– Госпожа, молю вас об осторожности. Чувства этого человека таятся под тяжелыми покровами, будто мебель в пыльном доме умершего. Доверять ему – безрассудно.

Дар слегка сощурился и высоко подпрыгнул, поджав ноги. Тут же совсем рядом с кудрявой Зеленой вырвалась из-под земли и взвилась вверх плотная струя воды. Девушка в изумлении отшатнулась. Фонтан со сверкающей свитой брызг до нитки вымочил соратницу Хазимы, прежде чем опустился и забил ровным невысоким потоком. Окружающие с улюлюканьем захлопали в ладоши.

– В засуху иные травы могут штурмовать самые недра земли, чтобы разыскать влагу. Мой амагят прекрасен, правда? Лишь недавно я узнал, что могу приглашать подземные воды на свет, – произнес Дархан с легкой улыбкой.

«Прекрасен, как все живое и чистое в нас, что вырывается наружу после многолетнего заточения» – подумала Эслин и ощутила, как рука шамана по-свойски обвила ее талию. Девушка осторожно отодвинулась и вдруг счастливо улыбнулась. Дар, видимо, записал улыбку на свой счет и приблизился, но затем проследил за ее взглядом, и тут же закрыл ее своей спиной – к ним приближался Туслах.

Эслин снова отстранилась и скомандовала:

– Никому не двигаться и не стрелять! Этот небесный конь приручен мной лично!

– А это посерьезнее великого шамана-садовода, – произнесла Хазима с ноткой одобрения в голосе и опустила пистолет. Трава вокруг нее потемнела и пожухла.

– Всего-то хотел подарить вам немного праздника. Мне более приятны расслабленные женщины, – беззлобно махнул рукой Дархан.

Он окончательно пришел в себя и искренне наслаждался своей безобидной выходкой, обводя свежесозданный луг довольным взглядом. Туслах же не оценил такую площадку и приземлился в отдалении. Королеве стоило больших трудов с достоинством подойти к нему, а не подбежать и обхватить шею. Даже после разлуки она читала ящера как открытую книгу – он рад встрече, но такое количество людей его пугает и раздражает. Без промедлений Эслин запрыгнула на шею хищнику, используя Красную Нить как ступеньку. С высоты живого трона она спокойно произнесла:

– Как видите, слухи обо мне оказались правдой. Но самое приятное – что я сама, и все силы под моей рукой, целиком на службе Халгане и вашего благополучия. От вас же жду доверия и подчинения без лишних вопросов.

Она развернулась и взлетела, мысленно указывая Туслаху путь к замку на утесе. Ветер донес до нее крик Сармика:

– А для пущего спокойствия покупаем защитные обереги! Заряжу при вас. Оплата по сердцу.

Когда веер прохладного воздуха коснулся лица, Эслин осознала, как жарко горели ее щеки. Верная Зеленым Нитям, она быстро всмотрелась в колонну марширующих внутри эмоций. Парад возглавляла гордость от триумфального полета на небесном коне. Следом шествовало приятное удивление от того способа, который выбрал Дархан для доказательства своей силы. Прежде он не делал ничего столь жизнерадостного, и Эслин очень захотелось поверить, что вся жестокость в нем принадлежит тому злому духу, о котором она узнала. Как же искренне он наслаждается, используя силу травы… Она телом ощущала его удовольствие. Даже без особого зрения видела огоньки праздничного костра в глазах. А когда он склонился перед ней при других… И снова кровь опалила лицо изнутри. Девушка ущипнула себя за руку. Болезненное смущение и восторг от власти над ним слились в страстном браке и вместе опьяняли сильнее других эмоций. Глупо, глупо растекаться воском лишь от этого! Эслин сжала Нити и с трудом проникла в настроение Туслаха. Пока она погрузилась в себя, тот увлекся погоней за крупным орлом и пролетел утес, забыв о всаднице. Пришлось позволить ему поохотиться, прежде чем отправить к дому.

Обретя наконец почву под ногами, королева решила – эффектный жест подчинения ничего не стоит без череды достойных поступков. Никакой близости. Зеленые одобрительно сверкнули, сбегая от сердца по внутренней стороне руки к ладоням. Но почему-то слезы ядом защипали в глазах. Почему всегда так трудно соединить рассудок с чувствами? Это просто привычка. Лошадь ведь тоже находит путь с пастбища к безразличному хозяину, тогда как могла бы в любой момент помчаться навстречу свободе. Эслин решительно утерла глаза и распрямила плечи. Рано она поплыла, люди не меняются так быстро. Хотя… Он будто и не меняется, а возвращается к себе прежнему, снимая слой за слоем.

