— Эй! — Тетёрка, набрав в грудь побольше воздуха, попыталась обратить внимание хозяев на себя — Тут есть кто?! Мне бы поссать! — она вдруг поняла, что очень плохо слышит саму себя, скорее по внутренней вибрации, чем ушами. — Мне бы не хотелось лежать на мокром! — здесь она обратила внимание на то, что была переодета во что-то свободное и тонкое на голое тело. — Э-эй! — головная боль просто выбила сознание.

В следующий раз она очнулась от того, что кто-то, приподняв ей голову, пытается напоить её жирным бульоном с большой железной ложки. Вокруг уже было темно и где-то у подножья топчана светилась свеча внутри стеклянной банки. Человек что-то говорил, но так тихо, что Тетёрка была просто не в силах расслышать. Куриный бульон сейчас ей был божественной наградой, она с жадностью поглощала каждую поднесённую ложку. От насыщения внутреннее тепло вновь унесло сознание в сон.

Утром следующего дня её аккуратно разбудили две женщины, они помогли ей подняться и пересесть в плетёное кресло с сильно откинутой назад спинкой. Пока та, что по моложе, меняла постельное бельё на топчане, другая, лет пятидесяти, сняла с раненой сорочку и полностью омыла её тёплой водой и полотенцами. Всё это женщины делали с откровенной заботой, а когда взгляды их пересекались, ласково улыбались и говорили что-то успокаивающее.

— Спасибо, — разведчица попыталась начать разговор. — Вы кто? — она поняла, что те отвечают, но так тихо и неразборчиво, что пришлось сильно напрягать слух.

Головная боль хлынула мощным цунами. Она видела, как те женщины перестали говорить, надели на неё сорочку и просто протянули ей чашку с бульоном, запах которого уже давно стоял по всей веранде. Тетёрка с трудом удержала чашку в своих ослабевших руках и с помощью одной из нянек смогла выпить содержимое. Как только вторая нянька закончила взбивать подушку, они переложили контуженную на место. Перед тем, как они ушли, собрав что-то из вещей, Тетёрка прочитала по губам одной из них: «Отдохни, всё будет хорошо».

На второй день она уже многое делала самостоятельно, хотя сильное головокружение и внезапные потери сознания не позволяли ей делать длительные передвижения. В этот раз после обеда она переместилась на крыльцо и уселась на вовремя подставленный нянькой стул. На самом деле она не могла слышать настоящих звуков, мозг самостоятельно, по воспоминаниям, подставлял звуки под увиденное. Стук дровосека, чей топор часто мелькал над забором соседнего двора. Смех и шум носящихся по улице детей. Она даже представила, как шуршит на ветру бельё, развешанное сушится рядом с её крыльцом.

— Здравствуй, Спасёнка! — поднимаясь на крыльцо, поприветствовал молодой человек в камуфлированных штанах и бледно-зелёной майке. На поясе в ножнах висел хороший армейский нож и петлицы с фастексом для пистолетной кабуры. — Я знаю, ты меня не слышишь и только по губам что-то понимаешь. Как твоё самочувствие?

— Спасибо, всё чувствую, — она внимательно изучала его внешность, предполагая его возможности и статус в этом обществе. — Не слышу. Могу только догадываться, что люди говорят. Так что не торопись в словах, пожалуйста. Кто ты?

— Я один из тех, кто нашёл тебя на лесной дороге, — парень присел перед ней на корточки. — Мы сейчас можем поговорить? У тебя хватит на это сил? — по её кивку он понял, что можно продолжать. — Ты можешь рассказать, кто ты и как оказалась в наших местах?

— Не вижу смысла это скрывать, — она секунду помолчала и добавила, — так же, как и смысла вам знать это.

— Почему?

— То, что началось этой весной, уже не продолжится. И то, что произошло недавно, уже не повторится минимум лет пять, а может и больше.

— Мы поможем тебе восстановиться. Это наш долг. Могу ли я узнать, что ты будешь делать дальше?

— Я всё ещё думаю над этим, — она равнодушно посмотрела вдаль. — С вами часто живут люди покупателя? Этот человек чаще всех прочих попадается мне на глаза, — она взглядом указала на распахнутые ворота двора.

— А, да такое у нас впервые, — оправдался он, увидев направляющегося к ним Дознавателя. — Этот как-раз приставлен к нам после того шороху, что у мертвого города произошёл, где мы тебя и нашли. А ты уже знакома с такими людьми?

