Ждать пришлось не меньше часа. Негодующий Нэвлис уже подумывал задействовать возможности Дара, но тут дверь открылась, из дома вышел явно неместный дворецкий и надменно сообщил им:

– Господин министр не принимает посетителей и общаться ни с кем не желает.

– Подождите, но вы сообщили, что я князь Изысков и посланник наместника Идана? – не менее надменно переспросил Нэвлис, который выложил сразу два козыря, не зная, какой произведет лучшее впечатление.

– Вам же было сказано, не примут ни одного, ни второго, – ехидно парировал дворецкий и хлопнул дверью.

Нэвлис развернулся на каблуках и поспешил прочь от дома. Дархан едва поспевал за ним:

– Что ты придумал?

– Да вот решил превратить шестерку в козырную даму, – рыкнул Нэвлис, уверенно возвращаясь к ярмарке, но Дар вдруг схватил его за плечо:

– Смотри!

На стене дома, который они проходили, висел свеженький плакат. По краям листа крупные буквы кричали:

«НАГРАДА 50 000 ЗУБРОВ ЗА ПОИМКУ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПРЕСТУПНИЦЫ. ЖИВОЙ».

Из центра листа на них смотрела Эслин. Не успел Нэвлис выругаться на этот счет, как со стороны ярмарки послышались крики и резко оборвалась музыка. Дархан тотчас устремился к центру событий и теперь Нэвлис поспешил вслед за ним. Какой-то бородатый громила узнал Эслин и силком волок ее к центру городка. Девушка молотила его кулаками, пинала и висла на нем. Еще одна женщина опознала преступницу по портрету и хрипло вопила своему мужу:

– Сделай что-нибудь! Это наши деньги! Вдарь ему и хватай ее, ну!

Раззадоренный криками супруг дамы подбежал и вмазал громиле по скуле. Тот, не отпуская свою добычу, откинул голову назад и ударил мужа лбом. Женщина взвизгнула и устремилась на подмогу к любимому, крича и пытаясь то ли закрыть его собой, то ли отбить Эслин.

Сармик нашел где-то острую длинную палку и пошел с ней сразу на троих, обращаясь к своему амагят, но нрав его сурового предка знал даже Нэвлис. Вассар терпеть не мог общаться с внуком, когда тот прикладывался к бутылке, поэтому его призывы пропускал мимо ушей. Между тем дерущиеся обратили внимание на шамана с оружием и вместе переключились на него. Палка полетела из рук, а незадачливый Смех быстро оказался на земле, один против двоих. Громила, пиная Сармика, так и держал Эслин, которая никак не могла вырваться. Вмешались еще несколько горожан: один стал тянуть Эслин на себя, другой пытался оттащить нападающих от Сармика, третий, наоборот, помогал ему наподдать.

Молодой не выдержал и рванул вперед, но Майма схватила его за шиворот. Сама она не спешила с подмогой, и правильно, одобрил Нэвлис. После лесного пожара, который шаманка не решилась потушить, он разрешил ей использовать огонь только в самом крайнем случае, иначе слухи об огненной ведьме полетели бы впереди них. К счастью, Кам, чья сила проявлялась наиболее скрытно, уже достал варган и принялся тихо наигрывать свой колдовской ритм, но Дархан его опередил. Нэвлис не успел остановить друга, как глаза того вспыхнули голубым, и тут же лошади гостей ярмарки, тяжеловозы и коровы на продажу взбесились. «А власть над травоядными — все же небесполезный навык», – мысленно оценил Нэвлис.

Животные заржали, замычали, затрясли головами, забили копытами и встали на дыбы. Крупные рабочие лошади заставили своих владельцев попятиться. Одна из них вырвала железный кол из земли, который удерживал ее привязь, сломала забор ударом мощных копыт и полетела в толпу. Люди рассыпались в стороны, наездники поспешили успокоить своих скакунов. В момент неразберихи Дар подскочил к Эслин, а Нэвлис жестом приказал Каму бросить свой варган и оттащить в сторону Сармика. Кам угрюмо помотал головой и скрестил руки на груди. Тогда Нэвлис ругнулся и поднял Сармика сам. К нему подоспел Алимка. Вместе они выволокли в сторону гуляку, который успевал еще невнятно сыпать угрозами. Майма прикрывала их отступление, размахивая неведомо где раздобытой чугунной сковородкой, с которой летели остатки плова. Дар так мрачно останавливал свой колдовской взгляд на тех, кто вставал у компании на пути, что Нэвлис заподозрил у бедняг сердечные приступы. Впрочем, взволнованная толпа так легко отводила от них глаза, что Нэвлис вспомнил и о другой способности Дархана – не привлекать к себе внимание. Трава так проста на вид, так вездесуща и привычна, что иной раз вроде и смотришь на нее в упор, а мысли мимо, о чем-то другом. Не невидимость, к сожалению, а лишь невесомый покров, но в скоплении взволнованных людей работает отлично. Благодаря усилиям его друга, они добрались до темного переулка, где Нэвлис незамедлительно сбросил вынужденную ношу. Впрочем, Сармик уже оклемался и, охая, вставал на ноги.