Туслах нетерпеливо переступил с ноги на ногу и требовательно скрежетнул. Эслин сосредоточилась, взялась за Зеленые и пробралась сквозь его охотничьи инстинкты прямиком в твердые слои памяти. Стоило удостовериться, что он прилетит завтра, прежде чем его отпустить. Соткав нужный узор, наездница махнула рукой, и зверь сорвался с места, обдав ее лицо шквалом воздуха из-под крыльев. Туслах облетел город и направился в горный лес, а Эслин еще какое-то время задумчиво разглядывала свое маленькое королевство, пытаясь осознать, что безопасность этого места зависит от ее решений. За спиной раздалось тихое покашливание, прозвучавшее для нее раскатом грома.

– Я должен тебе признаться, – Дархан успокаивающе поднял руку и медленно подошел.

– В чем? – сквозь зубы процедила Эслин, сжав кулаки так, чтобы ногти покрепче вонзились в ладонь.

– Я не убью для тебя, – вздохнул шаман. – Помню, это было одним из твоих условий, но я намерен впредь распоряжаться лишь своей жизнью, и ничьей более.

Эслин незаметно выдохнула и расслабилась.

– Винить не стану. Я готова сама разобраться с Энтином.

Дархан кивнул:

– Рад, что тебя это не выбило из колеи. Значит, все сложится как нужно, – он взял ее руку в свою и тихо произнес, гладя пальцы. – Мне нелегко далось это признание. Я готовился к упрекам и обвинениям в трусости. Подумать только, мы всего несколько дней не виделись и встретились иными. Как деревья, расцветшие после зимы. Наверняка мы сговорились в Верхнем мире ради этого опыта.

– Не думаю, чтобы чья-то душа в здравом уме подписалась на страдания или раннюю мучительную смерть, – Эслин отшатнулась и скрестила руки на груди.

Лишь на это ее и хватило. В нос снова проник терпкий запах полыни. Хотелось надышаться им впрок, сохранить его источник неподалеку. Стала ли она похожа на свою мать настолько, чтобы защищать и оправдывать своего насильника? Или здесь иное?

– Не сомневайся. Чем старше душа, тем более сложный опыт хочет получить в новом воплощении. Заранее договаривается об этом с другими душами, но попав в Средний мир, все забывает и начинает до черноты в глазах ненавидеть простых наемных работников. Это как приказать строителям возвести треугольный дом, а потом прийти и ругать их за то, что они тебе всю жизнь поломали, забыв четвертую стену. Тогда как их нужно поблагодарить и отпустить, а самому уйти жить в другое удобное место. Я знаю, о чем говорю.

– Погоди, – в груди заклокотало, и ладонь заныла от желания влепить ему смачную пощечину, – ты подводишь меня к тому, чтобы я тебя простила за насилие?! Мол, я сама этого хотела?!

К ее большему раздражению Дар улыбнулся и спокойно ответил:

– Я не говорил прощать. Всего лишь не держать зла за честное выполнение работы. А вот отомстить и убедиться, что кара настигла – можно и нужно! Все согласно материальным законам Среднего мира. Ты вольна сделать мне больно, судить, заточить куда-то, попытаться убить. Но я надеюсь, что еще смогу заслужить прощение и вылить отраву обиды из чаши твоего сердца.

Уголек злости быстро и неотвратимо почернел после того, как шаман признал себя виновным. Их взгляды приникли друг к другу, молчание невесомо обволокло обоих, слегка подталкивая в спины. Почуяв, к чему идет, Эслин твердо решила осадить его, едва сделает попытку. Но сама разрушать мгновение не торопилась.

«Пусть только попробует поцеловать, я сперва поддамся, а потом уколю его чем-то резким… Чем же? Да хоть сразу спрошу, не влюбился ли, чего выдумывать. Тут главное правильная интонация… Но почему не пытается?».

Прямой и высокий шаман и сам застыл как тотем: мышцы его напряглись, а потемневшие глаза намертво приклеились к ней. Эслин помедлила еще миг и резко сделала шаг вперед. Потом еще один.