— Тетёрка! — Дмитрий, наконец-то открыв глаза, понял, что всё это был лишь кошмарный сон. — Ты тут, что ли?! Тьфу ты, сон какой… Чего я так вырубился-то?! Давно так не спал, чтоб аж сон видеть, — он принял переданную кружку с водой и сделал два жадных глотка.

— Так ещё бы, — начала пояснять ему женщина. — Мы с Малым уж подумали, что и тебя тоже завалили, когда сюда к нам заволокли. Бросили вот как есть на кровать. Мы уж потом успокоились, когда увидали, что дышишь.

— Дааа… Тут же вон как всё теперь, — Обрыв вспомнил все последние события, опустил руки с кружкой на колени и откинулся спиной к стенке. — А мы значит арестованные, так? Сколько времени прошло с тех пор, как мы расстались?

— Часов семь, восемь, — ответил Малыш невероятным для своей грубой мужской внешности детским голосом. — Под землёй ни солнца, ни звёзд не видно, как тут точно сказать?

— Вас уже допрашивали?

— Нет, — удивилась Тетёрка. — А чего нас допрашивать-то? Мы вообще сидели жрали, когда ввалились эти из охраны, Грозный Ваня тоже. Так главное завели насильно в столовую всех, кто на кухне был, да и ещё откуда-то. Нас-то не трогают, ну мы вроде как и ладно, продолжаем жрать. А эти-то давай что-то громко у них спрашивать, те чего-то бояться начали, трястись, на коленях пощады просить. Ну мы вообще в непонятках уже сидим. Грозный Ваня спрашивать у них стал, мол кто с нами сейчас общался? Там совсем люди в слёзы, мол никто ни слова. А тот церемониться даже не стал расстрелял всех до единого, да и всё…

— Девочку маленькую жалко, — искренне всплакнул Малыш. — Если уж в нас всё дело, то она-то вообще нас увидела только тогда, за минуту до смерти. — сурового полевого разведчика заметно трясло от сдерживаемых эмоций.

— Да… — склонив голову, вздохнула напарница. — Ей лет десять-то, не больше, было.

— Ух, как всё меняется, — Обрыв допил воду, наклонился вперёд и, упершись локтями в колени, стал обеими руками массировать себе голову. — А вы вообще кому-то что-либо рассказывали?

— О чём? — не понял Малыш.

— Ну, о результатах наших походов.

— У нас вообще никто ничего не спрашивал! — возмутился мужик.

— Нет, ну спрашивали кухарники, мол надо ли ещё чего из жратвы принести, — добавила Тетёрка. — Да и всё так-то. Мы даже между собой не разговаривали. Что вообще тут такое происходит?!

— Я ссать сильно хочу! — вспомнил вдруг Обрыв. — Тут как это всё? Чего молчите?

— Да никак. Мы тут всего-то часа три, не интересовались ещё, — пояснила разведчица.

— А эта дверь закрыта, конечно же? — уточнил Дмитрий и по кивку понял, что прав. — Вас что, сюда силком, что ли?

— Нет, просто показали, мол ждите здесь, — Малыш повторил чей-то жест.

— Дима, здесь что вообще случилось-то? — Тетёрка, поняв, что с командиром всё нормально, отодвинулась и продолжила. — Судя по всему, мы поняли, что власть сильно изменилась. Даже к верным и доверенным людям доверие не то чтобы пропало, а на оборот, нас держат взаперти.

— Ну а чего тут иного ждать? — Обрыв заметно для всех максимально тихо встал и продолжил. — Верховный сменился, а с ним вся верхушка, — не прекращая речь, он жестами показал обоим, что сейчас их могут прослушивать. — На верху сменись почти все, кто был не согласен с новым Мангером.

— Ну сменились и сменись, — перебил Малыш. — Этих-то зачем расстреливать?!

— Этого, естественно, нам не скажут. Новое правление обязано утвердить собственную власть, и тут нет плохих или хороших методов, есть только эффективные или не эффективные, — Обрыв намерено ещё раз повторил жестом, что разговоры тут прослушиваются. — Нам лучше не вмешиваться в это, а ещё лучше, даже не вникать.

— Так теперь-то, что нам делать?! — разведчица не вставая откинулась спиной к стене и сложила руки на груди. — Мы тут, а всё остальное и все остальные — там…

— Подождать немного, — успокоил командир. — Долго нас тут держать не станут, а уморить смысла мало. Проще сразу прибить, как тех вон. Расспросят для начала. И скорее всего по одному. А там и решат…

— Недолго — это сколько? — хмыкнул Малыш. — Ладно жрать, а вот чего другое если? Уже терпения может не хватить.

