— Поднял же его кто-то. Весной-то его обходить лучше, а сейчас будить — ещё хуже, — вздохнул тот и, подойдя вплотную, приобнял свободной рукой убитую горем женщину. — Вот она, правда жизни такая. Сильнее всех ты оказалась, потому что жить продолжаешь вопреки всему.

— Айрат не боялся смерти, — через секундную паузу Сигрун взорвалась горючими слезами. — А я боюсь! Боюсь! Ооочееень…

— Ой. Ну всё- всё, — слёзы растопили настороженное сердце второго патрульного. — Ты добралась, смогла. Теперь всё будет хорошо. Ты же добралась? Вы шли куда, для чего, за чем?

— Игорь рассказал, что у вас собаки есть, — посмотрев на обоих, она поняла, что этого мало для них и поспешила дополнить. — Питомник у вас есть, собак разводите.

— Каких собак? — тут же удивился второй.

— Да это она про Лисий остров говорит, — разобравшись, пояснил первый. — Там старый Макароныч собачатню развёл. Для охотников псов разводит и тренирует.

— Ааа! Так это ты не туда совсем топаешь, дурёха! — надеясь, что этим сможет поднять ей настроение задорно включился второй. — Там, с первой заставы, надо было сразу вправо выбирать. Спросила бы этих, сразу бы сказали. Теперь отсюда прямо на север шуруй. Там до реки мутной. По ней вверх до брода пройдёшь, не пропустишь, заметный шибко. Там через лесок до полей посевных…

— Ты чего несёшь?! — возмущённый откровенным невежеством перебил его старший. — Зима сейчас! Какой тебе брод, балбес! В общем, не слушай его. Как ты говоришь, звать тебя?

— Сигрун, — утирая слёзы, но так и не подняв головы, скромно ответила та.

— С нами сейчас походишь до вечера, не долго совсем. Тебе спокойнее даже. До столицы дойдём. В сам город тебя не пустят так сразу, да не нужно тебе этого. С нами в казармах переночуешь, покушаешь. Вон, хомяк тебе завтрак свой отдаст, всё равно не ест. А поутру город обойдёшь до северных ворот и вверх полдня, не больше, там спросишь, где свернуть на Лисий остров. Прохожих много, скажут. За то всё по дорогам натоптанным, а не по сугробам там всяким.

— А на кой ляд тебе собаки эти? — влез своим вопросом второй. — Оставайся со мной. Мне в городе квартиры дать будут…

— У меня никогда не будет детей, — с искренней грустью перебила фантазёра она. — А собачонок мне сыночком будет…

— Так, всё, — закончил лирику командир. — Пошли.

***

Лисий остров был не большим и стоял на широкой реке, разделяя её на два равных рукава шириной не более двадцати метров. Сам островок имел вытянутую форму в пределах километра в длину, на метров триста в самом широком месте. Высокий забор из различного материала, подпёртый жердями снаружи, говорил о том, что угроза шла изнутри, а не снаружи. Ровный сугроб у ворот после единственного моста говорил о том, что они с самой осени не открывались за ненадобностью. Калитка же, в свою очередь, была хорошо отчищена и грязный притоптанный снег указывал на частую проходимость людьми. В этот вечер все собаки были не в себе, кто выл, кто безудержно лаял, а кто-то в панике пытался найти себе выход, копая подкоп, или стараясь перепрыгнуть забор. На том конце моста стоял человек, собирающийся наступить на доски моста. Он хорошо понимал панику этих зверей, так же как и то, что ждёт его самого внутри этого питомника.

Весна уже явно сдавала своё дежурство лету. Даже ночами было достаточно тепло. Несколько людей третью ночь стояли временным лагерем в неглубоком заросшем ущелье. Здесь из-под скалы начинался ручей с чистой водой, видимо родник был где-то внутри скалы. Природа дышала новой жизнью в полную силу.

— Мы уже больше недели шарохаемся по дорогам, — с нотой обречённости позволил себе возмутиться мужчина средних лет в хорошо отреставрированной куртке довоенного байкера. — Резон-то в этом будет хоть?

— А чего тебе? Давно же уже пришли. Сидишь и сидишь себе, чего ещё надо? — ответил другой, постарше. — Еды завались. Кипишной зверья натаскал, месяц можно не дёргаться. Ладно хоть соли много взяли, а то пропало бы мясо всё, — он встал с бревна похрустывая суставами в ногах. — Сиди, балдей, караван встретим и домой. Халява, а не работа.

