Там виднелись развалины старинного городка, обозначенного на карте кормчего как Гераклий. Судя по дымку, там кто-то обитал. Вряд ли греки – потомки прежних горожан, скорее кто-то из местных кочевников-скотоводов, сарматы или скифы, может, и имевшие в своей крови примесь прежних обитателей этих мест.

Связываться ними не хотелось, отбиваться было уже нечем, так что Рус приказал грести отсюда на другой конец залива, сварливо сказав:

– Все вакансии гребцов заняты, и больше желающих поработать бесплатно не требуется…

Послышались глухие смешки дружинников.

Здесь берег был высоким и каменистым, причем по краю шла полоса коричнево-табачного цвета. Что-то шевельнулось в памяти по этому поводу.

«Ржавчину напоминает…» – наконец осознал он.

То, что Керченский полуостров прямо-таки нашпигован железной рудой, он знал, а это значит…

– Изар, – позвал Рус мальца, имя которого наконец узнал.

– Господин?

– Сгоняй на берег и притащи мне несколько коричневых камней.

– Слушаюсь, господин…

То, что раб сбежит, Рус не боялся: сейчас здесь ему ничего не светит, только еще хуже может стать.

Вскоре Изар притащил пару килограммов коричневых, слегка пупырчатых камней, отшлифованных прибоем.

«Оно или не оно?» – сомневался Рус.

Железная руда имеет самые разные виды, от антрацитово-черных камней до чего-то, похожего на золото… вроде бы. В металлургии он разбирался, как свинья в апельсинах. Так, нахватался по верхам.

Разбив один камень о другой, он лизнул темно-коричневый скол.

– Оно…

– Что ты делаешь? – удивилась Ильмера.

– Попробуй.

Сестра недоуменно посмотрела на брата, но видя, что это не глупая шутка, осторожно лизнула вторую половинку. Славян не отставал и попробовал на вкус половинку Руса.

– Привкус железа… – сказал брат.

– Точно!

А Рус все никак не мог взять в толк, почему древние греки, или кто основал Боспорское царство, которое в достопамятные времена располагалось на Керченском полуострове и через пролив на Тамани, не стали экспортерами железа по всему региону. Такое впечатление, будто они про железную руду, что лежала у них прямо под ногами, вообще были не в курсе.

«Или в курсе? – задавался он в сомнении вопросом. – Не зря же именно эту местность так плотно в свое время обжили? Нет, вряд ли, в те времена больше на бронзу налегали, а с железом работать практически не умели, да и по качеству оно было хуже все той же бронзы, особенно железной, только последнюю получали не с помощью железа, а переводя полудрагоценные камни – аквамарины…»

Как бы то ни было, но железная руда валялась под ногами, просто нагнись и подними.

«Осталось только понять качество железа и его процентное содержание в руде, – снова подумал он. – Но даже если качество не ахти, как и содержание, то этой руды тут много, хоть заешься, а это, как ни посмотри, все же лучше, чем хорошая руда, которой… вообще нет».

Так что Рус снова послал Изара на берег, теперь уже под охраной Славяна и Ильмеры, чтобы он набрал этих камней полную лодку. Потом еще и еще. В итоге Изар набрал в общей сложности больше трехсот килограммов руды. Рус бы его и дальше эксплуатировал как сборщика, да только наступила ночь, к тому же собранной руды вполне хватит для ее оценки. Осталось довезти до дому.

Ночевка прошла спокойно. Послать на берег Изара, как с вечера планировал Рус в порыве жадности (много – не мало), не удалось, так как у того в паре с Пиротом, как всегда поутру, появилось много работы по его основной профессии, ведь гребцов стало даже больше, чем раньше, и они, сволочи такие, активно гадили…

Ветер сейчас дул навстречу, так что пришлось идти на веслах, подтягиваемых течением. Эти жалкие пятьдесят километров до пролива шли полдня, но стоило только войти в пролив, как галеру понесло не только в разы усилившееся течение, но и ветер наконец стал помогать. После того как прошли пролив, парус раздуло так, что если бы его не починили оставшиеся в живых матросы, зашив пробоины от стрел, то его наверняка разорвало бы в лоскуты. Так что до вечера, подгоняемая хорошим ветром да по течению, галера прошла порядка двухсот километров.

