Мужчина давил в себе ярость, как мог. Он болел душой за меня. Это было приятно осознавать.

Терра посмотрел на меня, и его взгляд немного оттаял.

Вздохнув, магистр кивнул:

– Восхищен вашей осведомленностью, студентка им Верес. Всё так.

– Благодарю. Разрешите идти?

Мужчина растерялся.

«Ха!» – подавив секундный порыв улыбнуться, я развернулась на сто восемьдесят градусов, как только усы магистра нервно дёрнулись. Посчитала это за «добро».

Тим хотел заступить мне дорогу, но я отрицательно мотнула головой, уходя с полигона спокойным шагом.

Я чувствовала, что вот-вот разревусь. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри меня клокотало задетое чувство несправедливости.

«Я так старалась! Столько всего сделала, чтобы вырваться сюда, поступить… а какие-то малолетние выскочки… Нет, ну, какие же паршивцы! Поняли, что ловить меня в тёмных уголках академии и запугивать нельзя – слишком много защитников – так они решили давить через устав! Бойкот мне объявили!»

Одинокая слеза расчертила дорожку на щеке.

Я тревожно осмотрела выход из полигона. Никого. Занятия идут полным ходом. Одна я шатаюсь по территории академии, как неприкаянная! Так что свидетелей моей слабости не обнаружилось.

Не успела я выдохнуть, как сбоку, под первым деревом начинающейся аллеи, мелькнуло белое пятно.

Злобик сидел в кустах и недовольно зыркал на меня.

– Что? – обижено буркнула я. – Всё! Мир временно не прекрасен. Выгнали меня…

От духа послышался клокочущий булькающий звук. Толи рык, толи какое-то неправильное урчание.

– Да ну вас всех! – я отмахнулась и пошла дальше.

На полпути к общежитию остановилась.

«Кастелян, как увидит меня, начнёт спрашивать, жалеть… и тогда я точно разревусь».

Свернула к учебному корпусу, в сторону библиотеки.

Мадам аш Курт встретила меня с хмурым видом, но спрашивать, почему я слоняюсь без дела, не стала. Выдала «Историю Кейшанских земель», которую я попросила совершенно бездумно, и взглядом проводила до углового стола.

Я открыла книгу, даже зрительно пробежалась по строчкам параграфа, да только смысл так и не доходил до меня.

«Наверняка этот Борнор на всех занятиях будет выступать с этим требованием. Каждый раз проходить через это унижение? Не смогу. Я первое-то еле выдержала. Близко к сердцу принимаю? Да. Безусловно. Зря я сторонилась людей в прошлой жизни. Теперь не умею держать удар. Вряд ли моё высокопарное согласие удалиться кого-то напугало. Тонкий сарказм вообще мало кто умеет должным образом оценить. С другой стороны… чего теперь киснуть? Буду учиться самостоятельно, как и сказала. Уверена, уже сегодня большая часть преподавателей будет в курсе того, что моя группа коллективно отреклась от меня. Ох, только бы Тиммиан не вздумал разборки устраивать. Я и так перед ним виновата. И за сестру, и за мать! Если он ещё и попрёт против всех…»

– Оу-оу! – из моих рук выдернули книгу.

Я испуганно ойкнула.

Надо мной нависла грозная мадам аш Курт.

– Студентка им Верес! Вы мне книги портить пришли?

Я удивлённо моргнула, и новая порция солёной влаги, скопившейся в уголках глаз, побежала по щекам.

«Реву? И не заметила, как книгу слезами поливаю!»

– Простите… я, наверное, пойду.

– Обязательно, – сдвинув очки на кончик носа, мадам Тиана ухватилась за мой локоток и мягко потянула меня в сторону дальних стеллажей. – Только сначала успокоишься… и расскажешь, по какому поводу трагедия. Что случилось, деточка?

Библиотекарь-женщина завела меня в небольшое помещение, где стояли диванчик и стол с дорогим чайным сервизом, и усадила на мягкий пуфик.

– Рассказывай.

Ну, что делать!? Всё равно уже реву! Да и узнает дамочка причину моей мокроты. Слухи, тем более такие неприятные, разносятся быстрее ветра.

