Говоря по правде, во всей этой письменной неразберихе не было никакой закономерности, лишь едва уловимый налет досады. Ум пытался выйти за собственные границы и лишь самую малость не сумел дотянуться до нужных идей. Такое может случиться и с болваном, и с гением и никоим образом не характеризует умственные способности, как не говорит о весе человека тот факт, что он слишком объелся, чтобы осилить еще и десерт. В случае Уива обрывки записей были признаком ментального скопидомства: он коллекционировал идеи, как иная старушка — керамических свинок.

Как раз осознавая все это и все больше убеждаясь, что никакого чудесного решения она не найдет, Прядка наткнулась на первый обнадеживающий обрывок. Это была детальная схема пушечного ядра с нацарапанной внизу припиской: капитан велела Уиву выяснить, как делать такие ядра самому, чтобы не покупать втридорога у зефирных мастеров.

Прядка заинтересовалась. Она была не прочь побольше узнать об устройстве пушечных ядер так же, как, например, вы не прочь побольше узнать о кухне той страны, язык которой изучаете. Однако ее внимание скорее привлекло хитроумное использование спор.

Уив зашел в тупик. Это было видно по его каракулям, которые только искажали и путали аккуратную схему. И все же та изображала технику проращивания, о которой Прядка не подозревала.

Вы уже поняли, что пушечное ядро в мире Прядки не просто кусок металла, а артиллерийский снаряд, об устройстве которого я обещал рассказать подробнее. Видите ли, внутри каждого ядра есть запал, благодаря которому ядро взрывается во второй раз и расплескивает воду. Да, это вам известно. Но известно ли вам, как сделаны запалы?

Все довольно просто: предохранитель запала представляет собой лозу. Из записей Прядка узнала, причем далеко не первая, что если на эфир капнуть водой, то он продолжит расти и после взрывного роста. Первичный импульс хаотичен, но последующий процесс гораздо более предсказуем, даже точен. Тщательно отмеренная зеленая лоза, если капнуть на нее тщательно отмеренным количеством воды, будет расти со строго определенной скоростью.

(Если вас волнуют погодные закономерности и подобные вопросы, знайте: этот процесс в конце концов прекратится, а лоза исчерпает потенциал к росту. Иначе лозы было бы невозможно есть. Чтобы превратить их в пищу для экстренных случаев, необходимо полностью истощить их потенциал роста.)

В общем, после выстрела, благодаря которому пушечное ядро отправляется в полет, внутри разбивается маленькая стеклянная емкость, и вода начинает смачивать кусочек зеленого эфира. Лоза выталкивает покрытую серебром пробку и прорастает через короткую трубочку к центральному механизму ядра. Тот представляет собой заряд зефирных спор, окружающий полую сферу из розеита. В свою очередь, розеит изнутри покрыт воском, а значит, может держать заряд воды.

Серебро вонзается в зефирные споры и касается розеитовой сферы. Часть спор погибает, но большинство остаются невредимыми. Под нажимом серебра розеитовая сфера трескается. Вода выливается наружу, зефирные споры взрываются, и от них детонирует весь механизм, извергая шрапнель и воду.

«Я ознакомился с современными разработками и согласен, — гласила пометка внизу. Прядка решила, что пометку оставил не Уив, а настоящий автор схемы. — Будущее артиллерии за зарядами ударно-взрывного действия».

Прядка не поняла, что означают последние слова, но все равно нашла схему гениальной. Три разных эфира использовались вместе: зелень для запала, розеит как емкость для воды, зефир для взрыва. Центральная сфера не разбивалась при выстреле, поскольку была гораздо прочнее стекла, но у нее имелась слабина: ее могло повредить серебро. Благодаря схеме Прядка также узнала, что с помощью воска можно изолировать эфир от воды.

Она пришла в восторг: в голове мелькали возможные эксперименты. Следует отметить, что эксперименты с зефирными спорами — отличный способ отправиться домой в множестве маленьких гробиков, а не в одном большом. Но как мы уже видели, Прядка отличалась здравым смыслом, не свойственным большинству людей.