Зашли в один из заливов на ночевку. И снова залив оказался обжит. Но тут это и не мудрено, ведь территория находилась под контролем Ромейской империи, и в ее владениях было полно селений готов. Хотя это ни разу не гарантия, что аборигены не попытаются напасть, если почувствуют безнаказанность.

Но искать другое место было поздно и бессмысленно (берег и впрямь просто усеян готскими деревушками), да и попытка уйти только подтвердит в глазах местных жителей их слабость, что лишь спровоцирует новую агрессию…

– Фу… – фыркнула Ильмера. – Чего они там жгут?

Рус, недоуменно посмотрев на сестру, принюхался. С обонянием у него после ранения стало как-то не очень, да и запах от гребцов-рабов нюхать не очень большое удовольствие…

Но с новым порывом ветра, дувшего с берега, все же уловил запах, так не понравившийся сестре, при этом ему знакомый по прежней жизни, из-за чего, наверное, не обратил на него особого внимания. Такой вот выверт от слияния памяти.

– Да ладно?.. – пробормотал он удивленно.

Присмотревшись к деревушке, Рус обратил внимание, что сильно дымит здание на ее краю.

– Кузня…

– Ты знаешь, что это воняет? – спросил Славян.

– Знаю…

Угольный дым Рус узнал с ходу. К району, где он жил в будущем, вплотную прилегал частный сектор, а еще дальше – дачи, и вот там в печах жгли уголь, ибо дров не напасешься, да и дороговаты они были.

– Это каменный уголь. Только откуда он тут, в Крыму? Привозной? Да ну, глупость…

– Каменный уголь? – удивился Славян. – Как уголь может быть каменным?! Это же дерево!

– Может, Барс… Его добывают в земле… Вопрос в том, привозной он или местный.

Ответить на этот вопрос брат с сестрой, понятное дело, не могли, и тогда Рус, пойдя логически-дедуктивным путем, пришел к выводу, что все же местный. Ибо будь он привозной, то тогда таким ресурсом пользовались очень широко по всей ойкумене, и об этом было бы известно всем и каждому.

А тут, по его мнению, кто-то из местных случайно наткнулся на выход каменного угля и не менее случайно понял, с чем имеет дело. Может, из странных хрупких камней хотел выложить очаг, чтобы было удобно ставить котелок, а камни в итоге возьми и загорись.

Почему такой ресурс при этом не стал широко известным товаром? Долго везти на рынок, так что дешевле обойдутся обычные дрова и уголь из них, ну и воняет, конечно, уголек преизрядно и неприятно. Это при том, что качество самого угля, скорее всего, даже хуже древесного. Это здесь, в горах, уголь не от хорошей жизни в дело пошел, ибо давно все вырубили на дрова, а частично леса выгорели из-за пожаров, и если для очагов еще хватает всякой быстрорастущей кустарниковой мелочи, то для кузнечных дел нужно уголь покупать.

Для Руса уголь и железная руда в сложении давали результат в виде большого количества дешевой стали. Осталось свести их вместе. Конечно, угля в Крыму, скорее всего, немного, по крайней мере не в промышленных объемах, иначе о нем было бы широко известно в его время, но ему ведь много и не надо!

Вновь возникли мысли обосноваться именно в Крыму, отгородившись от степи стеной. Ведь в прошлый раз он отказался от этой идеи именно из-за отсутствия своего топлива. И вот оно! И даже если качество не ахти, то для его целей и поганый уголь сойдет, ему не паровые машины им топить.

– Скотство! – ругнулся Рус после особенно сильного приступа боли в ноге.

Мысли о создании филиала рая в Крыму пришлось оставить и заняться перевязкой, тем более что как раз время для этой процедуры подошло. Рана выглядела плохо. Мед не помог. Края покраснели, процесс заживления остановился, в отличие от раны на груди, и в целом рана стала горячей.

Он осторожно ткнул пальцем во вздутие.

– Твою же мать!!!

Из раны потек зловонный гной, аж затошнило. А может, стало дурно от осознания того, что это конец. С таким ранами не живут…