– Братья, оказывается, среди нас отступник, – брюнет указал на странного паренька кинжалом, – есть ли среди нас ещё те, кто сомневается в могуществе Бафомета и в его учении? – он обвёл взглядом толпу.

– Нет, брат, – вперёд вышел тощий блондин с длинными засаленными волосами, – мы верные служители культа. А отступника мы умертвим вместе с жертвенной девой.

Двое сектантов подошли к предателю сзади и заломили за спину руки.

– Вы чего, ребята, – голос парня всё ещё был смеющимся, – пошутили и хватит, вас же посадят, вы чего?

– Нас посадят, только если ты всё разболтаешь, а ты уже не сможешь, – остроносый осклабился, обнажая свои непропорционально огромные зубы.

Неофита куда-то поволокли. Он хотел ещё что-то сказать, но ему рот тоже заткнули тряпкой.

– Итак, – продолжал предводитель культа, – честь нанести первый удар предоставляется тебе, сестра, – он сделал шаг в толпу, чтобы передать кинжал новой последовательнице.

Вперёд вышла миниатюрная девушка. И через мгновение над Алей возникло симпатичное без грамма косметики лицо молодой блондинки. Ни татуировок, ни пирсинга, ни тонны гуталина вперемежку с красной помадой не было на её бледной, как у привидения коже. Эта милаха с ножом в руках, собирающаяся пустить кровь совершенно незнакомому человеку ради служения непонятно кому, больше напоминала эльфийку из Властелина колец. Это внушало ещё больший ужас. Глаза у девахи были и впрямь безумные. Зрачки были расширены настолько, что оставалось только догадываться, что когда-то радужка вокруг них была небесно-голубого цвета. Аля, всё же, попыталась умоляюще посмотреть на своего будущего палача. Но ничто не шевельнулось в лице сектантки. Кинжал лежал на её нежных почти белых ладонях, которые она подняла над жертвой и, сделав глубокий вдох, закрыла глаза.

– Почувствуй силу повелителя, сестра, да направит она тебя и… – остроносый запнулся и прислушался.

Издалека послышалось тяжеловесное шарканье. Кто-то громко зевнул, а через секунду земля, Алино гранитное ложе и всё вокруг затряслось от грохота каменной поступи. Тут же на брюнета откуда-то из темноты прилетел огромный комок грязи, залепив всю макушку. Неофитка с кинжалом успела только оглянуться по сторонам, как её ударили по лицу, как показалось Але, букетом гвоздик.

– Получай, сучка белобрысая, – это определённо был Танин голос, – вишь, чё удумала, гадина, – и Таня повалила блондинку с ног, лупя её букетом.

«Кавалерия прибыла!» – обрадовалась Аля и расслабила истерзанные руки и ноги. Сквозь опускающиеся после перенапряжения веки она пыталась разглядеть подробности битвы. Но в темноте это было нелегко.

– Да падёт на вас гнев Господень! – слышался сверху вдали голос Гены, швыряющего комья грязи в озадаченных сектантов.

Из-под плиты доносилась возня – Таня, оседлавшая неофитку, пыталась её придушить, а та в ответ рычала, стремясь отнять цепкие пальцы от своего горла. Кругом слышались встревоженные голоса. Было непонятно, кто побеждает. Да и непонятно было, кто с кем вообще дерётся.

Но после очередного подземного толчка из кладбищенского мрака на освещённый пятачок вышло нечто невероятное. Это была огромная серая статуя какого-то солдата. Может, гусара, а может, и нет. Но каменные усы и каменная сабля у него были. Но даже не это ошеломило Алю. У него на шее, как ребёнок на первомайской демонстрации, восседала Кэт.

– Вот они, заговорщики! Изменники! – кричала Кэт, указывая пальцем на двух парней в мантиях! – Казнииить!

Солдат замахнулся увесистой рукой и отбросил обоих в темноту, как кукол. Раздались крики. Паника. Сектанты бросились врассыпную. Их численное превосходство оказалось малозначимым.

– Медальооон! сквозь кляп попыталась закричать Аля.

Но, конечно, никто её не услышал.

– Я дурак, бросай оружие! – с диким воплем и дубиной в руке на поляну выскочил тот самый, заступившийся за Алю, новичок. Недолго думая, он огрел своего недавнего начальника по голове. Брюнет пытался отбиться, но после удара палкой в солнечное сплетение, упал на колени и завалился вперёд, лицом на землю. Крики отдалялись, суматоха стихала. Аля почувствовала чьё-то дыхание на своей щеке. Таня трофейным жертвенным клинком разрезала кляп.