— Я не поняла сейчас, что ты произнес. Ты отвернулся.

— Доброго дня, друзья! — поднимаясь на крыльцо, поприветствовал тот. — Уже знакомишься с пострадавшим, Игорь? Могу я присоединиться?

— Да куда ж от тебя денешься? — усмехнулся Игорь. — Ты же упрямей мухи. Хоть не жужжишь пока сидишь.

— Могу я узнать, как мне к вам обращаться? — сказал Дознаватель, поймав на себе взгляд пострадавшей.

— Что? Вращаться?! — удивилась та. — Как это понять?

— Серёга, она почти не слышит. Пытается понять по губам. Говори медленней и проще.

— Да, я понимаю, — тот посмотрел на Игоря и вернулся к вопросу. — Кто ты?

— Я воин того отряда, который уничтожен твоими людьми! — она ткнула пальцем в нагрудную нашивку с цифровым кодом на кителе Дознавателя, от чего тот резко отодвинулся на пол шага. — Что у тебя там?

— Понятно. Откуда твой отряд? — Сигрун продолжил вопрос уже на дистанции.

— Кто врёт?! — Тетёрка явно не понимала того, что от неё хотят, — Мне вообще по хрену, что вы думаете и что собираетесь делать. Поэтому я не собираюсь что-то выдумывать для вас! Бери нож да режь, мне уже давно плевать, — она взглядом указала на пояс Игоря.

— Ладно, выздоравливай, мы завтра придём. Хорошо? — он рукой потянулся за молодым дознавателем. — Сергуня, пойдём, видишь, ей отдохнуть нужно.

— Ты как переносишь инъекции? — уходя, бросил Дознаватель. — У меня есть то, что ускорит твоё восстановление.

— Какие ещё там инфекции? — уже обняв за плечо выкручивающегося паренька, Игорь потащил его с собой. — Она вот даже не поняла тебя сейчас. Пошли-пошли. Что вы, как машины какие — без души, без совести?

Утро следующего дня Тетёрка встретила с сильнейшей болью в шейных позвонках. В глаза давил яркий ослепляющий свет, закрытые глаза не меняли совершенно ничего. Крик адской боли уже стоял в гортани, но никак не мог вырваться наружу. Тело полностью лежало бесконтрольным. Через мгновение все физические ощущения тела совсем пропали.

— Вот значит, как смерть выглядит, — её сознание пыталось ещё поискать связи с телом и миром. — Нет ничего совсем. Свет даже не белый! — удивилась она. — А какой? Ну вот же, розовый. Да. Или голубой? Зачем мне это? Бред, — она вдруг поняла, что тут есть ещё и звук, прислушалась. — Шы Шы Шь. — разум крепко зацепился за эти шипяще звуки. — Что это? — она наконец-то поняла, это было слово, а точнее вопрос. Кто-то спрашивал её: ”Ты меня слышишь?”. Она сейчас понимала, что должна ответить, но не ощущала ни единого органа, инструмента, которым бы она смогла хоть как-то ответить.

— Сергуня! Ты уже тут? — удивился Игорь, входя на веранду к контуженой. — Вот уж правду говорят, неутомимый ты человек, — он, оглядев тело женщины, увидел множество тонких игл, воткнутых в неё на разную глубину. — Это чего с ней?! Ты, что ли, так? Зачем?

— Тише, — тот на мгновение повернулся, прислонив палец к своим губам и указав после на табурет, приказал, — Присядь.

— Чего ты делаешь-то?! — послушно садясь на табурет, уже шёпотом продолжил интересоваться Игорь. — Ты её убить, что ли, хочешь?! Да так и не убьёшь даже. Вон её как до тебя ломало-крутило, и ничего, жива была, — он повнимательнее поглядел на женщину и добавил. — Слушай, так она уже синеть начала! И не дышит же! Ты чего её укокошил, что ли?! — он поспешил уже встать, но наткнулся на упреждающе выставленную руку дознавателя.

— Спокойно! — не отрывая глаз от пациентки, Сигрун вынул из тела одновременно две иглы. — Да, сердце сейчас стоит. Дыхания нет. Мгновение, — тело женщины тряхнуло лёгкой судорогой. — Вот, включилось сердце. Сейчас важно, чтобы дыхание само возобновилось. Подождём. Вот! — улыбка, скользнув, чуток зацепилась на его губах и слетела. — Всё. Сейчас её саморегенерация станет работать примерно в семь раз быстрее обычного.