– Это сильный яд, – сказала она, поднося руку к лицу малышки, – только приблизьтесь ко мне, и я пролью его на нежную кожу девочки, она умрёт в страшных муках. Противоядия от него нет.
Колдунья открыла маленький флакон, и до присутствующих донёсся резкий запах, вызывающий отвращение.
– Ты не посмеешь это сделать! – крикнула ей Рада.
Колдунья вновь рассмеялась.
– Княжна не представляет для меня никакой ценности, – ответила она, хотя это не было правдой, – мой князь хоть и расстроится, что девочка не досталась ему, но мысль о том, как будет страдать ваша княгиня и какие муки испытаете все вы, зная, что виновны в её гибели, доставит ему неимоверную радость.
Демид сжал кулаки, просчитывая, как направить огонь на Калису, чтобы пламя не навредило малышке. При этом надо было как-то отвести от лица Славемиры руку с ядом, получить пару секунд, чтобы подхватить девочку. Но как это сделать, воин не знал. Княжна была такая хрупкая и ранимая, рисковать было опасно.
– Что ты хочешь? – спросила Рада, чувствуя, что у противницы есть какой-то план.
– Ты отдашь мне флакон с водой из горного ручья, я знаю, что ты набрала его, хоть и не видела этого. В моей стороне есть легенды, рассказывающие о том, как дочери старого князя ходили к этому источнику и приносили с собой чудодейственную воду, – отвечала Калиса. – Передай мне флакон, а я отдам тебе малышку.
Колдунья рассчитывала на то, что с помощью пришедших к ней сил сможет накинуть на себя такой непрогляд, который позволит ей скрыться от глаз преследователей. И тогда она отомстит им. Наведёт такой морок на их умы, что примут они друг друга за врагов и уничтожат огнём. А когда все северяне будут мертвы, она заберёт малышку и спокойно пойдёт к Горину. Эти мысли Калиса надёжно укрыла, и Милослав не мог прочитать их.
Услышав слова южанки, Рада задумалась. Отдавать флакон, полученный у источника, ей не хотелось, но и допустить, чтобы княжну отравили неизвестным ядом, она не могла. Решив, что после того, как девочка будет у неё на руках, отец с воинами легко разберутся с колдуньей, она кивнула, соглашаясь на предложение Калисы.
Осторожно приблизившись к женщине, моя дочь взглянула на Славемиру. Отравляющие пары яда начали действовать на ослабший детский организм, и княжна лежала с закрытыми глазами. Рада чувствовала её дыхание, но оно было слабым. Колдунья же как будто не замечала этого.
Увидев так близко к себе давнюю противницу, такую свежую, цветущую, с гладкой и нежной кожей, густыми локонами, обрамляющими лицо, и силой, бьющей через край, женщина возненавидела её ещё больше. И когда Рада подняла на неё глаза, протягивая флакон с водой из источника, Калиса плеснула ей в лицо яд, который держала в руке.
Моя дочь, уловив направленное к ней движение краем глаза, начала уворачиваться и почувствовала, как кто-то толкает её к земле. Это был Милослав. В последний момент разгадав замысел колдуньи, он бросился к сестре, желая спасти её, но успел только оттолкнуть, приняв на себя яд, предназначавшийся ей.
Упав на землю рядом с сестрой, волхв начал задыхаться от растекающегося по его лицу яду. Тот был таким же липким и плотным, как и магия Калисы.
Демид, увидев, что творит колдунья, кинулся к ней и, пользуясь её секундной растерянностью, вырвал из рук женщины княжну, а его воины направили свой огонь на тело южанки. Чтобы пламя, пожирающее Калису, не задело Раду с Милославом, воины оттолкнули корчащееся тело колдуньи в сторону. Пока она испускала дух, воины следили, чтобы она не вздумала потушить огонь, ведь они не ведали свойства силы, полученной в источнике. Вдруг с её помощью можно противостоять огню Перуна?
Но Калисе было не до этого, огонь прожигал её до костей, и она потеряла сознание от накатившей боли. Флакон с водой выкатился из её рук.
К Милославу, задыхающемуся от яда, подбежала Квета.
– Скорее, – сказала она Раде, – возьми флакон с водой из источника и умой его. В наших легендах есть упоминание об этом яде. Однажды им пытались отравить князя, но его жена спасла лю́бого, умыв и напоив его магической водой.