– Вот этот! Скрючился который! Держите его! У него амулет! И вообще, он главный урод! – заверещала Аля, как только обрела дар речи.

Кэт сразу же направила свой боевой монумент к корчующемуся от боли сатанисту. Через мгновение он уже висел в воздухе, сжимаемый каменной хваткой.

– Благодарю за службу, его императорское величество будет доволен тобой! – Кэт погладила солдата по шее и щеке, как коня, выполнившего упражнение, и ловко спрыгнула на землю. Освобождённая Аля и вооружённая кинжалом Таня подбежали к ней. Девчонки радостно обнялись.

– Надо амулет кошачий у него отобрать, – еле пробормотала Аля, крепко сжимаемая дружескими объятиями.

Кэт подошла к обезумевшему сектанту, который как бабочка, пойманная за крылья, лихорадочно сучил руками и ногами в воздухе.

– Успокойся, – приказала она, – мы отпустим тебя, как только отдашь медальон.

Он повиновался. Его ноги безвольно повисли, он снял с себя украшение и протянул Кэт.

– Дался он вам. Вы из-за него сюда припёрлись?

Кэт не удосужилась на это отвечать.

– Это он? – она повернулась к Але и показала кулон. Та утвердительно кивнула.

– Опусти его, – Кэт обратилась к статуе, – Мы отведём его в тайную канцелярию и допросим, а потом в Сибирь. А может, и на плаху. Твоё дело сделано офицер, государь доволен тобой. Можешь вздремнуть. После этих слов военный неохотно опустил сектанта и передал его в руки девчонок, которые собрались теперь все вместе.

– Ух, бесовское отродье, погоди, в канцелярии из тебя всю душу вытрясут. А мне и, правда, пора поспать. А императорское величество не будет браниться? – офицер робко посмотрел на Кэт.

– Нет, не переживай. Ты отлично исполнил свою службу, может, даже медаль дадут.

– Вот это хорошо, – его серые подкрученные усы дрогнули от удовольствия, – А теперь на боковую.

И он медленно, шаркая и громко зевая, побрёл к месту своего упокоения.

– Это что такое было? Чё за ходячий глюк? Ха-ха, – к ним подошёл несостоявшийся неофит с дубиной.

– Эээ, – протянула Кэт, – это кладбищенский аниматор. Людей пугает, типа как в квесте.

– Хе-хе, – его смех был как у наркомана. – Странный чел. А чё будем делать с главным женихом сатаны? – он указал на предводителя культа, который сидел на земле, обняв колени.

– Что с ним сделаешь? – в голосе Тани было раздражение, – Пусть идёт. Не можем же мы его калечить, мы же не отморозки вроде него. Чё, оккультист недоделанный, будешь ещё сатану прославлять?

Он ничего не ответил, только сделал злобную гримасу, поднялся и быстро зашагал прочь.

– Куда он? – спросила Аля.

– Туда же, откуда мы пришли, – объяснила Таня. – Угол некрополя, выходящий на дорогу, не просматривается камерами. Они там ставят лестницы с обеих сторон и перебираются через забор. Двое стояли на стрёме, но их вырубил Вальтер.

– Да, и рассказал, как разбудить статую, в смысле, аниматора, – Кэт покосилась на горе-сатаниста. – Ему всего лишь надо сказать: «Как ты смеешь спать на государевом посту?» Правда, после этих слов его ещё утихомирить надо, а то он охает, кряхтит, за сердце хватается, – она в красках изобразила воскрешение лейб-гвардейца. А потом добавила – ладно, неважно это всё, главное – тебя вовремя спасли, – подруга снова принялась обнимать Алю, а за ней и Таня бросилась к ним.

– Девчонки, я с вами, – сказал странный парень и обнял их всех троих.

От него доносился резкий запах не то трав, не то лекарств.

– Ты вообще кто? – вырывалась из его объятий Кэт.

– Я Нэнси, – непринуждённо сказал он.

– Это твоё настоящее имя? – поинтересовалась Таня.

– Ну, да, хе-хе, – говорил он своим странным обдолбанным голосом.

– То есть, тебя родители так назвали? – допытывалась Аля.