Я выложила всё, как на духу. От души так! С соплями и носовым платком, всхлипами и слезами. Зато узнала, что сухопарая драконица ничуть не бездушная горгулья. Мадам Тиана и погладить меня по голове успела, и накормить всякими сладостями. Ещё и похвалила меня, что я правильно сделала, уйдя сама с гордо поднятой головой! Ещё и написать встречную жалобу ректору помогла. За прессинг.

Я пыталась отнекаться, но дамочка взялась за меня круто, считая оскорбление личного достоинства высшей мерой грубости.

Конечно, я пошла на поводу у библиотекарши, но пускать жалобу в ход не собиралась, сложив её в сумку.

Не прошло двух часов, как на магический браслет, чем-то напоминающий пейджер, пришло оповещение.

«История Уграса. Расширенный курс». Подготовить доклад на тему «Междисциплинарные связи в обучении истории»!

Через час ещё одно – только уже по географии Уграса.

К обеду магистр «Основ магии, и её применения» напряг со своей стороны.

Мадам Тиана развела руками:

– Как-то так, деточка. Взялась доказывать свою самостоятельность, дерзай до конца!

Леди аш Курт помогла написать зачёты по всем сегодняшним темам. Было тяжело, но интересно. Порадовало разрешение остаться в уютной комнатке мадам Тианы. В библиотеку уже к концу моих жалоб нагрянули другие студенты, а представать перед посторонними в своём состоянии не хотелось. К тому же половина из появившихся смеялись, обсуждая, как «одну выскочку опустили» и что-то типа «так ей и надо!» Слёзы побежали с удвоенной скоростью. Я совсем расклеилась. Правильно говорят, от жалости становится только хуже.

Мадам Тиана отчитала всех, кто открывал рот, лютуя:

– В библиотеке никаких разговоров!!! ТИШИНА! Услышу звук – вы у меня до конца академии сюда не зайдёте!

Я грустно улыбалась, слушая негодования женщины через тонкие двери, после чего погрузилась в науку.

Так полетели мои дни.

Самостоятельность настолько затянула меня, что я не видела ни улыбочек драконов, не слышала их колкие фразы. Утром – готовила рефераты и доклады с личным мнением по тому или иному вопросу, вечером отчитывалась перед уставшими преподавателями, а потом меня встречали возле корпуса то дядюшка Галлард, то дедушка Ортан. Типа случайно…

Я с благодарностью принимала их порыв помочь. Слишком уставала. У меня получались каждодневные экзамены, а это трудно, кто бы что ни думал!

Сначала магистры и профессора возмущались, ведь из-за меня им приходилось задерживаться на работе. Даже нагружали меня посильнее, чтобы я перестала пороть горячку и побыстрее наладила отношения с группой или перевелась на бытовой, но потом вдруг перестали. Жалко, наверное, стало.

А вот магистр Терра жалел меня с самого начала! Усатый дядечка даже не пытался гонять боевую бытовичку и обучать её приёмам боя. Магистр пропускал меня в зал, а там уже плюшки, горячий чай… я ни одного круга по полю не пробежала! Конечно, я волновалась, ведь учиться-то всё равно надо, но… Пусть меня простят все умы прошлого, я выбивалась из сил, стараясь сразу по всем предметам. Спала мало, часто забывала сходить в столовую и похудела за неделю килограмм на пять!

Да что там говорить, когда Злобик однажды САМ притащил мне пакет с пирожками!? Ещё и сел, такой злющий и нахохленный, точно сыч, и пристально следил, чтобы я все семь беляшей съела. Пыталась объяснить, что в меня столько не влезет, но куда там!? Злобик начинал кусаться, царапаться. Бодал меня, толкая в сторону пирожков… пушистый тиран, ёлки-иголки!

Моим одногруппникам тоже приходилось несладко.

Когда учителя оценили моё старание и рвение выполнять все их требования, всё их негодование обратилось на мальчишек.

Злобик от преподавателей не отставал. Разбушевался, как тот Фантомас! Только белый и пушистый. Драл подушки, вещи парней, которые те имели глупость бросить в комнате без присмотра, метил территорию едким запахом. В общем, тот ещё злодей! Духу осталось научиться хохотать в голос, и обитатели боевого корпуса вообще научатся по стеночкам ходить!

Вечерами Тим заглядывал на огонёк и в ярких подробностях делился своими впечатлениями от пар, а иногда так и вовсе лежал трупом после боёвки, что было куда лучшим доказательством лютого настроения магистров.