В проращиватели идут люди весьма своеобразные. Как правило, это незаурядные личности, которые чудом уцелели, несмотря на природную склонность прыгать с безумной высоты на мелководье, или съезжать на велосипеде с горных склонов, или поедать незнакомые яркие ягоды.

Человеческому роду не обойтись без определенной доли безрассудства. Иначе люди перестанут совершать глупости, например, лезть к горячей оранжевой штуке, от которой чернеет дерево и дымится борода Тарга. Но эволюции свойственны отклонения, поэтому в популяции всегда есть определенное количество особей, у которых больше нервов, чем нейронов. Проращивание спор — лишь последний пункт в списке занятий, предназначенных для четкого и жестокого отсева таких особей из общего генофонда.

Однако Прядка не хотела заниматься проращиванием спор, у нее просто не осталось выбора. Ей хватало ума, чтобы разобраться в схемах, и вдумчивости, чтобы развивать идеи. А недостаток в профессиональном обучении она с лихвой компенсировала привычкой натягивать кухонные рукавицы, даже когда кастрюля успела остыть.

В тот миг именно такое сочетание личных качеств требовалось для появления инноваций. Возможно, некоторые посчитают дальнейшее глупой удачей, но я назову это неизбежностью.

«Почему бы не изготовить что-то похожее, но переносное», — подумала Прядка, рассматривая схему.

Не просто пистолет. Пистолетами никого не удивишь, и хотя они довольно полезны, но не отличаются особой практичностью. Можно ли их усовершенствовать? Как бы выглядела компактная споропушка?

Благодаря пометке в нижней части схемы, также добавленной автором, последний кусочек головоломки встал на место: «См. идею для сигнальных ракет на основе этой схемы».

Луна всеведущая… ракетницы! Первые шаги уже сделаны. Оставалось лишь…

В дверь постучали.

Это было пустяковое вторжение. Вежливое, из тех, что ассоциировались с прежней жизнью. Однако концентрация Прядки разлетелась вдребезги, как от залпа тысячи пушек. Она вскочила на ноги и распахнула дверь, приготовившись с нехарактерной для себя решимостью обрушить поток оскорблений на того, кто так бесцеремонно ее отвлек.

За дверью, загородив коридор, стоял Форт с тарелкой в руках. Тарелка была накрыта крышкой от кастрюли, чтобы еда не остыла. Форт поднял свою дощечку:

«Ты не пришла за ужином. Все в порядке?»

Прядка моргнула и выглянула в иллюминатор. Стемнело настолько, что во время чтения она, сама того не замечая, щурилась. Скоро придется зажечь лампу — роскошь, дозволенная проращивателю, но недоступная обычным морякам. Прядка откинула назад волосы, пытаясь понять, который час. Неужели она так увлеклась?

Луна милостивая… Она едва не набросилась на Форта, а он лишь проявил доброту и принес ей еду. Что с ней случилось? Может, в тех записях какое-то заклинание, и оно вызвало провал во времени? Или она и правда настолько увлеклась? Поразительно, ведь речь не шла ни о кружках, ни об окнах.

— Спасибо, Форт.

Прядка заглянула под крышку: обычные объедки. Похоже, сегодня подавали картофельное пюре с чайкой, но из-за горелой корки трудно утверждать наверняка. Впрочем, несмотря на вкус, вряд ли Форт готовит еду из опилок и камешков, раз уж Прядка до сих пор не умерла от истощения.

«Ты по-прежнему у меня в долгу, — заметил Форт. — Несмотря на твою новую должность, капитан не разрешала тебя кормить».

— Когда мы придумаем, как правильно расплатиться, может, ты перестанешь соскребать мне в тарелку со дна кастрюли? — пробормотала Прядка.

Форт нахмурился.

«Что? Прядка, в первую очередь я откладываю еду для тебя и Хойда и только потом кормлю Дагов».

— Ты… что?

Осознание обрушилось на нее, как удар молотком по черепу.

Это не объедки.

Все это ели.

— О… о, ужас.

У Форта хватило совести опустить глаза и виновато пожать плечами.

«После смерти Уива мы дежурили по очереди. Лучше всего получалось у меня. После варева Энн половину команды тошнило три дня».