Кам выглянул, чтобы оценить обстановку на улицах. Эслин испуганно жалась к Дархану. Нэвлис не стал ждать подходящей обстановки, чтобы выразить свое негодование:

– Ты видел, что Кам уже начал камлать? Зачем полез? – обратился он к другу.

– Я не позволю Каму делать мне одолжение и выручать мое имущество, – сухо пояснил Дар, придерживая Эслин за плечи. – Я себя контролировал.

– Ладно, мотив понятен, по крайней мере. А ты, герой, на что рассчитывал? – продолжил глава компании, прожигая Сармика глазами.

– Да замучили у меня баб отжимать, сколько можно то, мы вообще-то с ней… ик танцевали! Распоясались! В Изысках ни одна собака на меня голос не повышала, а тут что началось-то…? Где… это… уважение? – заплетающимся языком гневно выговорил Сармик.

Нэвлис махнул на него рукой и наконец перевел свой соколиный взгляд на Эслин. Та быстро поклонилась:

– Спасибо, что спасли.

– А не за что, птичка, – хищно улыбнулся Нэвлис. – Сейчас со мной пойдешь. Станешь веским поводом для встречи с Энтином.

– Она не пойдет, – тихо возразил Дар, отводя девушку за свою спину. – У нас был уговор до Туярык.

– Плевать на уговор, все поменялось. Я не могу понять, на что она тебе сдалась? Там волшебная промежность или что? Держу пари, ты думаешь не головой, – яростно проговорил Лис. – Что за тупая упертость? Это мой шанс, в Оспари этого чертового министра будет не застать. Надо брать его здесь и она – наш проходной билет.

– Ты перепутал цели по важности, – зловещим шепотом ответил Дар. – В первую очередь – тотем. И она нас приведет к пещере. Я ни за что не отпущу ни одну зацепку.

– Засунь себе этот тотем, знаешь куда?! Вы, шаманы, уже достали со своими хотелками! Где доказательства, что она там что-то видела? Куда она там нас заведет? Она сама-то в курсе? Я верю, что ваши духи полезное вещают, только ведь и провалы случались, когда мы их слушали! Ах, не так поняли. Ах, у них свои какие-то намерения были. Что, скажешь, не было?! А тут реальный шанс выдавить из нее каплю пользы. Так что – с дороги.

Взбешенный Нэвлис оттолкнул друга и схватил Эслин за плечо, но тут глаза Дархана снова сверкнули и Нэвлис, охнув, отпустил девушку. Кровь замедлила свой бег, сердце замерло, в глазах потемнело. Он согнулся пополам и услышал ледяной спокойный голос, сквозь шум в ушах:

– Не забывайся, господин. Чем дольше бесится Уоюр в тотеме, тем больше невзгод падет на Изыски. Платина и твои амбиции подождут. Чем больше мы тянем время – тем больше козырей отдаем духам четверым. Они еще добавят нам палок в колеса, уж поверь. Девчонка ускорит нас, а потому она остается.

Воздух влился обратно в легкие, темнота рассеялась, звуки вернулись и Нэвлис медленно убрал руку от сердца. Правота слов Дархана еще сильнее разозлила его. Он сжал зубы. Разогнулся. Вихрем в голове пронеслись картины, как Майма, Кам и Сармик нападают на Дархана по его приказу, а он сдает девку Энтину, но тут Кам воскликнул:

– Нас хватились! Ищут Эслин.

– Уходим, – бросил Лис, клокоча от бессильного гнева.

Они разделились и заскользили по темным улочкам в обход площади. Уходя своей дорогой, Нэвлис оглянулся и увидел, как Дар идет быстрым шагом, не убирая руки с плеч этой особы. «Беспамятный ублюдок, как он посмел пойти против? За все те годы, когда я пекся о нем…» – Нэвлиса обуяло страшное возмущение, но все же не настолько сильное, чтобы не заметить чужого взгляда на своем затылке. Он медленно обернулся и в тонюсенькой полоске света от фонаря увидел, как на земле, за приставленным к стене ободом колеса, сидит маленький зверек. Он пригляделся – да это же горностай! Горностай…