Эслин убедилась, что за Алимку можно быть спокойной и перевела взгляд на Сармика. Того начало рвать. Девушке стоило бы позлорадствовать, но она не могла спокойно смотреть, как хищный шаман выплевывает желудок и оседает на землю. Она умоляюще посмотрела на Дара. Тот закатил глаза и указал ей нужную коробочку. Внутри оказались сухие черные комки, которые шаман жестом приказал залить водой и дать выпить пострадавшему. Эслин быстро затолкала комки во флягу, взболтала и понюхала – пахло морем. Сармик быстро влил в себя снадобье и кивнул в сторону, избегая ее взгляда. Эслин и не ждала благодарности. Она вернулась к Дархану и спросила, может ли помочь чем-то еще. Тот поманил ее и, касаясь губами уха, хрипло описал коренья, которыми надо запастись для исцеления.

Поиск нужного растения захватывал, хоть и различать их в слабых отсветах костра и тусклом свете Луны приходилось почти на ощупь. Выкапывать корень растения с сухими и жесткими листьями требовалось, непременно держа в руках листья другого – мелкие, но сочные. Это занятие убаюкало Эслин своей монотонностью так, что она не заметила присевшего рядом Нэвлиса.

– Твоим ие-кыла была бы белочка. Такая юркая, сметливая и премиленькая, – лукаво произнес он, помогая очищать корни. – Это не очень вовремя, но я давно хотел сказать, что ошибался на твой счет.

Эслин продолжала свою работу не двигаясь. Внимание предводителя в глубине души льстило, тогда как Дархан, очевидно, считал комплименты платными.

– Ты глубже, чем кажешься на первый взгляд. Ты истинный клад для ценителя. Теперь понимаю, почему Дар в тебя клещом вцепился, – вкрадчиво продолжал Нэвлис. – Будь мы в Оспари, я бы спустил все деньги на вечер с тобой. Хотя торговать твоим временем – великое преступление. Оно бесценно, и ты вольна его проводить лишь так и с тем, как захочется тебе.

Последние слова разлились внутри сладостью. Она медленно повернула голову и вдруг увидела его лицо в паре сантиметров от своего. Нэвлис провел рукой по ее щеке и наверняка ощутил жар кожи. Она задержала дыхание и замерла, в ожидании поцелуя. Нэвлис улыбнулся уголком рта и почти коснулся ее губ, но в последний момент Эслин смущенно отвела лицо, взглянула в сторону и онемела. Между деревьев, молча и неподвижно, стоял Дархан и наблюдал за ними. Нэвлис победно хлопнул в ладоши:

– Вовремя, дружище! А я тут твою подружку обработал. И даже не вспотел.

Эслин вскочила, ругая себя на все лады и не понимая, есть ли смысл объясняться или это будет выглядеть жалко. Нэвлис же весело продолжал:

– Надеюсь, ты вспомнил, чем думают женщины. Клятва верности будет работать ровно до тех пор, пока ты не отойдешь. И это вы аж на крови ее заключали! А некоторые бедняги всего лишь в храме. Ну, что ты молчишь? Договор разорван. Или там важен телесный контакт? Эх, нам еще бы минутку, да, белочка?

Эслин размахнулась и влепила Нэвлису звонкую пощечину, и даже замахнулась вторично, но Лис перехватил ее руку и прошипел:

– Твои намерения были очевидны, а в таких тонких вещах считаются и они. Ты клялась принадлежать только ему, так что теперь и он не обязан за тебя заступаться.

Девушка выдернула руку, и с трудом сдерживалась, чтобы не расцарапать ему морду:

– Это неправда! Твои слова хороши, но помню все поступки и вовсе не собиралась…

– Ты забыла добавить: и я не такая! – громко рассмеялся Нэвлис. – Разумеется, милая. Вы все не такие.

– Так странно, – задумчиво протянул Дар, безразлично глядя прямо на них. – Все это пустая суета, тлен, бессмыслица. Смерть близко. Скоро все пройдет…

Эслин едва не рвала на себе волосы. Что же с ней стало, если любые приятные слова она впитывает с такой благодарностью?! Будто Нэвлис кинул ей косточку, а она ринулась подбирать. В хороводе хаотичных терзаний Эслин внезапно увидела хохочущего министра Энтина и чуть не взвыла. Куда там белка, собакой вышла из Учебника, ею и осталась, разве что к хозяину прибилась, какой попался. Глядя в самодовольное лицо Нэвлиса, она ощутила, как слезы вновь наполняют глаза, яростно размазала их и крикнула неподвижному Дару:

– Да проснись же, Дархан! Я не нарушала клятву! А вот он сделал мне больно!

