— И что тогда случится? — невесело усмехнулся я. Ох уж эти суеверия!

— Что? Я… Я… э-э-э… не знаю точно… Но что-то страшное.

— Ладно, Бурвидус, я расскажу тебе, что ночью делает Лианора. Она встает в полночь, берет арбалет и с закрытыми глазами идет к комнате госпожи Чернушки. Ее ведет тот, кому ваш народ ее передал.

— Нет… — отчаянно замотал головой дворф.

— Ты сам все увидишь, Бурвидус, сегодня ночью, — вздохнул я, понимая, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. — А пока посидишь под стражей.

Я дернул шелковый плетеный шнур. Прозвенел тревожным звоном колокольчик, и в кабинет вошли два стражника.

— Дворфа под стражу, — приказал я. — Обращаться вежливо, кормить из господской кухни. По первому приказу доставить сюда.

Осталось дождаться ночи.

В полночь мы с Бурвидусом стояли за статуей старика. Дворф переминался и пытался меня разговорить, но я просто показал ему кулак, и он прижал широкую, как лопата, ладонь ко рту.

Не успели мы устроиться, как показалась Чернушка в плаще и поспешила в нашу нишу. Ни слова не говоря, стала протискиваться между мной и статуей.

— Ты что тут делаешь? — прошипел я. — Иди в мою комнату.

— Я там весь вечер провела… Пусти… А тебя все нет и нет…

— Я занят…

— Ты всегда занят… Пусти же!

Но договорить мы не успели: в коридоре раздались легкие шаги, и из-за поворота показалась Лианора. Она шла с закрытыми глазами, держа в руках свой убийственный самострел. Проплыла мимо нас, и тут Бурвидус не выдержал и вскрикнул:

— Лия!

Девушка остановилась. Медленно, не открывая глаз, повернулась в нашу сторону. В ее лице появилось что-то хищное, и Чернушка тихо ойкнула. Мгновением позже раздался выстрел из арбалета, и, если бы не защита Шизы, Бурвидус был бы убит своей невестой. Она выстрелила очень быстро и метко. Вспышка щита Шизы… Бурвидус резко отклоняется назад и ударяется затылком о стену. Ругается…

Дальше уже я не стал терять времени, вышел в ускоренный режим, перехватил Рабе, несущуюся к дворфе на всех парах, и буквально закинул ее в комнату Чернушки. Вернулся, вытащил немного жизненной энергии из Лианоры, и она упала мне на руки.

Я отнес дворфу в ее комнату и положил на постель. Самострел убрал в шкаф и вышел. У дверей стояли хмурая Чернушка и ошарашенный Бурвидус.

— Идем! — приказал я им обоим и первым направился в свой кабинет. — Ну что, убедился? — спокойно спросил я обескураженного дворфа. Тот только жалобно заморгал. — Будешь рассказывать о ритуале? И знаешь… мне трудно это говорить, но не ставь меня перед выбором: или мы, или твоя невеста. Ею управляет враг, и с нее надо снять это ваше… мм… заклятие.

Дворф весь сжался и стал еще меньше.

— Я мало что знаю… Правда! — заметив мой взгляд из-под приподнятой брови, поспешил добавить он. — Ритуал проводят наши старейшины… Но что знаю, расскажу, — сдался дворф.

Бурвидус сильно вспотел, и капли пота катились по его лбу. Он постоянно вытирал его тыльной стороной широкой ладони.

— Когда народ отвергает кого-то, это или преступник, убивший своего сородича, или дворф, продавший душу демонам. Тогда его судят, и если нет смягчающих обстоятельств, то привязывают душу такого… дворфа к животному. Ловят дикого козла и проводят ритуал привязки. Если есть смягчающие обстоятельства, то казнят. М-да… с Лианорой поступили мягче и в то же время сурово. Ее предали в руки богу и продали смиртам. Видимо, отец хорошо заплатил старейшинам. Вот, собственно, и все, что я знаю.

— Да, негусто, — согласился я. — А какому богу ее предали?

— Неназываемому.

Я с удивлением уставился на дворфа.

— Это еще что за бог такой?

— Бог, он и есть бог, — ответил Бурвидус. — Зачем ему имя? — Он отвел в сторону глаза.

— Бурвидус, хватит врать, — не выдержал я. — Если не хочешь говорить, так и скажи.

— Нельзя взять и просто так назвать имя бога, — отозвался смущенный дворф, — это наказуемо. Его можно называть по имени, только когда призываешь его.