— А придёт ли он? — махнул с недоверием тот. — Уже три дня сидим. Хоть бы поделать чего…

— Ну, иди с Батей и Михой потренируйся, постреляй. Всё быстрее время пролетит.

— Это он для Михи Батя, а мне он просто Босс. И стрелять из этих штуковин дикарство полное. Автомат и нож — вот ремесло воина, а это всё чушь блевотная. Он хоть и Босс мне, но я ему ещё тогда прямо в глаза сказал, херня это всё, стрелки-хуелки. Пуля — вот где сила мужика.

— А ты, кстати, давно в наёмниках-то? — старший налил себе в кружку чай из котелка, что стоял на камнях возле дремлющего костра, и вернулся на своё брёвнышко. — А то с виду и не скажешь сразу, что бывалый. Целый весь просто.

— А потому и целый, что опытный! — не вставая выпрямился первый. — Я в Столице служил! Отряд «Медведь»! Слыхал про таких?! — и в подтверждение своих слов он вытащил из-под куртки нашейный жетон с изображением медвежьего оскала. — Ни одного проигранного боя!

— Да слыхал-слыхал, — тот всем видом показал, что не интересуется жетоном. — Много теперь ваших Столичных по миру шатаются, дело пытают али от горя тикают. Супервоины не нужны оказались Столице вашей, да?

— Сам ушёл, — обида на мгновение скользнула по лицу наёмника. — Правление другое.

— Семья-то есть?

— Нет! Без надобности.

— Что так?! Неужто застудил там всё себе? — мужик всем видом показал своё искреннее беспокойство.

— Чё, бля?! — подорвался тот, но, увидев эмоции собеседника, приостыл. — Нормально всё у меня! Понял?!

— Дак, не понятно же это сразу-то, — поспешил оправдываться за свой колкий вопрос тот. — Сейчас понятно всё стало. Видно вон даже.

— Вот так, — обрадовался лёгкой победе байкер. — Нормально всё у меня.

— Ну да, ясно.

— А что тебе видно-то вдруг?! — догнал он очередной подкол хитрого собеседника.

— Да ты сам посмотри, — тот указал пальцем на его пах. — Бабу тебе надо. Дым вон идёт. Беги в родник макай!

— Где?

— А, или ты просто пёрнул так?

— В смысле? — байкер оказался в полном замешательстве.

В этот момент в лагерь пришёл Босс с сыном.

— Так! Подорвались все! Эй-эй! — его большая и густая борода до самого пояса закрывала сединой две нагрудные пистолетные кобуры. — Караван на подходе! Поднимай этих вон!

— Сколько их, Батя? — спросил тот, что постарше.

— Человек семь, может девять, — он взял у своего сына старый спортивный лук и колчан стрел. — Скотина с ними идёт. Смотрите, не проебите ни одной! Поняли меня?!

— Скотина — это кто, Босс? — байкер явно не понимал, о ком шла речь.

— Животные! Тупые животные, как ты, но только в шерсти и ходят на всех лапах в отличии от тебя! Место своё помнишь, откуда начинаешь?!

— Да. Там вон, — тот суетливо показал в сторону.

— Пяздуй, олух! — Босс оглядел всех и короткой фразой закончил свой брифинг. — Огонь открываем только по моему свистку! Вопросы больше не принимаю!

Прошло более четверти часа, как банда грабителей заняли свои позиции в засаде, но вот караван почему-то так и не появлялся. Главарь запереживал и хотел было отправить разведчика, но, побоявшись провала всей операции, решил самостоятельно всё сделать.

***

Огромное двугорбое животное с густой шерстью упрямо сопротивлялось тащить дальше повозку со спущенными колёсами. Верблюда уважительно звали Дункан, он был очень своенравным самцом, зато за ним беспрекословно следовало всё остальное стадо, состоящее не только из его сородичей, но и пара коров и десяток овец. Последние очень обрадовались решению вожака и принялись интенсивно пожирать молодую травку вдоль дороги.

— Вот кто этот хороший человек, который придумал надувные колёса?! — возмущался караванщик. — Вот где мне взять ведро этого волшебного клея среди этих ледяных гор? Да простит меня Всевышний! Где мне здесь взять целый насос?! У меня тут четыре и для все сломался только манжетка и клапан! Если мне кто-то станет говорить, что надо с собой такое помногу на дорогу прибирать, то я сразу скажу — жопу себе надувать бери всё это! На простом колесом ехать тоже мягко будет, если жопа надувной! Да простит меня Всевышний!