Шаман посмотрел на нее, будто пытаясь узнать, и вдруг его отекшие глаза-щелочки слегка приоткрылись. Он подскочил к Нэвлису и внезапно проехался кулаком по его скуле, но тот отступил, и Дархан начал падать, успев схватиться за друга. Вместе они сцепились на земле, осыпая друг друга ударами. Эслин отскочила в сторону, не понимая, почему шаман не использует силу. Очевидно, Нэвлису недоставало опыта в драках, зато он чувствовал себя лучше, весил больше и был злее. Он быстро одержал верх, уселся на друга и принялся хлестать его по лицу то левой, то правой рукой, приговаривая:

– Кем ты. Себя. Возомнил. Променял на подстилку?

– Я клялся, – прохрипел Дар, напрягая горло и шевеля распухшими и разбитыми губами. Эслин огорченно отвернулась. Нэвлис плюнул и встал.

– Тряпка! Ну хоть мне полегчало. А ее участь все равно решена. Осталась всего пару дней, и ты ничего не сможешь сделать.

Он вразвалку пошел к лагерю, мимо застывшей Эслин, утирая кровь из носа рукой. Остановился. Вернулся к лежащему на земле шаману и склонился над ним:

– О, забыл сказать. Не смей больше удирать к своим духам, понял? Как не нападут на нас, так тебя нет! Увижу еще раз твои прекрасные голубые глазки, ввалю дубиной по затылку, и пикнуть не успеешь.

Никак не реагируя на угрозу, Дархан вдруг запоздало спросил Нэвлиса:

– Почему ей пара дней?

«Заботится обо мне? Да нет, лишь щепетильно относится к сделке». Ответив самой себе, Эслин вдруг ощутила нарастающий поток силы внутри, будто неуклонно близился рассвет. Кожа покрылась мурашками, а ладони зачесались так, что она начала скрести их ногтями. Неужели? Перед глазами появилась зеленая пелена, которую Эслин встретила как глоток свежего воздуха после густого смрада. Мир окрасился в цвет бутылочного стекла, и Нити Истинных чувств одновременно коснулись обоих мужчин.

Зеленые слабо мерцали в ладонях и приглашали потянуть, рассмотреть северян внимательнее. Однако сжать их не выходило. Бывшая ткачиха видела Нити, но не могла их ощутить, взять, а потому застонала от досады. Однако верхний слой сиюминутных эмоций рассмотреть смогла.

В груди Нэвлиса свернулась клубочком и пульсировала красная ярость. Из уголков рта сочилась пурпурная жижа злорадства. А возле его пальцев… Пришлось прищуриться, чтобы напрячь зрение до предела. Да, с рук главы северян безвольно свисали Оранжевые Нити Влияния, грозясь отцепиться и слететь. Вот это да. Интересно, а он чувствует?

Эслин осторожно сделала пару шагов к ним, силясь увидеть больше. Нэвлис удивленно посмотрел на нее, по его телу прокатилась ярко-желтая волна и упала на лежащего Дара. Обида, причем сильная. Интересно, сиюминутное чувство или идет из глубины? Злость на Нэвлиса слегка отступила – в целом, он был понятен. Эслин перевела взгляд на Дара и нахмурилась. Тут ее ждал сюрприз.

Шаман оказался окружен искрящимся грозовым облаком. Нить уходила внутрь него и терялась из виду. Эслин смогла рассмотреть только мечущиеся отголоски горя и бездонное нечеловеческое безразличие, которое заставило ее отпрянуть. Вот и закат силы. Девушка судорожно вздохнула. Пощипывание в руках прекратилось, а взор прояснился. Нэвлис уже шагал обратно к северянам. Эслин же медленно осела, ощущая усталость во всем теле. В лесу тоже уже стемнело, день пролетел. Она подползла к Дару и сочувственно прикоснулась к его лицу.

– Я живучий, – беспечно махнул он.

Эслин улеглась рядом, положив голову ему на грудь. Пора разобраться и в себе. Прямо в эту минуту ей казалось, что они одни во всем мире или же вдвоем против всех. Но ее рассудок эту неуместную романтику быстро вышвырнул из головы. Вдалеке раздался протяжный вой. Эслин напрягла шею и прислушалась. «Просто волки» – сказала она про себя. Пару раз в пути девушка замечала темные силуэты непуганых зверей. А если подойдут? Вернуться за луком? Она устало уронила голову и повторила за шаманом: