно было мясо, они отрезали его у того. И когда у него падал темп восстановления, они подкармливали его всем, чем попало. Так они прожили долгое время, покуда я не нашла способ спровоцировать их мясника, и тот в невменяемом состоянии принялся расчленять меня, тем самым освободив конечности. Он погиб. Я освободилась от оков и долго восстанавливалась в межпотолочном пространстве, куда удалось забраться не оставляя следов. Уже позже, после побега, я поняла, что эти тупицы сожрали мой идентификационный биочип. Так я исчезла с радаров как активный индуринг.

— Киперы не искали тебя?

— Искали конечно. Но не меня, а мой фантом. Я сумела их убедить, что покинула город, хотя сама всё это время находилась, рядом с их логовом и даже внутри, — на лице женщины появилась улыбка. — А когда мне надоело морочить им головы, я просто шакалила по разрушенным домам, читала прошлые жизни погибших людей, семей. Представляла себе, как они жили до своей гибели, чем занимались, чем увлекались. В общем, развлекалась по-всякому. Потом принеслись твои коллеги, устанавливали систему Ограда-М. Это чтобы в город не заходили посторонние. От монтажников я ещё как-то могла скрываться и оставалась в городе, а вот когда чистильщики приехали, мне пришлось уйти.

— Ну и ты вернулась всё равно сюда, в радиацию?

— А у меня выбора другого нет, — вздохнула та. — К тому же, чистильщики тут закончили свою работу и уехали. Остались только киперы, а эти тупые лентяи для меня просто как безобидные грызуны, копошатся там в сами в своих норках.

— А с людьми почему не осталась? — доедая последний пирожок, спросил молодой беглец. — Не попадались на пути странствия?

— Попадались много раз, — в её виде читалась обречённая печаль. — Я бы и осталась с ними, вот только они не могут остаться. Гибнут.

— Ну это для них нормально: гибнут, рождаются, опять гибнут, опять рождаются. Что тут такого?

— Гибнут быстрее, чем успевают вырасти, чтобы родить. Облучённые все.

— Ну нет же. Я точно тебе говорю, я жил долго с ними, где уже подрастало третье поколение. Все здоровы.

— Я не сразу поняла, в чём дело. Жила в одной группе людей — погибли. В другой — тоже вскоре все сгинули до единого. И на третьей группе поняла, что это я излучаю радиацию.

— Да как так?

— А вот, девочка моя, оказывается, что индуринг приспособился выживать под облучением. Перестроившийся для этого организм, стал сам источником излучения. Я уж и не знаю какой силы оно у меня, но видимо достаточно большой, чтобы отравить человека или зверя.

— Вернулась значит.

— Ты бы тут не засиживалась со мной, если хочешь к людям. А то также вот.

— Как ты прошла систему Ограда-М?

— Есть пара способов её обдурить. И я знаю несколько мест, где это можно сделать проще всего.

— Хорошо. Я теперь полностью вижу товар. Назови его цену.

— Здесь мир другой, деточка. Теперь, среди людей так не…

— Так! — перебил семьдесят шестой, — Я дознаватель. Я очень хорошо знаю устройство различных людских общин текущего времени. Прошу сейчас к этому не возвращаться, — он выдержал паузу, допуская возможные высказывания оппонента, и, не услышав этого, продолжил. — Итак, что ты за помощь хочешь? И почему ты так уверенна, в получении этого?

— Ну вот, а говоришь, что хорошо знаешь этот мир, — старушка встала и не торопясь двинулась к выходу. — Пойдём, покажу, как выйти отсюда. Как раз, светать начнёт скоро. Старые тепловики в переключке будут, а таких тут есть немного. Пойдём. Как выйдешь, людей ищи на восток, прямо почти. Если не бежать, то за пару дней дойдёшь. Там дорога у них между поселениями. И ты хоть на север, хоть на юг, по ней найдёшь людей.

— У меня сейчас только одно логичное объяснение твоему поступку. Ты с помощью меня хочешь прорвать систему Ограда-М и выйти отсюда самой?

— Если не веришь, проверяй, — старуха остановилась и, развернувшись, перегородила единственный выход. — Ты знаешь, в тебе есть биоидентификатор. Система не агрессирует на индуринга. Но в базе системы есть список плохих индурингов. Я уверена, ты — плохой индуринг.

— Ты говоришь очевидное.

— Я вот почему-то уверенна, что ты нашла идентификатор у себя. Иначе, ты бы сидела на месте.

— Там было опасно оставаться, я уходила от этого.

— Вот! — она эмоционально стукнула своим уродливым посохом об пол. — Над этим устройством я долго работала и ещё долго буду дорабатывать. Но уже в этом состоянии оно способно улавливать сигналы индуринга на поводке, — она как-то ловко крутнула посох по вертикальной оси, что на одной из веток приоткрылась крышечка. — Вот это индикатор поводка индуринга, — женщина свободной рукой открыла до конца эту крышечку. — Видишь же, синяя светит? А красная если будет, то это тогда прямо сейчас радиообмен идёт в полную силу. Так вот, она за всю нашу встречу, даже зелёным не мелькнула. Это значит, что минимум простого опроса не было. Ты смогла найти и обезвредить свой идентификатор, и уже не скрывай это.