— Ну, теперь понятно, — кивнул я. — Только это не приблизило нас к разгадке тайны Лианоры. Вы сами все видели, понимаете, что ею управляли во сне. Предположения, мысли какие, если есть, — выкладывайте.

Но ни Чернушка, ни Бурвидус помочь мне не смогли. Дворф просто насупился и молчал, а дзирда на мой вопросительный взгляд ответила:

— Я не была жрицей, не смотри на меня так. Я простой командир пограничных войск.

— А ты, Шиза, что скажешь? — как к последней надежде обратился я.

— Что скажу? А давай спросим у хранителей. Если Беота знает этот ритуал, то, может, и они — тоже.

— Молодец, — ответил я. — Мне тоже пришла такая мысль в голову.

— Что-то я этой мысли в твоей голове не видела.

— Смотри лучше, — огрызнулся я.

Немного подумав, отдал распоряжения:

— Значит, так. Ты, Бурвидус, отправишься опять под стражу. И не смотри на меня, как теленок на мамку. Ты болтун, каких свет не видывал, а мы должны держать это дело в тайне. Ты, Чернушка, ночью будешь спать у меня. А я на время отлучусь… — Заметив взгляд дзирды, попытался отвертеться: — Сама видишь, не до того. От слова своего не отступаюсь. Как обещал, так и сделаю. А сейчас мне надо отлучиться и кое-что разузнать про этот ритуал.

— Но Лия спит, — не отступала Чернушка, — и до утра еще много времени. А днем она нормальная. Вот днем и убудешь по делам.

— Ладно, как скажешь, — не стал спорить я.

Мне показалось, что в лице Чернушки промелькнули черты Шизы и ее довольная улыбка.

Утром, пока моя черная невеста, разбросав руки по постели и улыбаясь во сне, сладко посапывала, я осторожно отодвинулся, встал, собрал вещи и, не одеваясь, чтобы ее не разбудить, телепортировался в Град на Горе.

Встав у парапета, стал быстро одеваться, поглядывая по сторонам. Конечно же управленческий аппарат в лице моего спецназа из троих оболтусов, ничего не замечая, играл в карты. К ним присоединился Авангур. Мне оставалось только покачать головой. Авангур был голым, не считая набедренной повязки. А груда его вещей лежала возле Мастера.

— Дайте отыграться! — вопил покровитель пророков.

— А что у тебя есть? — смеялся Магистр. — Твоя повязка нам не нужна.

— Вот! — Красный от возмущения Авангур стянул с руки браслет. — Мой браслет против всей одежды.

Я решил досмотреть, чем все это закончится. Над бедным Авангуром склонился Рострум. Его змеи лезли хранителю в карты, и тот отмахивался от них, как от надоедливых мух.

— Еще бери! — советовал Рострум.

— Да отстань ты!

— Бери, говорю! — горячо шептал Вальгум. — Точно тебе говорю.

— Берешь? — спросил Мастер.

Авангур глянул на Рострума и махнул рукой:

— Беру.

Мастер послюнявил пальцы и сдал Авангуру карту. Тот ее осторожно поднял и вдруг со злостью запустил в лицо Рострума. Вскочил и схватил моего управляющего за уши. Рострум взвизгнул и заголосил:

— Ухи! Ухи!

Между ними завязалась борьба, а я силился вспомнить, где это уже слышал. Наконец змеи Рострума обвились вокруг шеи неудачливого хранителя, и тот захрипел.

— О мой бог! — закатил я глаза.

У всех подданные как подданные. Пребывают в благолепии от своего повелителя. А у меня — ходячее бедствие. За что мне это? Чем я провинился перед судьбой? Как вообще стоит и строится моя гора? Эти разряженные клоуны только в карты играют… Почему меня еще не разорили? Не выгнали?.. В голову пришла земная поговорка, которая мне не очень понравилась: «Каков поп, таков и приход».

Понимая, что других управленцев у меня нет, устало посмотрел на это сборище: «А может, просто смириться с их чудачествами? Таких абсолютно „безбашенных“ управляющих ни у кого нет. И, кроме того, смогли же они без меня отбить нападение Рока. Все равно я не управляю процессами на этой горе, так пусть же все идет, как идет…»

— Эй! — крикнул я. — Хватит драться.

Все мгновенно посмотрели в мою сторону. Два неразлучных друга тут же затянули свой нудный псалом: