«А если не подстава, и Щек действительно виновен?» – еще сильнее загрузился Рус.

И так могло быть. Он даже склонялся к мысли, что так оно и есть. Очень уж Щек… о себе много мнил, так что мог и забить на клятву.

– Вот гад, мог бы и спрятать флажок, – проворчал Славян.

– Мог и специально засветить…

– Зачем?

– Да кто его знает? – поморщился Рус. – Приедем – спросим. Может, мой авторитет уронить хочет. Может, надеется перехватить через это власть и стать князем похода, разрешив всем грабеж местных, что я запрещаю, и думая, что остальные за это сделают его князем.

– Думаешь?

– Все может быть. Слишком уж лакомый кусок сейчас в моих руках. Ради такого и на многое пойдешь.

– Но нарушить клятву?!

На это Рус только криво усмехнулся.

– Мог решить, что прощу, не рискну его жестоко наказывать, дабы не пометь проблем с полянским союзом племен и конкретно с Кием и Хоривом.

– Хм-м… Ну так-то да, могло выгореть, – задумчиво пробормотал Славян. – А прощать ты его не будешь?

– И не подумаю! – жестко взглянул Рус в глаза брату, тем самым дав ясно понять, что и ему выпендриваться не стоит.

Славян отвел взгляд и кивнул, дескать понял все, ибо у него самого нет-нет да мелькали мысли в этом направлении, так что говорить об остальных? С радостью кинутся грабить и насиловать, только спусти поводок!

– Свидетель с тобой? – вернулся Рус к разговору с Мугелем.

– Да. Но зачем он тебе?

– Пусть расскажет о приметных вещах, что взяли с собой… нападавшие, чтобы я мог их опознать и увериться, что это действительно мои люди напали, нарушив мой приказ, а не подстава тех же ромеев. Сам должен понимать, могли и они попытаться нас стравить.

– Ты его накажешь?

– Да.

Мугель кивнул, подозвал паренька лет пятнадцати, и тот поведал об украденных вещах. Выходило довольно прилично. Тут и бронзовый инвентарь, и украшения из бронзы и серебра, и, конечно же, оружие с доспехами.

Сняв показания и вернувшись, Рус поднял свою, уже оснащенную в новенькие доспехи «гвардейскую» тысячу, которую отдал под командование Славяна, и выдвинулся в сторону лагеря, где расположился Щек со своим отрядом.

– Щего это ты щ такой щилой прищел, брат? – настороженно спросил Щек, выделяя букву «щ», шепелявя из-за нескольких выбитых передних зубов, за что его, собственно, и назвали Щеком.

«Твою мать…» – выдохнул Рус.

Он все же до последнего не хотел верить в то, что Щек виновен в разбое, что это подлая подстава ромеев. Но нет, оказалось, что Щек учудил. Он, даже не скрываясь, носил трофейную саблю. Другие его люди из числа дружинников тоже не скрывали взятое: наручи, шейные гривны, доспехи и оружие с украшениями, сразу все на себя нацепили, как сороки какие-то.

– Ты нарушил мой приказ не трогать местных… брат.

– Та ще такова? – даже не сделал попытки отпираться Щек. – Подумаещь, побил немного щтепняков. Их тут еще много, на вщех хватит!

Воины Щека подхватили смех своего предводителя. Но быстро заткнулись.

– Ты щам их щколько побил! Дай и нам немного их побить!

И снова лошадиное ржание, только на этот раз смех был откровенно фальшивый, уже поняли, что встряли по самое не балуй и придется держать ответ по всей строгости закона. Рус, пылая гневом, едва сдерживался, чтобы не атаковать немедленно и не перебить тут всех без суда и следствия. Но такого не поймут, все должно быть по закону.

– Эти степняки мне нужны, Щек. Ты, признав мое главенство, нарушил мой приказ не трогать местных. Из-за твоего воровского нападения они разорвали со мной договор и больше не возят камни.

– Так давай их вщех побьем и защтавим работать, как ты это щделал щ кутригурами! Добыща, опять же, богатой будет!

«Скотина!» – мысленно зарычал Рус.

– Или тебе этих щтепняков щалко щтало?

– Плевать на степняков. Ты нарушил данную мне перед богами клятву, Щек, и должен предстать перед моим судом.

– Та пощел ты, Рус! Не щтану я тебе щтаватьщя!

– Ваш предводитель – клятвопреступник! – заорал во всю глотку Рус, чтобы его могли услышать все воины, что собрались поблизости. – С этого момента все, кто примет его сторону, также будут считаться клятвопреступниками, и их будет ждать суровое наказание!

– Ах ты щука! – с криком выхватил Щек саблю.

За ним обнажили клинки его дружинники. А вот среди остальных воинов произошла заминка. Кто-то также выхватил оружие, наверное, родовичи и непосредственные соплеменники Щека, но таких было меньшинство, десятка три-четыре, остальные, представляющие другие племена полянского союза, озадаченно заозирались. Оно и понятно, численное превосходство было не на их стороне. Очень охлаждает пыл, когда тысяча отменно экипированных всадников целятся из луков.

Щек быстро понял, что ему в этой схватке ничего не светит, и резво бросился прочь. Непонятно, на что он рассчитывал, но уйти ему было не суждено. За ним и его дружинниками устремилась погоня, полетели дротики, и кони, получив тяжелые ранения пали, а беглецы оказались схвачены.

– Скажи мне, зачем ты это сделал? – спросил Рус у связанного Щека.

– Иди в дупу щернобога!

– Может, ты скажешь? – обратился Рус к дядьке Щека, по виду натуральному отморозку. Вот есть такие типажи, взглянешь и обомлеешь, ибо убийца-маньяк натуральный.

Но тот промолчал, буравя князя тяжелым взглядом.

«Как бы не он является идейным вдохновителем разбоя», – подумал Рус и обратился уже к подошедшему жрецу:

– А ты почему не остановил их? Ведь это была и твоя обязанность – наставить их на верный путь и не дать свершиться клятвопреступлению.

– Я не знал.

«Врет? Нет? – подумал Рус. – Может, и не врет. Щек вполне мог, нажравшись чего-то, напасть спонтанно: увидел добычу и атаковал под лихое настроение, даже не пытаясь просчитать последствия…»

– То есть ты просто взял и ограбил без далеко идущих планов? – снова повернулся к Щеку Рус. – Просто потому что мог? Тупо добычи захотелось? Или ты просто псих, коему людей нравится резать и насиловать?

Щек сверкнул глазами.

«Да ладно, действительно, что ли, психопатманьяк?!» – изумился Рус.

Но если подумать, в этом не было ничего удивительного. Ощущение всесилия, власть над чужой жизнью очень многим крышу сносит. Кто служил, тот знает ситуацию с дедами и их беспределом по отношению к духам. А ведь у дедов власти всего ничего, а как их корежит! А теперь представьте, что есть реальная власть над жизнью. Такая власть часто делает из людей монстров в человеческом обличье.

– Впрочем, это уже не важно…

Важным было то, как поступить. Любое решение так или иначе скажется впоследствии не самым лучшим образом. Понять и простить брата Рус не мог просто по определению. Стоит сейчас дать слабину, и какая-никакая дисциплина рухнет, как карточный домик. Остальные братья решат, что и им можно забить болт на клятвы и пощипать местных степняков.

Наказать. А как? Накажешь слабо – решат, что Рус боится мести, и его авторитет упадет ниже плинтуса. А он ведь всю эту затею с Крымом начал еще и для получения авторитета среди воинов как удачливого и великого, а также сурового воителя и полководца. На это было завязано много дальнейших планов. Наказать жестко? Возникнут проблемы с полянами. Плюс кровная месть от остальных братьев Щека – Кия и Хорива. Тоже не самая лучшая перспектива. В итоге выбирать нужно даже не из меньшего зла, а из равнозначно поганых вариантов.

– Проклятье…

Рус сплюнул, мысленно приняв самое суровое из возможных решений, но в попытке хоть как-то сбросить с себя часть груза он решил переложить долю ответственности на жрецов. Тем более что они все равно должны сказать свое слово, ведь клятвопреступление – это еще и преступление против богов.

Проблема заключалась лишь в том, что все жрецы являлись младшими и, прямо скажем, не самыми лучшими (отдавали по принципу: кого не жалко), по сути их обязанность сводилась к тому, чтобы «отпеть» павших да заверить клятвы, ну и еще по мелочи, что в их компетенцию входит, наговоры там наложить, жертвы принести.