Моя дочь кинулась искать флакон, выроненный колдуньей. А найдя, открыла его и, шепча мольбу южным Богам, начала умывать брата. Вода из источника собирала с его кожи растёкшийся липкий яд. Тот шипел и пытался высушить наносимую влагу, но воды было больше, и она размягчала его, смывая с кожи.
Когда мой сын смог вздохнуть, Рада дала ему выпить несколько глотков целебной воды, и после этого молодой волхв задышал полной грудью. Но на лице моего мальчика всё равно остались борозды от выплеснутого яда. Они покрывали его кожу как сеть глубоких, безобразных шрамов.
Увидев, что брату лучше, Рада подбежала к колдунье, желая отомстить ей, наказать сильнее. Но от Калисы уже ничего не осталось, её останки догорали на солнце, и моя дочь разочарованно отошла.
– Как девочка? – спросила Радамила отца, поворачиваясь к нему и наклоняясь к Славемире.
Малышка тихонько стонала на руках воина: она успела надышаться парами яда и страдала. Моя дочь поднесла к ней флакон с водой из источника и капнула немного на губы княжны. Ещё несколько капель умыли её лицо. Рада боялась переборщить: вода была вся наполнена магией, и слабый детский организм мог не справиться с ней. И оказалась права, малышке хватило полученной влаги, чтобы задышать и начать плакать.
Радамила взяла её на руки, чтобы успокоить своим вниманием и показать, что рядом теперь знакомые люди. Славемира сосредоточила на ней свой взгляд и, узнав свою спасительницу, прижалась к ней, обняв тонкими ручками за шею. Моя дочь прижала малышку к своей груди и начала чуть заметно раскачиваться из стороны в сторону, напевая привычный девочке северный напев. Услышав знакомый голос, княжна задышала спокойнее, и её сердце забилось размереннее.
Продолжая обнимать малышку, Рада вновь подошла к брату. Она разрывалась между ними, не зная, кому нужна больше.
Милослав лежал на траве, его взор был устремлён в небеса. Сознание медленно возвращалось к моему сыну. За время, пока на него действовал яд, он успел дойти в приграничном мире до реки Смородины, разделяющей Явь и Навь. Но дальше его не пустили. Милослав успел заметить бестелесные души, которые бродили в темноте, не имея сил переплыть на тот берег. Это были люди, которые безвременно ушли из жизни, а их час прихода в Навь ещё не настал. Если бы Рада не вернула брата к жизни, ему бы тоже пришлось стать одним из таких духов.
Квета сидела рядом и гладила его волосы. Моя дочь с подозрением посмотрела на южную девицу. Она не доверяла ей. Но заглянув поглубже, увидела искреннее беспокойство и тревогу за Милослава. Южанка не могла причинить болящему вред, наоборот, она хотела помочь ему.
Демид тоже смотрел на разворачивающуюся перед ним картину и думал о том, что делать дальше. Княжну надо было как можно быстрее доставить в город. Девочка могла заболеть от долгого нахождения под магией Калисы, да и просто от произошедшего с ней. Не говоря уже о том, что надо было поскорее успокоить Цветану, вернув ей дочь. А значит, надо было прямо сейчас вскакивать на лошадей и нестись в терем Яромира. Но состояние Милослава не давало сделать так. Глядя на сына, мой Ладо понимал, что молодому волхву надо отдохнуть. Магические воздействия быстро не проходят.
Разделить свой небольшой отряд Демид тоже не мог. Воинов было мало, а опасностей в чужих краях – много. И пока надо было решить первостепенную задачу: покинуть земли Горина, чтобы не столкнуться с его людьми и не вступать с ними в схватку, имея неравные силы.
– Как ты? Можешь идти? – спросил мой муж у сына, подходя к нему.
Милослав, собрав силы, повернул голову к отцу. Его сознание ещё было мутным, и ощущение близости царства Мары не покидало его.
– Не могу, отец, – ответил он.
– Тогда мы понесём тебя, – сказал Демид, – нам надо укрыться в лесу.
Он кивнул своим воинам и, сняв свою накидку, переложил на неё сына. Дружинники взялись за края импровизированной переноски и направились к лесу. Следом шла Рада, несущая на руках княжну, и рядом с ней плелась уставшая от всего происходящего Квета. Она подумывала сбежать от северян, но боялась. В памяти слишком свежи были воспоминания о том, как убивает их огонь. Да и непонятная дрожь, пробирающая от прикосновений молодого волхва, не давала девице покинуть его.