Тусклая лампочка над входом достаточно неплохо освещала всю эту небольшую комнату. Кровать из досок с тонким матрасом и жиденькой подушкой, стол-полка, подвешенный на той же стене. На столе потрёпанная книжка толщиной с большой палец, графин с водой и одна кружка. Дальше в углу шкаф с двумя глухими дверцами. Довоенные кресло и стул из металла, пластика и ткани в довольно хорошем состоянии находились в центре комнаты.

— О чём тут рассказано? — Обрыв взял книгу и принялся листать её с середины.

— Переверни, — Тетёрка без какой-либо усмешки поправила действия командира. — Верх ногами держишь.

— Ну, я понял уже по картинке, — с разборчивым видом поправился тот.

— Э-лек-к… электро, — Малыш старательно перебирал в памяти буквы, пытаясь прочитать название на обложке. — Прин-во, прин во-д. Электро прин вод. А, это про воду тут говорят, и электричество. Нам не надо, — он отмахнулся с видом победителя данной задачи.

— А что в шкафу? — Обрыв кинул книгу обратно на стол и шагнул к шкафу. — Закрыто, что ли?

— Мне не интересно было, я книгу вон читала, — кивнула на стол разведчица. — А шкаф, закрыт и закрыт, что мне с него?

— Уум. Ну ладно, — не задерживаясь на услышанном, командир продолжил изучать шкаф. — Малыш, айда-ка сюда. Вот тут возьми двумя руками и держи крепко.

— Эта книга не о воде, — женщина взяла её со стола, передвинула кресло так, чтобы свет от лампочки над входом падал на страницы книги. — Она про электромашины прошлого, — откинувшись в кресле, Тетёрка закинула ногу на ногу принялась листать страницы.

— Да ты что?! — кряхтя от напряжения, иронично продолжил высказывания Малыш. — А нафига они нам, машины-то вот эти? Что нам жрать будет больше?

— А ну-ка, ещё чуток кверху, — перебил его Обрыв и последним усилием, в рывок, открыл одну дверцу шкафа. — Так, что тут у нас прячут? — довольный успехом, он сунул руку за вторую дверцу, которая щёлкнув шпингалетом тоже открылась.

Внутри было шесть полок с плотно уставленными на них книгами, тетрадями и свёртками.

— О!!! Мелки! — по-детски радостно воскликнул Малыш и потянулся к полке, на которой лежал открытый пластиковый пенал, до отказа забитый деревянными палочками различных цветов.

— Это карандаши, грамотей, — усмехнулся командир, продолжая бегать цепким взглядом по полкам.

— У меня в детстве такой был один, красный! — огромный сияющий от счастья ребёнок перетащил аккуратно пенал на стол, пододвинул стул и взгромоздился на него, поджав под себя ноги. Он так увлечённо принялся пробовать каждый карандаш, чиркая на столе, что совсем не замечал напряжённого потрескивания стула.

— Почему из шкафа дует? — Обрыв уже принялся обнюхивать своё открытие.

— А! Так за ним вентиляционный канал, — успокоила его Тетёрка. — Оттуда всегда начинает дуть, когда кто-то там, в коридоре, открывает дверь, — она через плечо большим пальцем руки указала на дверь за своей спиной. — Вон, кто-то идёт. Наверное, к нам, — сказав это, звучно захлопнула свою книгу и вскочила с кресла.

Этот резкий звук вынудил увлечённого карандашами Малыша вздрогнуть. Металлический щелчок лопнувшей сварки, и бедный стул с грохотом сложился под весом молодого разведчика. Тот суетливо вскочил на ноги, которые пару раз подкашивались, толи от волнения, толи от зуда вновь открывшихся в них вен.

— Ого! Судя по шагам, идут более пяти человек, — прогоняя улыбку с лица утвердил Обрыв.

— Да, сюда, — кивнула Тетёрка и повернулась на кресле к двери. — Человек семь, по-моему, — она встала и зашла за спинку кресла.

— Где, говоришь, теперь стоит Малая Рысь? — сделав вид, что сразу не запомнил, снова спросил Четвёртый Мангер. — Что-то там ты про степь говорил, реки, ещё что-то?